Страница 9 из 15
Прапор даже блокнот из рук выронил.
– Ты учти, – говорю. – Всё, что ты написал, я проверю. И если хоть что-то пропустишь – полетишь ты с должности, как бусел над Полесьем. Если не веришь – спроси у Петровича.
Короче, когда я через месяц приехал проверять выполнение своего предписания – большая часть нарушений была исправлена. Прапор смотрел на меня ягнёнком, но желания жалеть его у меня больше не возникло.
А как-то зимой пришёл мне приказ проверить обед солдат на жирность и калорийность. И да, гигиениста, который этим должен заниматься, у меня в лаборатории тоже не было. Достал из тайника студенческие конспекты, начитался, нашёл на складе необходимое оборудование. И пошёл.
Захожу в ближайшую столовую. Засуетились. Микробиологическую проверку неделю назад проводил – вроде не по срокам. Чего, гад, припёрся?
Я к котлу с готовым супом. Беру баночку и половником черпаю по всем правилам.
– Это зачем? – бледнеет начальник столовой.
– На жирность сказали проверить, – отвечаю. – У вас же всё в порядке?
– Твою мать, – сквозь зубы цедит начстоловой.
И давай меня разговорами отвлекать. Краем глаза смотрю, а к баночке с супом с ложкой подсолнечного масла наперевес крадётся повариха. Типа незаметно плеснёт туда – жирность и в порядке. Красиво крадётся. Её бы в разведку – часовых снимать.
– А вот этого не надо, – я закрываю банку крышкой и ухожу.
Жирность оказалась 30 % от нормы. То есть в вашей воде супа не обнаружено. Доложил, конечно, вышестоящему начальству. На следующий день прилетела бригада карателей в чинах майоров и подполковников. Прошерстили все столовые. Их у меня в части целых пять было. Залетел больше всех один начальник, который не успел из подсобки честно стыренные сосиски и масло убрать. То есть по документам их уже съели, а вывезти не успели.
После этого я в солдатских столовых питаться перестал. Плюнут ещё в суп. Для жирности.
Самая распространённая байка про врачей санитарной службы – это то, что они поголовно взяточники. Не знаю. За всю историю работы в данной организации взятку мне дали всего один раз. Натурой. А потом, видимо, стеснялись.
Это случилось в первый месяц моей армейской жизни. В зоне ответственности новоявленного военного эпидемиолога находилось не менее двух десятков различных частей, поэтому знакомство с ними затянулось. Наступает время проверки отдалённой части. А как добираться? Звоню в медпункт проверяемых, представляюсь, прошу выслать хоть какой-нибудь транспорт. На другом конце провода бодрый женский голос обещает всё уладить. Укладываю в сумки пробирки для микробиологических проб. Жду.
Где-то через час рядом с моей лабораторией с грохотом останавливается огромный КУНГ на базе 131-го ЗИЛа. В кабинет влетает радостный прапорщик.
– Товарищ лейтенант, транспорт подан.
– Танка не было? – спрашиваю я.
– Никак нет.
– В следующий раз только на танке поеду, – говорю я. И на всякий случай предупреждаю. – Это шутка была.
А то приедут в самом деле в следующий раз на танке. Эти военные сарказм и юмор слабо понимают.
Подходим к ЗИЛу. В кабине уже сидят какие-то солдатики.
– Я тут бойцов из госпиталя забрал, чтоб два раза не ездить. Но вы не волнуйтесь – все поместимся.
Наивный. У меня четыре сумки, каждая на штатив с пробирками. В пробирках – жидкие среды для анализов. Ещё одна сумка с чашками Петри, для проверки поваров. И всё это добро очень много места занимает.
– Так, бойцы, – говорю я. – Доверяю вам самое дорогое – сумку с пробирками. Держите крепко, не разлейте мне ничего! А я в кузов полезу.
Прапорщик пожимает плечами и открывает кузов. Если бы я знал тогда, что меня ждёт!
Пока ехали по асфальтированной дороге – всё было терпимо. Но потом КУНГ свернул на гравийку в лес, и я почувствовал себя как минимум космонавтом. Меня бросало по всему кузову, в полёте я безуспешно пытался зацепиться за какие-то ремни и выступающие железки. Вслед за мной летела фуражка, чья-то телогрейка и разрозненные кирзовые сапоги. Короче, когда прибыли в часть, проверяющий был слегка не в духе.
