Страница 23 из 33
– Опять,– простодушно созналась Ольга, пряча глаза.–Говорю добром ему: грузчики везде нужны, иди, выгружай что-нибудь, что ж ты сиднем сидишь и пьешь. А он мне: я не грузчик, я специалист, я несколько лет учился этому делу, а теперь я – никто. И плачет, когда пьяный, и лезет драться. Дети плачут, просят: папочка, не бей маму. Она меня достала – кричит, всех порешу и сам повешусь. Может, и достала, но что мне делать, если есть нечего. Старики на поселке мрут один за другим. Они все-таки старики, хоть и всех жалко, а нам надо жить. Утром встаю: то один, то другая за подол тянут: мама, масла хочу; мама, мяса хочу. Какое там мясо – хотя бы что-то в тарелку налить. А здесь в дверь стучатся: за воду заплати, за свет заплати, за газ уже три месяца не плачено – вот-вот отрежут. Как тут будешь веселой? Я дома почти не ем. В гостинице что-нибудь оставят впопыхах – то и мое. А не оставят – супчик с напарницей состряпаем из овощей – вот и обед, и завтрак, и ужин. А муж халтуру кому-нибудь сделает и приходит домой, как зюзя. Так хотя бы лег да спал – нет, лезет драться.
– А может еще за чем лезет?– Олег остался верен себе.
Ольга смущенно махнула рукой.
–Он об этом даже и забыл. Подебоширил – бух на кровать в чем был, и только храп на всю хату и пена изо рта.
– А кем он у тебя?
– Киповец. Отдел контрольно-измерительных приборов. Им там спирт давали для протирки приборов. Вот и пристрастился. То хоть даром пил, а теперь все, что есть, пропивает. Стал инструмент из дома выносить, вещи, сперва свои, а теперь все подряд. Петя, сейчас же положи на место. А что, я в своем доме не хозяин? Что хочу, то и беру – и шасть за порог. А дома двое детей голодных.– Ольга перестала нарезать продукты.– Наверно, хватит. Засохнет же.
– Конечно, конечно, – поспешно согласился Олег.– Делай, как считаешь нужным. Я в обед вообще-то плотно поел. Что будем пить: вино, водку?
–Нет-нет, я на работе.
– Ну хоть немного,– уговаривал Скляр.– Не могу же я пить один. Говорят, плохая примета.–
–Ну разве что вина чуточку.
– Не бойся. Через полчаса все будут дрыхнуть – гранатой не разбудишь. Откровенно говоря, я по вечерам выпиваю. Во-первых, остаюсь один – жена где-то на концертах ошивается. Во-вторых, это почти производственная необходимость – иначе не заснешь после всех своих проблем.
– А не сопьешься? – с подозрительным вниманием глядя на него, спросила Ольга.
– Нет, 150-200 грамм водочки для меня пыль. К тому же я люблю поесть. Посмотрел новости, поужинал, почитал – и на боковую. Унылая жизнь, но что поделаешь? Ну ладно, давай за встречу.– Олег чокнулся с Ольгой стаканами. Она лишь пригубила вино и поставила. Олег опрокинул в себя водку и принялся подтверждать истинность своих слов насчет еды. Он хоть и говорил, что плотно отобедал, но как все любители поесть, к вечеру проголодался. Он уплетал за обе щеки, пока ни наткнулся на взгляд Ольги. Что-то в ее глазах было такое, что Олег застыл с вилкой, потом вообще отложил ее.
– Ты тоже давай питайся, – подбодрил он Ольгу, видя, что она только делает вид, что ест. Я уже нахватался и выпил порядочно, а ты все ковыряешь вилкой. И вино стоит. Так нечестно.
–Я же на работе. И без того сижу, как на иголках. У нас нельзя сидеть с командировочными. Вдруг кто-то позовет, что-то спросит, бывает кому-то плохо – надо быть на месте. Твой начальник в соседней комнате – может пожаловаться.
– Никакой он мне не начальник. Так сказать, попутчик. Ты к нему не ходи. Сцапает – никто тебя не защитит. Даже я не смогу.– Олег приблизил лицо к Ольге и горячо заговорил:
– Ты знаешь, я так доволен…так доволен..что ты рядом. Сильно переживал, что ты будешь меня бояться. Прости меня, еще раз прошу. Я к тебе не так, как раньше…у нас с тобой все будет серьезно. Хочешь?
– Я – замужняя женщина.
–Хо-ро-шо, – с легким пьяным подвывом протянул Скляр.– хорошо, что помнишь. Я не буду разбивать… с твоим Петром мы разберемся…попрошу, чтоб его опять приняли…уговорю.
– Не примут, – убежденно сказала Ольга.– Все знают, что он конченый. Спился.
