Дежавю

– Не вопрос, – усмехнулся Кукуев.      – Не вопрос, – усмехнулся Кукуев.

Лицо Мямлина потемнело от гнева,      Лицо Мямлина потемнело от гнева, глаза затуманились. Ненависть и мечты о мщении смешались и произвели в его голове полный сумбур.

– А кто, по-вашему, господа, достоин стать губернатором? – спросил старший майор, не обращая внимания на цвет лица председателя.      – А кто, по-вашему, господа, достоин стать губернатором? – спросил старший майор, не обращая внимания на цвет лица председателя.

Министры, насупясь, молчали. В помещении повисла тревожно-гнетущая тишина, готовая вот-вот взорваться скандалом. Вахтов      Министры, насупясь, молчали. В помещении повисла тревожно-гнетущая тишина, готовая вот-вот взорваться скандалом. Вахтова это устраивало.

– Ладно, поищем кандидатуру двойника на стороне, – спокой      – Ладно, поищем кандидатуру двойника на стороне, – спокойно сказал он. – Надеюсь, за пару недель найдем. А Семен Семенович пусть пока отдохнет в подвале.

– При такой жаре тела быстро разлагаются, подвал не поможет, – заметил профессор Майский. – Губернатора нужно похоронить не позднее завтрашнего дня.      – При такой жаре тела быстро разлагаются, подвал не поможет, – заметил профессор Майский. – Губернатора нужно похоронить не позднее завтрашнего дня.

      «Облом! Ну, кто мог предположить, что жара сорвет такой удачно придуманный вариант с двойником?!.. Ладно, возьмем паузу, там что-нибудь еще придумаем!» – пронеслось в голове Вахтова. Он развел руками:

– Что ж,      – Что ж, господа, раз медицина и климатические условия не позволяют, подчинимся обстоятельствам, смерть Скрепина утаивать не станем. Проблему с новым губернатором решим позже, а сейчас займемся подготовкой его похорон. У вас сутки, чтобы организовать всенародные проводы покойного по высшему разряду. Он это заслужил.

– Заслужил, –       – Заслужил, – согласились министры, огорченно вздохнув: назревающий на почве назначения нового губернатора мордобой, увы, не случился.

– Каменный склеп, навевающий скорбь катафалк, гроб с кистями, венки, музыканты, все чиновничье сословие и горем убитое население, – перечислял Вахтов. – Народ должен проливать горючие слезы. И поручите поэтам сочинить достойную эпитафию. Все ясно?      – Каменный склеп, навевающий скорбь катафалк, гроб с кистями, венки, музыканты, все чиновничье сословие и горем убитое население, – перечислял Вахтов. – Народ должен проливать горючие слезы. И поручите поэтам сочинить достойную эпитафию. Все ясно?

– Да.      – Да.

– Вперед и с песней! – скомандовал Вахтов. – Воловик, вы останьтесь.

Мямлин,       Мямлин, совершенно одуревший от жары и всего происходящего, воспринял команду старшего майора всерьез. Вспомнив, что на срочной службе в армии был запевалой, по-военному повернулся и запел:

            Маруся, раз, два, три, калина,

            Чернявая моя дивчина

Члены правительства подхватили:      Члены правительства подхватили:

            В саду ягоды рвала…

Министры не свихнулись; п      Министры не свихнулись; привычка чиновников подражать начальству заставила их петь. Привычка, знаете ли, вторая натура. Это как чемодан без ручки. Чтобы от него избавиться, нужны сверхчеловеческие усилия. Пели хорошо, слаженно. С ними запел и профессор Майский. У него оказался приятный баритон. Певцы строем покинули гостиную.

Старший майор с изумлением смотрел им вслед. «Бараны, каких еще поискать… – думал он. –       Старший майор с изумлением смотрел им вслед. «Бараны, каких еще поискать… – думал он. – Теперь понятно, за какие качества старик делал людей министрами».

Воловик, стоявший навытяжку, негромко кашлянул, привлекая внимание Вахтова.      Воловик, стоявший навытяжку, негромко кашлянул, привлекая внимание Вахтова.

