Розовый обруч

Я знал со слов Адриана: прошедших в первый раз тест Гарта и получивших нужную оценку очень серьезно обучали таким вещам, как забота о детях и ведение хозяйства. Это то немногое, что вспоминать мужу не хотелось, и то, что я чудом вытянул из него когда-то.

Адриан проснулся в полседьмого.

– Ну как? – спросил он, выйдя из комнаты и потягиваясь.

Было видно, что сон пошел ему на пользу, и мой партнер не выглядел таким разбитым, как утром.

– Удивлен, – честно признался я, сидя на диване. – Не ожидал, что ты справляешься.

– Капризничала? – поинтересовался муж, сев рядом со мной.

– Не особенно. Только пару пачек в магазине опрокинула. И испачкала меня, – я обнял Адриана за плечо – впервые за долгое время.

Рина тем временем сидела в кресле-переноске и играла с висевшими на ручке игрушками.

– Она любит бабочек? – вспомнил я про магазин.

– Да, – пожал плечами муж. – Ей нравится песня про бабочку. Мне кажется, она ассоциирует ее со мной. Но я пока не уверен, – лёгкая усмешка. – Она так же реагирует на все круглое.

– Ниа! – раздалось из переноски, смешавшись с шумом одной из погремушек.

– Рина, не злись, – Адриан переключил внимание на дочь. – Они на то и висят, чтобы ты училась их доставать. Смотри, – он нагнулся и одним пальцем качнул блестящую красную бабочку.

– Она так злится?

– Да, – кивнул Адриан. – Начинает сопротивляться и пытается вырваться.

Уловив движение погремушки, Рина протянула руку и неуклюже ухватила ее, потом протянула вторую и попыталась оторвать. Не вышло.

– А? – в глазах девочки блестели озорные искры. – О-о-оа! – продолжила она, качая блестяшку.

Я наблюдал за этим, и мне казалось, я не узнаю Адриана. Вечный подросток сейчас выглядел взрослым, ответственным человеком. А проведя день с Риной, я понял, каких сил стоили заботы о ней. И это при том, что мне не пришлось успокаивать ее. Все же какой бы легкой и маленькой девочка ни была, она требовала слишком много моральных сил и внимания, что на самом деле было совсем нелегко.

– Как ты умудрился ее завести? – спросил я, глядя, как Рина продолжала играть.

Я никак не мог понять, является Адриан ее родным отцом или нет. Сходство, казавшееся очевидным, при ближайшем рассмотрении истаяло: другие глаза, как цветом, так и разрезом, более светлая кожа. Хотя, может, она просто похожа на мать?

Новая мысль об измене оказалась больнее первой. Я не знал, что делать, если выяснится, что это правда.

Вот теперь во мне просыпалась ревность. Да и в случае с женщиной Адриану было бы куда проще завести семью, чем оставаться со мной и играть роль дальнего кузена. Понимая последнее, я ещё больше расстраивался, переживая возможное расставание.

– Долгая история, – отмахнулся муж. – Пойдем ужинать?

Адриан осторожно взял дочь на руки и, встав с дивана, ушел в кухню. Я понял – мне ничего сейчас не скажут, даже «под пытками».

Сейчас он будет менять тему, отшучиваться и едва ли скажет мне хоть крупицу правды.

К тому же скоро Рождество, и ругаться перед этим светлым праздником мне совсем не хотелось. Даже мои братья, скандальные и своенравные, в это время старались вести себя хорошо. Уж не знаю, страх ли перед угольками вместо подарков срабатывал или все же атмосфера семейного тепла и предстоящего праздника.

– Ты идешь? – послышался озорной голос из кухни.

Я вздохнул в ответ свои мысли и последовал в кухню, где уже грелся купленный ужин.

Оставшийся вечер мы провели втроём. Я очень скучал по нашим былым отношениям и решил попробовать восстановить хоть что-то. Этот шаг был за мной.

Впервые за месяц общение стало таким, как раньше, словно мы жили втроем с самого переезда. Муж не акцентировал внимание на нашей размолвке, он тоже скучал по былому теплу. Девочка же просилась ко мне и постоянно тянула свои крошечные руки, на что Адриан хихикал:

– Скоро буду ревновать.

Так прошла неделя.

