Игры чародеев

Так и началась его новая жизнь. Руководство «Рихарда» тут же предложило опальному полковнику хорошее место, которое полностью соответствовало его характеру и навыкам. Здесь, в Сирии, Петрович с чистой совестью умывал руки кровью врагов и проводил самые жестокие карательные операции, которые, стань они достоянием общественности, запросто привели бы его на скамью подсудимых в Гааге. К счастью для полковника, «Рихард» умел подтирать за собой следы, так что волноваться о серьезной утечке информации и лишнему интересу с ненужной стороны Петровичу не приходилось.

– Он только заместителя своего сменил, – добавил солдат, который был за рулем.

– Тебе кто-то рот разрешал раскрывать? – гневно ругнулся на него старший по званию.

– Да ладно, не психуй, – разрядил обстановку Максим. – И кто теперь заместитель?

– Спартак.

Услышав это, Максим улыбнулся.

«Добился-таки своего», – подумал он.

Максим и Леонид Спартинский – по прозвищу Спартак – были хорошими друзьями, ещё со времен срочной службы в армии.

Они познакомились в первый же день после приезда в военную часть – когда устроили драку с сослуживцами. Попытка обязать Леонида развязать берцы одному из «дедов» – так называли старослужащих солдат, пользовавшихся в армии негласным авторитетом – закончилась моментальным отправлением «дедушки» в нокаут. Естественно, другие «авторитеты» тут же попытались усмирить зарвавшегося новобранца – но один на один совладать с новичком им оказалось не по силам. «Деды» набросились на Леонида толпой – и исход драки казался предрешенным.

И тут вмешался Максим, который решил занять более слабую сторону.

Как итог – восемь их соперников были отправлены на больничную койку, а Максим и Леонид удостоились личной аудиенции у начальника части – который битый час орал на новобранцем всеми матерными ругательствами, имевшимися в его богатом обсценном лексиконе.

С тех пор Максим и Леонид сдружились. Сначала они провели вместе два года срочной службы, затем – ещё три года контрактной. Потом их дороги, казалось бы, разошлись – но, как выяснилось, не надолго.

Леонид завербовался в «Рихард». Он оказался гораздо толковее и смышленее большинства других солдат удачи – и очень быстро его карьера среди наемников пошла в гору.

А Максим выбрал иной путь.

В последние годы друзья мало общались – ничего удивительного при такой-то работе. Людям, которые меняют номера телефонов и места жительства чаще, чем нижнее белье, сложно оставаться на связи со своими близкими. Редкие случайные встречи обычно происходили на военных базах в кипящих уголках планеты – где каждый из них оказывался со своим особым заданием.

Из нахлынувших воспоминаний Максима вырвал знакомый свист, раздавшийся над автомобилем. Он выглянул из окна и увидел спешно удалявшийся прочь белый беспилотный самолет.

– Пиндосы? – спросил он у лейтенанта. Этим пренебрежительным словом Максим называл военные силы США.

– Да, – глядя вслед улетающему беспилотнику ответил тот. – Американцы совсем достали своей разведкой. Вроде, и договоренности все есть, и ребят их мы не трогаем – а всё равно постоянно утюжат своими дронами. Чуть ли не в толчок к нам заглянуть норовят.

– Характер у них такой, – Максим откинулся на сиденье и закрыл глаза, – везде хотят затычкой быть.

– Особенно там, где их никто об этом не просит, – раздраженно добавил лейтенант.

Как и ожидалось, автомобиль приехал на базу «Рихарда» на закате. Максим бегло окинул взглядом контуры лагеря, мысленно отметив, что за прошедшее время ничего здесь особо не поменялось. Обнесенная высоким глухим забором база, как и прежде, состояла из невысоких блочных построек – эдаких псевдо-домов, которые можно быстро собрать и разобрать в любой точке мира. Разве что за минувший год этих конструкций явно прибавилось. На сторожевых постах, охраняя периметр, стояли и лениво глазели по сторонам вооруженные солдаты. А по территории то тут то там привычно сновали люди в камуфляжной форме без нашивок и опознавательных знаков.

Один из дежуривших наемников проводил Максима в административный корпус, где квартировался местный генеральный штаб, и после непродолжительного ожидания в тесной приемной, его завели в кабинет начальника базы.

