Страница 6 из 16
Юнг считал, что сновидения могут помочь выявить те области психики, которые глубоко скрыты или игнорируются людьми. Одному пациенту, молодому человеку, приснилось, что его отец выезжает из дома на машине, едет неосторожно, вкривь и вкось, и врезается в стену. Шокированный, сын кричит на отца, но тот лишь смеется в ответ, и юноша понимает, что отец пьян. В реальной жизни молодой человек боготворит отца, считает его ответственным и успешным, не способным на такие опасные действия. Почему же в сновидении отцу приписывается такая не подходящая ему роль? Беседуя с молодым человеком, Юнг понял, что тот слишком зависим от отца, слишком полагается на его мнение, и это мешает его развитию. Бессознательное пациента, приходит к выводу Юнг, компенсировало этот факт, принизив отца и возвысив сына. С таким толкованием согласился сам молодой человек, признав, что должен меньше полагаться на мнение отца[34].
В начале XX века существовала еще одна тенденция, которая помогла привлечь внимание западной публики к сновидениям: антропологи и этнологи серьезно заинтересовались культурой своих соседей по планете, туземных племен. В 1920-х гг. искусство и ремесла американских индейцев пользовались огромной популярностью, а в нью-йоркских салонах интеллектуалы экспериментировали с галлюциногенами[35]. И их удивляло уважение, с которым американские индейцы относились к снам.
Во многих культурах коренных народов сны рассматривались как мост между «нашим» миром и миром «других», священная область, где духи и предки общались с живыми. Сон о сильном животном мог толковаться как предвестник удачной охоты на это животное. «У ирокезов, вообще говоря, есть лишь одно божество – сновидение, – писал в 1669 г. миссионер-иезуит Жак Фремин. – Ему они подчиняются и следуют всем его указаниям с высочайшей точностью»[36]. (Возможно, миссионеры не понимали всех нюансов местных верований, но их рассказы восхищали европейцев.) Фремин вспоминал, как один ирокез отреагировал на сон о купании: «Проснувшись, он обежал несколько хижин и просил вылить на него котелок воды, несмотря на лютый холод». Другой индеец проделал путь длиной в восемьсот километров до Квебека – ему приснилось, что он покупает там собаку. Индейцы считали себя обязанными поступать так, как требует сон, даже если это был ночной кошмар. Один миссионер утверждал, что был свидетелем, как гурон отрезал себе палец, увидев во сне, что враги поймали его и проделали эту операцию[37].
Жан де Бребёф, который большую часть жизни потратил на попытки обратить гуронов в христианство, также писал о том, какое уважение индейцы питают к снам. «Их вера в сны превосходит любую другую веру»[38], – писал он. Судя по всему, объяснял Бребёф, они воспринимают сны как приказ, каким бы странным или нелогичным он ни казался. Когда одному из соседей миссионера приснился сон, что он готовится к празднику, он посреди ночи побежал к Бребёфу, разбудил его и попросил одолжить котелок. Если больному приснилось, что игра в лякросс может изгнать демона, вызвавшего болезнь, то «даже для самого незначительного человека на ровном поле две деревни бьются за победу в лякроссе».
Когда три столетия спустя в эти же места приехал антрополог Джексон Стюарт Линкольн, он обнаружил, что вера коренного населения в сны нисколько не ослабла[39]. Индеец навахо, с которым он познакомился, объяснял, что пожать во сне руку мертвому человеку равносильно смертному приговору. (Предотвратить катастрофу, предсказанную сном, могут сложные ритуалы и удача.) Кроу верили, что сны и видения определяют жизненный путь человека; успех приписывался благоприятным снам, а неудача – их отсутствию. Мужчины кроу совершали сложные ритуалы, чтобы привлечь эти важные сны; они могли уходить в горы, привязывая себя к спинам буйволов, или отрезать пальцы, принося их в жертву.
Во время популярного обряда инициации мальчиков-подростков, которых на определенное время лишали сна, отправляли в дикую местность, чтобы они там постились и молились. Каждый мальчик оставался в лесу – зачастую несколько ночей – до тех пор, пока ему не приснится яркий сон о каком-либо животном, что гарантировало ему тайное знание и сверхъестественные способности. «Этот обряд намеренно вводил ребенка в такое состояние, когда он испытывал сильную физическую боль и эмоциональное напряжение – изолированный от других людей, лишенный воды и пищи, беззащитный перед силами природы и нападением диких животных, – писал Келли Балкели в книге «Сон в мировых религиях» (Dreaming in the World’s Religions). – В современном американском обществе подобные практики считались бы жестоким обращением с ребенком»[40]. Но американские индейцы придерживались противоположной точки зрения; поиски видения были привилегией, возможностью для глубокого религиозного опыта. Ценность была не только духовной, но и социальной – пережив опасный обряд инициации, подросток повышал свой статус внутри племени.
