( Бес ) Предел

— Чего? — грубо бросает она.

— Ты о чем?

— Чего вы меня так рассматриваете?

— Да вот думаю, стоит ли тебя скармливать своим доберманам. Так-то они у меня кости не любят, — не смог удержаться я. — Да шучу я, расслабься, у меня нет собак. Только ответь мне на один вопрос, желательно сразу правильно.

— Сначала вы на мой, — скрестив руки на груди, уверенно выдает она.

— Ну давай.

— Как вас зовут?

— Игорь.

— А теперь ты на мой. Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Я сказал правду.

— Семнадцать.

— Попытка номер три, или я беру твой рюкзак и достаю оттуда паспорт.

— Восемнадцать. Завтра исполняется.

— Значит правдивых ответов от тебя стоит ждать с третьего раза. Буду иметь в виду. Знаешь, сначала я принял тебя за подростка, а теперь понимаю, что это не так.

— Посмотрев на грудь? — резко выдает Олеся, на что у меня, к счастью, хватает сил не засмеяться в ответ. Где там хоть намек на нее.

— Нет, глаза у тебя как у взрослого человека.

— Это как?

— Никак.

— Пошли провожу в туалет, руки вымоешь. Лицо тоже не мешало бы.

Иду к уборной, даже не оборачиваясь, почему-то я уверен, что Олеся идет за мной. Боюсь ли я оставлять ее здесь одну? Нет. Даже если она воровка, из дома она просто так не выйдет, да и не дура же она в конце концов делать какую-нибудь глупость.

— Сама разберешься, как пользоваться краном?

— Я что по-вашему дура?

— Нет. Обратно найдешь дорогу?

— Разберусь.

Оставляю девчонку одну, а сам иду на кухню. Наспех мою руки и достаю из холодильника остатки вчерашней заказанной еды и не только. Пусть поест хоть разок, запасется жирком на неделю, другую. Поставил на стол приборы и тут до меня дошло, что за это время можно было не только вымыть руки и справить нужду, но и утопиться. Выхожу из кухни и натыкаюсь на Олесю, рассматривающую входную дверь.

— Вы, кажется, дверь не закрыли. Я вот подумала, что надо бы закрыть.

— Она закрыта. Я тебя не съем, по крайней мере, до того, как не накормлю. И это снова неудачная шутка. Пойдем.

Олеся сглатывает, но все же подходит ближе и идет вслед за мной на кухню.

— Присаживайся, — отодвигаю ей стул и, немного подумав, она все же садится. — Ешь, что хочешь.

Отхожу немного в сторону и, взяв стакан, наливаю апельсиновый сок. Возвращаюсь к Олесе и, встав позади нее, ставлю рядом с ней стакан. А дальше я сделал ошибку. Сам того не осознавая, я потянулся рукой к случайно замеченному бледно-розовому шраму, тянущемуся от мочки уха вниз.

И стоило мне только прикоснуться пальцем к ее шраму, как Олеся в один миг схватила вилку и, развернувшись ко мне, со всей силы воткнула ее мне в плечо. Я однозначно забыл про головную боль….

Глава 5

— Ах ты су…

Договорить, как собственно и выдохнуть, я не успел, каким-то образом эта низкорослая анорексичная сопля умудрилась двинуть мне кулаком в солнечное сплетение, от чего я непроизвольно загнулся и просто не смог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Если честно, в этот же момент я перестал связно мыслить и вообще ориентироваться в пространстве.

— Только подойдите ко мне, и я клянусь, всажу нож и уже не в плечо! — слышу позади себя уже знакомый голос, но ответить на ее выкрик не могу.

Мне тупо не хватает воздуха. В мыслях мелькают десятки мест, куда бы хотелось от души послать агрессивную стерву, а по-хорошему, двинуть ей, чтобы мозги встали в правильное положение, но потом вдруг до меня дошло, что у самого проблемы с головой, и уж точно не мне сомневаться в ее адекватности. К счастью, бороться с собственным бессилием долго не пришлось, потихоньку отпустило, а может боль в плече дала о себе знать, и просто перетянула на себя внимание.