Глава 6

Тайна

Эрик.

Дни были похожи один на другой: Адриан по-прежнему занимался дочерью, я работал. А вот вечера мы проводили втроём.

Атмосфера в доме стала совсем семейной: совместные ужины, общение, прогулки. Мы вместе нарядили рождественскую ель, пусть и пластиковую. Все гирлянды мы сделали в этот раз сами. Да, ель в этом году оказалась куцей, страшненькой, похожей на нищенку в лохмотьях и дешевых лентах. Но это был наш праздник! Мы проводили время вместе, и это оказалось куда ценнее.

Я начал привыкать, что теперь есть ещё и Рина со своими потребностями, а она тянула свои руки ко мне все чаще, пытаясь погладить или ущипнуть (хотя последнее ей почти не удавалось).

Совместные игры пока плохо получались, но на большее рассчитывать не приходилось.

Точнее, Адриан объяснил, как занимался раньше, и предложил попробовать и мне.

– Давай. Может, у тебя получится лучше! – подначивал он.

Так и играли: Рина, сидя на руках отца, смотрела на карточку с чем-то, а потом глазами искала тот или иной предмет в комнате и неуклюже показывала на него. Пыталась показать. В один из таких вечеров я узнал, почему девочку зовут Рина. Оказалось, что это имя ей придумал Адриан. Оно переводится как «веселая песня». Что ж, видя улыбку крохи, я только и мог согласится: имя подходило ей как нельзя лучше.

А когда Рина ухватилась за мой палец, сидя у меня на руках, и вовсе удивился: какая же девочка слабенькая.

К концу недели Рина стала меня узнавать, улыбаясь во время совместных игр. Ей нравилось мое общество… Адриан же, как я отметил, почти не спускал ее с рук. Мне иногда казалось, что он слишком балует дочь и потакает ей. Она ведь должна уже ползать, как минимум, а как максимум – делать первые шаги. Но я ни разу не видел этого – девочка все время сидела либо в переноске, либо на руках Адриана. Даже во время прогулок. Это с одной стороны меня настораживало, но с другой – я вспоминал слабенький хват, когда Рина держала мой палец, и это снимало все вопросы по поводу развития некоторых двигательных функций дочери. С такой слабостью она ещё не скоро будет сама ходить.

И все же любопытство не покидало меня: из-за чего Адриан решил завести ребенка? Он явно что-то скрывал. Червь сомнений точил каждый раз, когда я видел Рину. Хотя теперь я относился к ней куда теплее.

Она оказалась спокойной и терпеливой крохой, что очень импонировало мне. Более того, я начал привыкать к мысли, что, может, и в самом деле у нас все получится? Может, мы сможем воспитать Рину. Даже с учетом полного отсутствия поддержки с чьей-то стороны.

Противоречивые мысли не давали покоя, и я ещё раз попробовал заговорить о появлении ребенка в нашем доме.

Но слова в этом деле оказались плохими помощниками: все вопросы Адриан игнорировал или переводил в шутку.

В итоге оставался только один вариант – секс. Весь этот месяц у нас не было близости, и мы оба тяжело переносили это. Не удивительно, что Адриан легко согласился, не зная, что за предложением скрывался небольшой подвох.

Я мог бы попробовать разговорить его и другими способами. Но давить на любимого человека я не мог и не хотел. Это низко и подло. Алкоголь был неплохим вариантом, но с учетом Рины у меня не вышло бы заманить Адриана в бар. Да и выпить столько же я не мог, как бы ни любил иногда таким образом расслабиться. Перепить моего партнера практически невозможно.

Я надеялся, что после секса муж перестанет сдерживаться и расскажет все сам. Даже был готов простить своей паре измену…

Не сработало: Адриан уснул, так и не проронив ни единой подсказки.

Я понимал, Рина отнимала слишком много сил, а если учесть, что я толком не помогал, то и вовсе удивительно, что мой партнер не отключился ещё в процессе, а дождался и моей разрядки.

В ту ночь я всматривался в лицо спящего Адриана и никак не мог выбросить свои мысли из головы. А мысли были слишком неприятными и слишком тягучими. Я прокручивал разговор в день появления Рины, тот едва не начавшийся скандал и единственное, что удалось вытянуть из мужа, – девочка приемная.