Проверка, впрочем, прошла хорошо. Часть располагалась вблизи небольшого городского посёлка. Половина личного состава находилась в родстве. Это тот случай, когда солдат приходил в кабинет командира части и говорил:
– Дядя Боря, отпусти домой, мамке с хозяйством помочь.
А повариха подкармливала бойцов домашними пирожками.
Придрался к парочке незначительных нарушений в медпункте, погрозил столовой за пирожки, собрал смывы и анализы, наваял акт и уехал обратно.
И только в лаборатории, разбирая пробирки, обнаружил в сумках полурастаявшую курицу и пару банок с тушёнкой.
Через пару месяцев я поехал в эту часть с повторным визитом. Сижу, пишу акт проверки и замечаю краем глаза подозрительное движение рядом с сумками. Так и есть! Медсестра незаметно загружает туда банки с тушёнкой.
– Ну что мне с вами делать? – спрашиваю я.
– Товарищ лейтенант, мы от чистого сердца.
– Спасибо, конечно, но не надо. У вас и так всё в порядке.
Медсестра краснеет, я тоже. Сижу, ругаю себя. Два года в санитарной службе, а взятки брать стесняюсь!
– Короче, давайте так. Отнесите тушёнку обратно в столовую и скажите, мол, проверяющий – сволочь принципиальная, ничего не берет. Договорились?
– Договорились.
Сарафанное радио в армии хорошо работает. Больше мне тушёнку в сумку никто не подбрасывал.
А вот моему гражданскому коллеге повезло меньше.
Алексей Иванович, а для своих просто Лёша, закончил университет на год раньше меня и попал по распределению в крупный районный центр. Дефицит кадров и усердие в работе всего через год привели его на должность заведующего коммунальной гигиены.
Однажды в кабинет заведующего пришёл мужчина кавказской национальности.
– Чем могу помочь? – спросил Лёша.
– Я квартиру купил в одном доме. Хочу там салон открыть. Сделаешь? – сразу взял быка за рога кавказец.
– Подавайте заявление. В порядке очереди выедет комиссия для проверки всех условий.
– Ай, зачем нам комиссия? Всё там хорошо. Давай договоримся, – и с намёком показывает кошелёк.
Алексей Иванович был доктор молодой, принципиальный. К тому же наказания за взятки в нашей стране очень серьёзные и сидеть Лёше очень не хотелось.
– Уберите свой кошелёк. Без комиссии ничего не получится. Дом жилой, нужно много факторов учесть.
Кавказец ещё с полчаса поуговаривал заведующего, пока Лёша не разозлился и не выставил настырного посетителя за дверь.
На следующий день бизнесмен снова пришёл на приём.
– Может, всё-таки договоримся?
– Послушайте, уважаемый. Срок рассмотрения вашей заявки – не больше месяца. Если всё будет в порядке – откроетесь через полтора. Вам что, полтора месяца подождать сложно?
Кавказец ломается, что-то бормочет и из его невнятного бормотания Лёша понимает, что всё в порядке не будет. И соседи против, и вкладываться в необходимое оснащение (всякую там вентиляцию, звукоизоляцию) новоявленный хозяин салона не хочет. А хочет отделаться малыми деньгами. Бизнесмен робко достаёт кошелёк и летит за дверь во второй раз.
Думаете, он успокоился?
Прошло всего два дня, и кавказец снова явился. На этот раз с пухлым конвертом.
– Слушай, дорогой, никто ничего не узнает. Хорошие деньги даю!
Алексей от посетителя уже устал. Рассказывал потом, что мелькала мысль сдать настырного бизнесмена в соответствующие органы. Но тут на столе заведующего зазвонил телефон.
– Алексей Иванович, – в трубке раздался голос главврача. – Зайдите ко мне, пожалуйста, на пять минут. Проконсультироваться надо.
Лёша радостно выгнал посетителя вон и убежал к начальству. А когда вернулся – с облегчением не увидел возле дверей кабинета настырного кавказца. А ввиду близости обеденного перерыва решил покурить. Полез в карманы пальто, висящего в кабинете на вешалке, и с ужасом нащупал пухлый конверт, который полчаса назад ему чуть ли не силой предлагал будущий владелец салона.