– Ни-че-го..полечим..просто я хочу, чтоб ты была счастливой, чтоб улыбалась почаще. Ты, наверно, еще красивее, когда улыбаешься,…мне так хочется… не все же вертихвосткам, певичкам всяким…ты можешь улыбнуться? Как на школьной перемене?
– Ой, когда это было?! Я уже и не помню.
– Во-о-т та-ак! Надо не забывать…человек рождается для счастья. А иначе зачем и рождаться? Видеть всю нашу грязь? Не-ет…не для этого…ты меня еще не знаешь…я сказал сам себе – значит все, точка…я много в Киеве думал…бывает так: один раз увидел – и другой тебе не надо. Бывает?
– Бывает, наверно, – неуверенно подтвердила Ольга.
– Вот и я так думаю…я пока тебе ничего говорить не буду…но ты сама увидишь…увидишь…ты будь строже с ним…пусть спит под дверью, если пьяный…
– Мы живем в его квартире. Он ее на комбинате получил, когда был на хорошем счету.
– Он на вас на всех получал. Пусть не выступает.
–Мама моя говорит, что может он одумается, если я заставлю его ревновать, – сказала Ольга, думая о своем,– но я боюсь: вдруг ничего не получится, а я буду у всех на языке.
–Если хочешь подразнить его – давай завтра по городу пройдемся, погуляем.– Олег загорелся этой идеей.– Лучшего варианта и не придумаешь. Я– командировочный, был – и исчез, и нет пересудов, а предупреждение будет,– Я Веру Феликсовну попрошу – якобы ты не по своей воле. Хочешь?
– Она очень строгая, я ее боюсь.
– Не бойся. Мы с Кардашем столько сделали для комбината, что они тебя на руках будут носить, если попросим.
Ольга задумалась в сомнении. Потом подняла глаза и озорно улыбнулась.
– А мороженое купишь? Я так давно не ела мороженое.
– Железно…подлежит строжайшему исполнению…а сейчас…где мой бумажник…на первый случай…
– Нет-нет, Олег, не надо, – запротестовала Ольга.– Ты и без того нам помог..мать все спрашивала, откуда деньги. Ты думаешь, я сидела бы здесь…
Ольга встала, заторопилась, потом, подойдя уже у двери, остановилась в нерешительности и, видимо, пересиливая себя, попросила:
–Можно я возьму в холодильнике…для детей…будет им подарок…скажу от тебя…
– Что ты, что ты, – зачастил Олег, вскакивая и суетясь, – конечно, без разговоров, что за вопрос.– Он бросился к холодильнику, стал вытаскивать оттуда свертки,– бери все, завтра еще прикупим. Какой я недотепа!
Пока Ольга заворачивала сверток, Скляр пытался ткнуть ей несколько долларовых банкнот, но Ольга изворачивалась и почти бегом выскочила в коридор.
Когда она ушла, Скляр еще долго лежал, заложив руки за голову и улыбаясь, а потом тихо вздохнул, повернулся набок и уснул, как ребенок.
Утром следующего дня Кардаш уехал, а Олег остался еще на несколько дней по собственной инициативе. Он все-таки попросил Веру Феликсовну дать ему Ольгу в экскурсоводы. Та строго посмотрела на него и спросила хмуро:
– Вы что, уже снюхались?
– Плохо вы знаете своих людей, Вера Феликсовна. Стал бы я вас просить, если бы это было так.
– Олег, не дури. Не делай из меня сводню. У нее двое детей и репутация честной, порядочной женщины. Не надо с ней эти ваши столичные штучки выделывать.
– Cкажу вам без всяких столичных шуточек, что я хочу на ней жениться, а она на меня ноль внимания.
–У нее муж. Между прочим, очень ревнивый.
– С таким мужем хуже, чем без мужа. А его ревность я в гробу видел в белых тапочках. Вы его сами видели?
–Видела. Потому мне ее жалко.
Тоцкая долго упорствовала, пока Олег не начал по- настоящему раздражаться. Пришлось Вере Феликсовне самой упрашивать Ольгу показать киевлянину город. Та согласилась тоже без особого энтузиазма. Они сели на троллейбус и поехали в центр. Постепенно Ольга стала оттаивать. Она водила Олега по городу, показывала достопримечательности, которые знала еще по школьным экскурсиям, а часто они просто читали вывески, заходили то в большие магазины, то в планетарий, где Олег сам объяснял спутнице, где какие звезды на ночном небе; то на выставку кошек, которая проходила в Доме культуры судостроителей; бродили по тенистым дорожкам парка с его мягким лепетом листьев в кроне старых деревьев, с мгновенной лучистой игрой света и тени, от которой жмурились глаза, сидели за столиком кафе, вынесенным прямо на тротуар, как где-нибудь в Париже; обходительный официант принес мороженое в красивой формочке – Ольга даже в детстве такого не ела. Потом они опять бродили по городу, как праздные туристы, и вновь зашли в другое кафе, где им подали изумительные пирожные с прохладным соком.