Воспользовавшись тем, что стало возможно дышать, дошел до раковины и, ополоснув холодной водой лицо, я окончательно пришел в себя. И совершенно не обращая внимания на ноющую боль в плече, пошел на звук, доносящийся из гостиной. Ну кто бы сомневался, что с входной дверью кое-кто не справится. Это не щеколду отодвинуть в сторону, тут, как минимум, нужно знать хотя бы несколько английских слов, чтобы разобраться в современной технике. Вообще, картинка выходит так себе, невменяемая Олеся, уже накинувшая на плечо рюкзак, в одной руке сжимающая нож, другой бездумно нажимающая на все кнопки, вызывает, несмотря на недавние действия в мою сторону, — жалость, ну и, пожалуй, желание успокоить. Эта дурочка просто трясется от страха.

— Можешь не нажимать все подряд, все равно не разберешься. Я не знаю, что ты там надумала в своей голове и за кого меня принимаешь, но я не собираюсь делать тебе ничего плохого. Положи рюкзак и нож, выдохни и успокойся.

— Если вы не больной извращенец, тогда просто отпустите меня! Ну, пожалуйста! Откройте дверь, что вам стоит?

Больной извращенец?! Ладно, первое скорее всего правда, но извращенец?! Не знаю почему на меня так подействовали ее слова, как и не знаю откуда во мне появилось желание подойти и свернуть ее тонкую шею. Делать этого я, конечно, не собираюсь, но нож в ее руке мне не дает покоя. Все это реально плохо закончится. Надвигаюсь на нее и засчитанные секунды оказываюсь рядом. Я скорее ожидал, что она замахнется на меня ножом, но точно не то, что закроет руками лицо, при этом умудряясь как-то сжимать нож большим и указательным пальцем. Ну капец, на такое я не подписывался. Подносить к ней руку, чтобы забрать нож-откровенно опасно, ровно, как и выхватывать его. Да уж, сейчас бы сюда мою психологичку.

— Олеся, я сейчас заберу нож и положу его на нейтральную территорию, ни тебе, ни мне, — аккуратно, стараясь не делать резких движений все же забираю нож и кладу на полку.

— Отстаньте от меня, пожалуйста, вы же богатый, — убирает руки от лица, поправляя тыльной стороной ладони взъерошенные волосы. — Значит найдете любые извращения на ваш вкус по доброй воли, ну зачем вам я?

— Да не трону я тебя! Хватит из меня делать какого-то монстра. Я тебя дуру такую спас, и от тебя же получил вилку в плечо, не говоря уже о другом ударе!

— Вы это специально, чтобы показаться добрым и расположить к себе!

— Цыц, припадочная, — выдираю у нее рюкзак и кидаю на пол. — Чего ты тогда села ко мне в машину, если я извращенец?

— Вы били этих уродов так, словно одержимый, еще чуть-чуть и от них бы уже ничего не осталось. Когда вы позвали меня в машину, я чуть от страха не обделалась, а потом поняла, что если откажусь вы меня вырубите одним ударом! А просыпаться вырубленной в подвале или еще фиг знает где, гораздо хуже, чем трястись от страха в сознании. Когда я подумала, что все, не такой уж вы и страшный, как показались в самом начале, так вы как обдолбанный маньячина вернулись назад и тупо запихнули меня в машину! Даже двери заблокировали! Я никак не могла подумать, что вы привезете меня в частный дом.

— И что, в каком, мать твою, месте я маньяк? Да я пальцем тебя не тронул, дура!

— Да у вас в уборной все ящики в шприцах! Там куча лекарств и феназепам! Надоело! Надоело, что меня вечно хотят изнасиловать. Три раза! Три раза, — повторяет она, делая многозначительную паузу, демонстрируя худую ладонь с широко расставленными пальцами. — Ровно три раза меня пытались изнасиловать в этом дурацком городе за какой-то год! На мне клеймо стоит?! Что я всем сделала? Волосы обстригла, юбки не ношу, краситься не крашусь, смотреть ни на кого не смотрю. Ну чо вам всем от меня надо? — последнюю фразу со своим неизменным «чо надо» Олеся выговаривает уже с трудом, потому что эмоции берут свое и в ход идут слезы, которые она тут же размазывает ладонью по щекам. — Ну чо смотрите? Мне раздеться, чтобы вы мне джинсы до конца не порвали, пуговицы на сегодня и так хватит.

— Господь с тобой, у меня на тебя в жизни не встанет.

— Что?

— Не встанет говорю на такую красоту, даже если я своему члену оду спою. Ты плоская как доска, ни жопы, ни груди. Одни кости, да и то сомнительного качества. А на лице разве что одни ноздри видны. И на этом баста. Боюсь, если ты разденешься, я после этого вообще больше не усну, — ай молодец, Бессонов, сама тактичность.