– О, простите, полковник, задумался. Вам особое поручение. Нужно взять под охрану переулки, выходящие на проспект, по которому пройдет процессия. Чтобы никто не удрал с похорон. Любые попытки скрыться пресекайт      – О, простите, полковник, задумался. Вам особое поручение. Нужно взять под охрану переулки, выходящие на проспект, по которому пройдет процессия. Чтобы никто не удрал с похорон. Любые попытки скрыться пресекайте жестко, невзирая на лица.

– Слушаюсь!.. – щелкнул босыми пятками полковник, и выбежал из гостиной.      – Слушаюсь!.. – щелкнул босыми пятками полковник, и выбежал из гостиной.

6. Похороны

В губернии объявили трехдневный траур. Митрополит Егорий предложил выставить тело покойного в зале дворца, чтобы народ мог с ним попрощаться. Вахтов       В губернии объявили трехдневный траур. Митрополит Егорий предложил выставить тело покойного в зале дворца, чтобы народ мог с ним попрощаться. Вахтов возразил:

– Газета уже призвала народ на похороны. В такую жару дважды прощаться с губернатором люди не придут.      – Газета уже призвала народ на похороны. В такую жару дважды прощаться с губернатором люди не придут.

Митрополит пробурчал: – Бог терпел и нам велел, – и согласился с доводами старшего майора.      Митрополит пробурчал: – Бог терпел и нам велел, – и согласился с доводами старшего майора.

Члены правительства трудились над подготовкой похорон, не покладая рук. Правда, на подготовку потр      Члены правительства трудились над подготовкой похорон, не покладая рук. Правда, на подготовку потребовались не одни сутки, а двое. Но министры в этом не виноваты; не хватало опыта, не каждый день им доводилось хоронить губернаторов. К тому же часть рабочего времени пришлось отстоять на отпевании покойника в приусадебной церкви. Стояли среди челяди и дворцовой прислуги. Было тесно, душно и тоскливо. Голуби, вернувшиеся под своды церкви, беспардонно летали и мешали молитве. Настроение – хуже некуда. К утру третьего дня задание Вахтова выполнили. Можно было приступать к церемонии. Испортил обедню, как говорится, местный поэт Силькин, которому поручили сочинить эпитафию.

– Вот, – гордясь своим творением, сказал он, вручая Вахтову сочиненный текст.       – Вот, – гордясь своим творением, сказал он, вручая Вахтову сочиненный текст.

Старший майор прочел: «Под       Старший майор прочел: «Под камнем сим залег навек весьма достойный человек».

– Достойный?! – возмутился он. – И это о выдающемся генерал-губернаторе?! Немедленно переделать!..

Переделать, так переделать. Успокаивая себя тем, что       Переделать, так переделать. Успокаивая себя тем, что старшим майорам не обязательно понимать поэзию, поэт удалился. Спустя три часа он принес новую эпитафию: «В сем мавзолее–склепе покоится великий губернатор Скрепин».

      Словосочетание «мавзолей-склеп» Вахтову понравилось. В нем было что-то значительное и ассоциировалось со знаменитым индийским мавзолеем Тадж-Махал. «Даст бог, и сюда туристы повадятся, – подумал он, представив себе длинную очередь и ряд ларьков, торгующих сувенирами. – О нас во всем мире узнают, и бюджету польза». Старшего майора заботило не только собственное будущее, но и будущей губернии, что говорит о нем с положительной стороны. Он передал текст Мямлину:

– Срочно выбить на фронтоне склепа.      – Срочно выбить на фронтоне склепа.

Мямлин прочел эпитафию и дружески пож      Мямлин прочел эпитафию и дружески пожал поэту руку:

– Замечательный стих.

      От такой оценки его творчества руководством губернии, Силькин впал в эйфорию и, получив положенный гонорар, ушел в затяжной запой. Большой поэт может себе позволить такую вольность.

      К полудню зазвучали колокола всех сорока городских церквей, сообщая народу о начале церемонии похорон. У губернаторской резиденции остановился инкрустированный полудрагоценными камнями катафалк. Головы шести пар коней, впряженных в повозку, украшали плюмажи из черных страусиных перьев и серебряные сбруи. Тут же появилась группа чиновников в панамках и белых простынях, наброшенных на плечи на манер римских тог. Оголенное предплечье каждого обвивала черная повязка. Многие держали в руках венки. За чиновниками появился духовой оркестр. Оркестранты устроились поодаль от ворот дворца и принялись настраивать инструменты.