«Сон является настоящим опытом, неотличимым от реальности бодрствования… но довольно сильно отличающимся от него», – объясняла отношение местных жителей к сновидениям антрополог Мишель Стивен, которая в 1970-х гг. жила с племенем мекео в Папуа – Новой Гвинее[41]. Для мекео сновидение представляло собой ночную жизнь души, которая во сне освобождается от тела. Сновидения «предоставляют людям доступ к знаниям и силам, которые обычно от них скрыты», они позволяют заглянуть в будущее и рассказывают о тайных желаниях и намерениях соплеменников. Если колдун хотел поговорить во сне с умершим родственником, он брал часть тела – «обычно фалангу пальца, ноготь или волосы, которые взяли у трупа перед погребением и хранили для этих целей», – и произносил над ней заклинания. Если кому-то приснилось, что он ранен в бою или атакован диким животным, ему несколько недель нельзя было появляться на людях. Один молодой человек преодолел сто тридцать километров, чтобы добраться до школы – он хотел стать учителем, но ему приснилось, будто он оказался в ужасной ловушке из пламени и злых духов. Он понял, что этот ночной кошмар – знак, боги накажут его, если он покинет семью в угоду своим амбициям, и поэтому он прервал обучение и вернулся домой. Иногда сновидения нарушают привычную иерархию в обществе: мужчины и женщины, молодежь и старики – все могут видеть пророческие сны, которые станут причиной коллективного действия. Если кто-то увидит во сне, что ловит рыбу на крючок, вся деревня должна мобилизоваться против злых духов, появившихся на горизонте. Как выразился один мужчина племени мекео: «Вся деревня управляется снами!»
Канадский антрополог Сильвия Пуарье, которая жила с австралийскими аборигенами в Западной пустыне в 1980-х и 1990-х гг., также восхищалась тем, как сновидения вплетаются в их повседневную жизнь: «Люди часто по доброй воле рассказывали о своих снах, по большей части у бивачного костра, когда друзья и родственники собирались на утреннее чаепитие»[42]. Один исследователь, в 1970-х и 1980-х гг. изучавший быт индейцев рарамури на северо-западе Мексики, сообщал, что среди мужчин племени самыми популярными были два утренних приветствия: «Что тебе снилось этой ночью?» и «Сколько раз у тебя был секс?»[43]. Обсуждение снов также не было ограничено утренними часами. Рарамури спали не восемь часов один раз в сутки, а урывками по несколько часов, что давало массу возможностей обсудить сновидения в течение ночи.
Психологи середины XX века, подобно антропологам и этнографам, любили каталогизировать и подсчитывать, разбивая мир на поддающиеся анализу части по демографическому признаку. Одним из первых после Фрейда ученых-практиков и сторонников идеи о том, что сновидения могут выявлять скрытые эмоции, был психолог Кэлвин Холл, и для доказательства этой идеи он опирался на контент-анализ – новый метод, который завоевывал популярность в науках об обществе.
34
Jung C. Modern Man in Search of a Soul / trans. W. S. Dell and Cary F. Baynes. Orlando: Harcourt, 1933. P. 19–21.
35
Jenkins P. Dream Catchers: How Mainstream America Discovered Native Spirituality. Oxford: Oxford University Press, 2004. P. 18, 96.
36
Цит. по: Wallace A. F. C. Dreams and the Wishes of the Soul: A Type of Psychoanalytic Theory Among the Seventeenth Century Iroquois // American Anthropologist. 1958. Vol. 60 (2). P. 235.
37
Francesco Gioseppe Bressani. The Jesuit Relations and Allied Documents. Cleveland: Burrows Brothers, 1899. Vol. 39 / ed. Reuben Gold Thwaites. P. 18.
38
Francesco Gioseppe Bressani. The Jesuit Relations and Allied Documents. Cleveland: Burrows Brothers, 1899. Vol. 10. P. 169.
39
Lincoln J. S. The Dream in Native American and Other Primitive Cultures. Mineola, NY: Dover, 2003. P. 207–257.
40
Bulkeley K. Dreaming in the World’s Religions. P. 261.
41
Stephen M. B’Dreaming Is Another Power!’: The Social Significance of Dreams Among the Mekeo of Papua New Guinea // Oceania. 1982. Vol. 53 (2). P. 106–122.
42
Poirier S. This Is Good Country. We Are Good Dreamers // Dream Travelers: Sleep Experiences and Culture in the Western Pacific, ed. Roger Ivar Lohma
43
Merrill W. The Rarámuri Stereotype of Dreams // Dreaming: Anthropological and Psychological Interpretations / ed. Barbara Tedlock. Santa Fe: School of American Research Press, 1992. P. 194, 203.