Маньяк и сокровище

– Давай, Градов, первым делом поговорим без детектора лжи, – постепенно переходил Женов к активной части допроса, – попытайся нам все-таки объяснить: как так получилось, что следы преступника привели к твоему дому? Сразу поясню, что кроме собаки, там все внимательно изучил экспертный сотрудник и дал однозначное заключение, что следы, бывшие в месте совершения преступления и обнаруженные у твоего жилища, полностью идентичны. Кроме того, он утверждает, что они доходят до твоего дома и обрываются на территории приусадебного участка. Как ты понимаешь, это может означать только одно…

– Что преступник непременно побывал внутри помещений, – договорил за подполковника младший оперуполномоченный.

– Правильно, – согласился более опытный офицер, утвердительно кивнув своей головой, – именно поэтому с тобой и не стали разговаривать сразу, а ожидали его заключения, но теперь уже имеются полные доказательства, что убийца в совершенной точности был возле твоего дома.

– То есть, – ухватился Денис за последнее изречение, словно током прошедшее через все его тело, – Вы сказали, что преступник дошел до моего дома, но у Вас все-таким нет уверенности, что он заходил внутрь…

– А чему, собственно, ты удивляешься? – вдруг резко повернулся скучавший до этого момента Карелин, как то не покажется странным, высказавший хотя и отдающую деревенской простотой, но тем не менее вполне даже логичную мысль, – Ты «замочил» ту девчонку, поглумился над ней как следует и отправился домой, но зайти в помещения не успел, так как я тебе позвонил и потребовал немедленно выходить на работу.

Еще с вечера у Градова забрали его обувь на экспертизу, и теперь его вновь обуяли страшные подозрения: не окажется ли так, что специалист криминальной службы даст заключение, что она полностью совпадает? В таком случае он, действительно, будет полностью потерянным для общества человеком, ведь при вновь открывшихся обстоятельствах как-нибудь оправдаться и доказать свою непричастность не останется практически никакой возможности. Он снова помрачнел и, печально загрустив, опустил книзу наполнившиеся слезами глаза.

– Что говорит эксперт? – только и смог, что выдавить из себя молодой человек, начинавший еще больше поддаваться дрожжи, нервно теребившей все его тело, и ожидавший, что вот-вот окончательно будет поставлена точка в его печальной судьбе и несостоявшейся полицейской карьере.

– Он дает однозначное заключение, что подошвы не совпадают, – спокойным голосом промолвил оперативник, прибывший из Иваново.

– Вот видите, – словно сбросив с себя гнетущий груз, обрадованно выдохнул молодой человек, – я же говорил вам, что я здесь совсем ни причем.

– Это ничего не значит, – резко оборвал его радостное волнение Герман Петрович, не желавший рассматривать никаких других версий и уже в своей голове отчетливо различавший своего подчиненного, закованного в наручники и желающего признаваться в совершении преступления, – ты же не простой какой-нибудь парень, ты все заранее продумал и прихватил с собою пару запасных штиблет – только и всего. Дойдя до дома, переобулся, после чего зашел в дом и сжег преступную обувь в печке.

– Однако, – вмешался в становившийся перекрестным допрос молчавший до этого начальник уголовного розыска, – тогда это, Гера, – Бесстрашный допускал с этим человеком фамильярное обращение, – такое предположение очень серьезно разнится с твоими доводами, приведенными несколько ранее, где ты утверждал, что в дом парень не заходил, а сразу отправился по твоему вызову, да и избу мои ребята осмотрели внимательно, и, поверь, печка оказалась нетопленной. Как ты объяснишь такой поворот своих мыслей?

– Все очень просто, – не желал сдаваться упрямый поселковый начальник, считавший свое мнение единственно правильным, – он уничтожил ее каким-нибудь другим способом.

– Каким? – не унимался Алексей Николаевич, пытавшийся если не защитить предполагаемого преступника, то хотя бы вынудить Карелина не мешать проведению следственного мероприятия и не озвучивать свои нелепые версии.

