Розовый обруч

Работы не на один день.

Когда день подошел к концу, я спокойно попрощался с коллегами и направился к станции.

Похолодало, и я старался идти быстрее, остановившись лишь у торгового центра, чтобы купить что-то для дочери.

Первый день рождения… Она его, конечно, не запомнит, но это не значит, что на него не будет подарка. При покупке, помню, кассир очень мило улыбнулась, сказав, что такому подарку порадуется любой ребенок. Воодушевленный, я не заметил, как оказался у своего дома. Уже стемнело, вокруг жужжали фонари и квакали жабы. Воздух наполнился сыростью и запахом стоячей воды. Подойдя к двери, я насторожился: свет в окнах не горел.

Попробовал открыть дверь, но она тоже оказалась заперта. Странности продолжались. Отперев замок своим ключом и войдя внутрь, впервые по-настоящему забеспокоился: дом встретил меня тишиной и холодом, ведь отопление выключалось, когда мы уходили.

Было ощущение, что я один, и так жил многие годы. Лишь открытая дверь в детскую комнату да разбросанные книги комиксов напомнили, что со мной рядом был кто-то ещё. Впервые я заметил, что сквозь портьеру из окна гостиной виден унылый пейзаж, состоящий из одноэтажных соседских домов, да фонарные столбы, провода которых опутывали окончательно сгустившуюся темноту неба, озаряемое тусклым светом уличных светильников.

На Адриана подобное никак не походило, и тут я вспомнил злосчастный звонок из госпиталя. Решил позвонить ещё раз и, подойдя к телефону, заметил мигающий огонек автоответчика. Перемотав запись и включив ее, я был шокирован:

«Эрик! – на другом конце провода был Адриан. Его голос дрожал и хрипел. Запись тем временем продолжалась: – Я в госпитале «Эверплейс»! Приезжай, как только освободишься. Это очень важно!»

Взволнованный голос, звонок мне на работу, пустой дом – все это сложилось в моей голове, и теперь я понял: случилось и правда что-то из ряда вон. Но что?

Поехать в тот вечер в больницу я уже не мог: неприемные часы. Дозвониться мне тоже не удалось: рабочий день уже давно закончился. И, хотя горячая линия работала круглосуточно, многого на ней выяснить не удалось. А что мне могли сказать? Это же не врач, а всего лишь специалист, видящий данные в системе больницы. Так я и лег спать с тревожными мыслями о Рине. Ведь «Эверплейс» – один из немногих госпиталей в округе, работающий с больными ВМК. От этого ночь оказалась очень долгой.

Глава 10

Несчастный случай

Эрик.

Утром я позвонил в госпиталь вновь. На этот раз удалось кое-что узнать. Мне подтвердили, что к ним вчера действительно поступила пациентка Р. К. Коулман. Однако диагноз не сообщили.

Вспомнилось, что, несмотря на то, что госпиталь считался детским, в нем были и палаты для взрослых. Первый и второй этажи отвели для взрослых пациентов с ВМК: из-за этого администрация установила приемные часы, но все же разрешила оставаться в палате с детьми одному из родителей.

Записавшись в качестве посетителя и уточнив, что нужно иметь при себе, я быстро собрался, оповестил своего начальника, отпросившись до обеда. Отгул мне дали, хоть и нехотя: официально я ведь не являлся опекуном Рины. Скорее, просто вошли в мое положение. Я не стал терять времени и помчался на остановку.

Как всегда, войдя в госпиталь, я оказался в огромном фойе с яркими стенами. Вокруг было много света, а на специальных досках висели детские рисунки. Всегда удивлялся, почему, несмотря на специфику, в этом месте нет запаха медикаментов.

Неподалеку от ресепшена находилась небольшая игровая площадка с мягкими кубиками и парой мелких пластиковых горок для детей. Я бывал тут дважды и знал, что такая есть на каждом этаже. Милая девушка администратор уточнила у меня, к кому я пришел.

– Рина Кэтрин Коулман, – отчеканил я, тяжело дыша после пробежки от станции до парадного входа госпиталя.

– А-а-а. Так это вы звонили? – уточнили у меня.

– Да. Я ее дядя.

Я протянул свои документы.