Похожий на медведя Сергей Петренко сидел за столом и старательно что-то изучал в ноутбуке, но завидев посетителя, сразу захлопнул крышку компьютера.

Старая-добрая паранойя была обычным делом для этих мест.

Дежурный быстро отчитался по установленной форме: мол, обозначенное лицо встречено и доставлено в штаб в целости и сохранности – после чего покинул помещение.

– Давненько не виделись, – Петрович крепко пожал руку своему гостю.

Этот здоровый суровый вояка всегда относился к Максиму сдержанно. Он знал, на что был способен Максим – но напрочь отказывался верить в магическую составляющую этих способностей, списывая всё на удачу и благоприятное стечение обстоятельств.

– Наслышан про твои успехи – хорошо работаешь. А был бы с нами – знаешь, каких бы высот уже достиг?

Петрович не раз пытался завербовать Максима. Вероятнее всего, не столько по своей инициативе, сколько по команде вышестоящего руководства – «Рихарду» в своих рядах был бы весьма ценен такой сотрудник. Но Максим всякий раз отказывался, а на дежурную в таких случаях фразу «Ну ты всё же подумай об этом предложении на досуге» не обращал никакого внимания.

– Ладно, давай дела наши насущные обсуждать, – Петрович достал из ящика стола сигару и принялся неторопливо её раскуривать.

Кабинет начал быстро наполняться густыми клубами табачного дыма. Теперь командир наемников стал выглядеть в точности как герой классических низкобюджетных боевиков, видеокассеты с которыми мальчишки в детстве засматривали до жеваной плёнки – большой, грозный дядька с сигарой в зубах. Для полноты образа полковнику не хватало только длинного шрама на щеке.

Выпустив изо рта идеально ровное кольцо дыма, Петрович протянул Максиму небольшую фотокарточку. На снимке был запечатлен худощавый мужчина среднего возраста с характерными арабскими чертами лица.

– Знаешь этого бородача?

– Нет, – вглядываясь в фотографию, ответил Максим.

– Его зовут Фарих аль-Домини. Один из главарей боевиков по ту сторону от Ефрата.

– Приятно познакомиться, – съязвил Максим, кладя фотоснимок на стол.

– Разведка сообщает, что этот бандит уже неделю как окопался и безвылазно сидит на одной из своих баз.

Максим подавил смешок, вызванный словом «бандит» в устах Петровича.

– Нам нужен этот тип, – полковник уперся кулаками в стол, – и нужен живым.

– Так возьмите – раз нужен, – пожал плечами Максим. – Что, у вас опытных бойцов не хватает?

Пассаж явно задел Петровича, он бросил гневный взгляд на собеседника, но на легкую провокацию не отреагировал.

– Тут дело не в бойцах, – ответил он.

Раздался стук в дверь. В кабинет вошел невысокий, крепко сложенный молодой человек с коротко стриженными светлыми волосами, длинным, неоднократно поломанным носом и глубоко посаженными глазами.

Максим отметил, что с момента их последней встречи Лёнька изменился. Под грузом штабной ответственности черты его лица стали ещё более грубыми, а во взгляде появился суровый блеск. Лёнька по-армейски отдал приветствие командиру, а затем кивнул старому товарищу, но вслух ничего не сказал, соблюдая местную субординацию. Максим тоже сохранил молчание.

– Представлять вас друг другу не надо, – сказал Петрович. – Операцией командует Спартак, он и введёт в полный курс дела. А теперь – свободны, оба.

Максим и Лёнька по очереди покинули кабинет.

Закрыв за собой дверь, стоя в приемной, они посмотрели друг на друга и, улыбнувшись, крепко обнялись – вызвав легкое удивление на лице сидящего рядом молодого солдата-референта.

******

Мы покинули поезд на станции близ небольшого поселка. Максим быстро договорился с одним из местных водителей – и спустя полчаса мы уже тряслись в допотопном УАЗике, по грунтовой дороге поднимавшем нас в горы. Смуглый водитель поначалу пытался завязать с нами разговор, рассказывая разные глупые истории, но получив в ответ лишь угрюмое молчание, быстро оставил свои попыток. Оставшуюся часть пути мы провели под звуки местной национальной поп-музыки, звучавшей из хрипящих динамиков магнитолы автомобиля.