– Ну-у, я не знаю, – развел руками Герман Петрович, – если не сжег, тогда куда-нибудь непременно спрятал… Я думаю, мы за тем здесь и собрались, чтобы все это выяснить, а вы тут словно в адвокаты к «мерзавцу» набились: только и делаете, что защищаете его, я же один пытаюсь вывести преступника на чистую воду.

– Хорошо, – наконец счел необходимым вмешаться в этот бесполезный разговор ивановский подполковник, – если кто не знает, то никаких ботинок, бывших обутыми на преступника в момент убийства, не удалось обнаружить даже с помощью поисковой собаки, которая, кстати, вплоть до настоящего времени вместе с экспертом продолжает работать на месте происшествия, осуществляя поиски дополнительных доказательств. Мы же с вами давайте уже начнем допрашивать юношу непосредственно по существу интересующего всех дела.

– Как хотите, – махнул рукой начальник поселкового отделения, возвращаясь на свое место и принимая прежнее положение, – в старые добрые времена никто бы не стал с этим «подонком» сюсюкаться, вмиг бы развязали ему язык и заставили говорить «необходимую» правду. Противно смотреть, во что превратили доблестную милицию.

Он еще несколько секунд поворчал, вспоминая заслуги давно минувшего времени, после чего все-таки замолчал, предоставив остальным сотрудникам вернуться к прерванной по его неуемной инициативе беседе. Ивановский оперативник, очевидно осознав, что в присутствии такого человека, каким являлся Карелин, нормального допроса попросту не получится, решил перейти к его основной части и подключить испытуемого к детектору лжи.

– Ты сказал, Денис, что согласен пройти полиграф, – уточнил он высказанное ранее пожелание, – твое решение не изменилось?

– Нет, – с готовностью откликнулся Градов, искренне желавший закончить всю эту неприятную процедуру и склонить уже наконец-то «чаши весов» либо в ту, либо в другую сторону, – я буду рад развеять все накопившиеся сомнения.

Женов уже начал закреплять на теле неоперившегося еще юнца необходимые для проведения исследования контакты и даже включил сам аппарат, намереваясь задать первые тестирующие вопросы, как в дверь нетерпеливо постучали, и тут же, не получив еще ничьего разрешения, она распахнулась, и на пороге возник моложавый худощавый сотрудник, одетый в полицейскую форму сержанта, который возбужденным голосом произнес:

– Вас срочно вызывают «наверх», – сказал он, имея ввиду руководство, – велено пока прекратить все допросы.

Как водится в таких ситуациях, сотрудники, приносящие подобные вести, ничего толком не знают и в объяснения не пускаются, но всем своим видом показывают, что порученное им дело настолько важное, что им ни в коем случае не стоит пренебрегать. Поэтому все трое старших офицеров непонимающе переглянулись, но зная заведенную традицию, ничего у посыльного выспрашивать не стали, а избавив испытуемого сотрудника от закрепленных чуть ранее проводов, отвели его обратно в камеру, после чего тут же отправились исполнять приказание.

Градов, не понимая, что могло приключиться такого сверх ординарного, что послужило причиной, по которой прервался такой архиважный допрос, оставшись один, забеспокоился еще больше. «Лучше уж побыстрее бы все разрешилось, – думал он про себя, – и пришли бы к какому-нибудь решению, чем так меня мучить. Эта неясность угнетает хуже всего». Такие мысли промелькнули в его мозгу изначально, но постепенно они пустились в совершенно ином направлении. «Хотя с другой стороны, – вдруг стало «сверлить» в его голове, – зачем их могли так резко позвать к руководству? Очевидно, появились какие-то серьезные обстоятельства, касающиеся непосредственно моего дела. Скорее всего, они нашли ботинки преступника, и если те были спрятаны в моем доме, то тогда эта «подстава» будет просто конкретная, и здесь я определенно пропал, потому что в этом случае уже не надо будет никаких моих признательных показаний: все доказательства будут предъявлены, как говорят: налицо, и, соответственно, отпадет необходимость в тестировании меня на каком-то там детекторе лжи. Меня попросту оставят в этой камере, а сами пустятся быстрее сшивать уголовное дело и оформлять мое задержание. Эта процедура мне хорошо известна: сам не раз уже подвергал ей закоренелых преступников, и теперь от меня уже ничего не будет зависеть».