Пропуск мне дали, объяснив, где находится палата дочери. Даже предложили небольшую карту или услуги сопровождающего. Видимо думали, что я заблужусь в этом огромном для маленького городка муравейнике. Но я спокойно отказался от подобного. Тем более что я раньше уже тут бывал.

Под косые взгляды только и оставалось, что молча направиться к лифту. Думаю, постоянные посетители больницы понимали, что мы с Адрианом не в том родстве, о котором говорим окружающим. Рина ещё могла сойти за дочь моего партнера: такие же темные волосы, похожие цвет кожи и взгляд, да и манера поведения. Про остальное же спокойно можно было сказать: «Этим она в мать»… Но вот на мою племянницу дочь походила едва ли: курносая темненькая девочка явно была не моей родственницей. Будь мы «розовой» семьей, вопросов бы не возникло. Но мы таковой не являлись. По крайней мере на бумаге.

Пройдя по коридору и войдя в лифт, я быстро поднялся на нужный этаж. Ещё немного попетляв по просторным охровым коридорам, я оказался у двери в палату Рины. Зайдя в нее, я застал спящего на небольшом диванчике Адриана и смотрящую мультсериал дочь.

Она лежала на большой больничной койке, укутанная розовым одеялом. На запястье ребенка красовалась больничная бирка бирюзового цвета со знаком биологической опасности. Ещё одно требование закона «Об информировании». Мультфильм шел без звука, но это не мешало ей восторгаться происходящим на экране.

Близких окружали светло-желтые стены с яркими рисунками на них. Комната не очень походила на палату или медкабинет, что лично меня немного успокоило. Показалось, что все же то, что произошло, не настолько страшно, как я себе представлял.

– Па-а-па! – тут же громко пискнула дочь, сбросив одеяло и перекатившись через всю кровать.

– Эй, осторожнее! – все, что я смог сказать, поймав Рину.

Она улыбнулась, прижав ладошки к щекам, а потом, дотронувшись рукой до моего лица, произнесла:

– Па-апа, уто!

Я отметил влажные ладони, чему крайне удивился – в палате было достаточно прохладно и свежо.

– С добрым утром.

Всю ночь я молил святых о том, чтобы дочь сильно не пострадала.

– Эрик? – удивленно моргнул Адриан, проснувшийся от писка Рины.

– Прости, что так поздно, – виновато сказал я, держа дочь на руках.

Она же обнимала меня, словно ничего не произошло. Видимо, привыкнув к постоянным посещениям, Рина не воспринимала «Эверплейс» как пугающее или опасное место.

– Милая, думаю, тебе стоит ещё немного полежать. Потом мы пойдем играть в кубики.

На этих словах дочь вцепилась в меня со всей своей детской силой, не желая отпускать.

Усталый Адриан только и мог что вздохнуть и посмотреть на меня с неким укором. Наверное, только недавно смог уложить. Мой партнер выглядел разбитым, подавленным и очень перепуганным. Об этом говорила и его одежда, вся чем-то испачканная, и старый рюкзак цвета хаки.

Закрыв лицо длинными волосами, муж тяжело вздохнул, понимая, что моя работа не всегда могла меня отпустить.

– Что случилось? – спросил я, прижимая Рину к себе.

Было очень страшно узнать, что с дочерью случилось что-то серьезное. Это кошмар любого родителя! Оставалось только набраться мужества и выслушать Адриана.

Он ещё раз тяжело вздохнул и начал свой рассказ…

…Утром, во время прогулки в парке, к ним с Риной подошла девочка лет семи. Она хотела поиграть с «малышкой». Видимо девочке понравилась миловидная Рина с ее большими фиолетовыми глазами и темными волнами ухоженных волос. Адриан предупредил, что Рина болеет и в некоторые игры играть нельзя.

Подошедшая девчушка покивала, улыбнулась, обнаружив нехватку двух зубов, и снова спросила про игры. Девочка была опрятно одета, ее волосы были собраны милой резинкой с бантом. Непохоже было, что она собирается нам досаждать. Да и детская площадка для малышей была рядом.

Понимая, что для Рины это один из немногих случаев хоть с кем-то поиграть и пообщаться, Адриан попросил подождать его, а сам с дочерью на руках пошел искать мать незнакомки. Женщина нашлась в кафе неподалеку. Хотя из кафе открывался вид на детскую площадку, Адриану показалось, что сидящие в нем не интересовались происходящим на ней.