Страница 116 из 172
К тому моменту как мы достигаем объекта, я уже жалею о том, что не вызвался пробежать эту дистанцию на своих двоих, уверен, что оказался бы на месте быстрее остальных. По крайней мере мне не пришлось бы дышать бензином, даже регенерация не спасает от этого ужасного запаха, меня вот-вот стошнит!
— Приехали, — музыкой для моих ушей звучит голос Наташи, — соберитесь.
Последнее, надо думать, адресовалось в основном мне.
— Дайте мне только выйти из этой тюрьмы на колёсах, и я снова буду в порядке, — отзываюсь я.
У массивных ворот бомбоубежища суетится около десятка солдат — внешний пост охраны, по бокам кучи грязного, от того что его потревожили, снега и куски битого льда. Неподалёку виднеются и снеговые лопаты, брошенные за ненадобностью.
— Может я чего-то не понимаю, — чуть слышно шепчет Дарья, провожая взглядом предупреждающий об опасности знак у обочины, — но разве подход к бомбоубежищу должен так плотно охраняться?
Романофф недовольно косится на молодую шпионку, но всё же снисходит до ответа:
— Вся эта охрана тут совсем недавно, снег на минном поле изрыт, часть оборудования ещё толком не установлена, маршруты и расписание караулов не оптимальны.
— Думаешь, бункер до недавнего времени был заброшен? — спрашиваю я, хотя ответ очевиден, одних лишь следов раскопок, проведённых у ворот, достаточно, чтобы понять — в недалёком прошлом они были плотно завалены сугробами.
— Если и нет, то тут не было такого количества охраны. Что-то заставило их активизироваться. Из хорошего: из-за застоя, системы, в том числе охранные, вероятно функционируют не в полном объёме.
— Что ж, это нам на руку, — соглашаюсь я.
Если бункер был заброшен долгое время, а вспомнили о нём совсем недавно… неужели это как-то связано с активными действиями Щ.И.Т. Информация всё же как-то утекла на сторону? Впрочем, Фьюри не могла этого не предусмотреть.
— Зачем бы Гидре ни понадобилось размораживать эту базу, мы это выясним, — отрезает Наташа.
Мы останавливаемся перед хлипким шлагбаумом, который появился тут совсем недавно, судя по кучам промёрзшей земли с камнями у основания столбов.
Усталая караульная в скрипящем от мороза бушлате и забавной шапке с ушками наклоняется к водительскому окну, что-то спрашивая на русском. Слов, я разобрать не могу, так как говорить она начала в закрытое окно, но смысл очевиден.
Не теряя время зря, Наташа сама, с поистине генеральским нахальством, наезжает на задержавшую нас девицу:
Для этого ей, конечно, пришлось открыть пассажирское окно, при помощи вращающейся рукояти… выглядела она при этом весьма комично — яростно накручивая рычаг, чтобы выпустить свой гнев — в другой раз дважды подумаешь, а стоит ли возможность накричать на кого-то из окна усилий необходимых для его открытия.
— Ты что, солдат, не видишь кто едет?! — удачно сымитировав голос Карповой, возмущается Наташа.
— Никак нет, товарищ полковник. — вытянувшись по стойке смирно, отчеканивает женщина, — устав, товарищ полковник.
— Устав?! Я покажу тебе устав?! Будешь на губе сортиры драить!
— Разрешите обратиться, товарищ полковник! Старший сержант Сивенко, нач. караула, — появилась из грубо сколоченной караулки ещё одна девица, с несколько отличающейся формой — с более привычной глазу зимней советской шапкой-ушанкой, кожаным ремнем, да и в целом, выглядящая куда опрятнее коллеги.
— Что у вас тут за балаган?! — наседает на новую жертву Наташа.
— Виновата, товарищ полковник. Вот… первый раз в наряде, молодая ещё, не знает ничего.
— Ну так научите, если не знает! Сидите там, чаи гоняете поди, вместо того, чтобы солдата проинструктировать! — всё ещё недовольно, но уже явно отходя от гнева, говорит Романофф.
— Виновата, товарищ полковник, на минуту оставила, сами знаете, передача наряда, всё лично проверять нужно.
— Виновата она, — уже без злобы бурчит Романофф, явно потеряв интерес к солдатне.
— Чего встала, поднимай шлагбаум! — повернувшись к подчинённой, командует старшая караульная.
Дальнейшее наше продвижение проходит уже без заминок. Оставив Ларису в машине, мы втроём беспрепятственно спускаемся в бункер. Сначала Романофф, словно ледокол прокладывающая наш путь, за ней изображающая неразговорчивую охранницу Дарья, и самом конце я, ловя на себе удивлённые взгляды русских солдат.
Примечание к части
Ограждающий знак:
https://tl.rulate.ru/i/translation/19/9/12028.jpg
Забавная шапка с ушками, на которую обратил внимание Питер:
https://tl.rulate.ru/i/translation/19/9/25793.jpg
Тайны, покрытые снегом
Тайная база Гидры изнутри походила более не на воплощение зла на земле, а на нутро старого, выдохшегося зверя — некогда огромного и могущественного, а ныне бессильного, уже почти иссохшего. О старости этого места говорили обшарпанные, все в трескающейся штукатурке, бетонные стены и торчащие из них оборванные провода, словно жилы, вырванные из тела.
Но этого старика пытались оживить. Древние советские компьютеры ещё времён холодной войны ныне соседствуют с современными системами видеонаблюдения и прочими военными игрушками для контроля периметра и защиты от нежеланных гостей. Неработающими, впрочем. Как и предполагала Романофф, оборудование ещё даже не успели установить — до сих пор всюду снуют техники, с матом и пинками пытающиеся где реанимировать старые системы, а где просто заменить их современным аналогами. Вовремя мы приехали — ещё пару дней и проникнуть в бомбоубежище было бы куда как сложнее. Кстати, населяющие сам бункер люди разительно отличаются от тех несчастных, что вынуждены коченеть снаружи, образуя внешний периметр безопасности. Ни одного солдата срочника или скучающего на опостылевшей работе контрактника тут не наблюдается. Все, от вооружённых до зубов бойцов, до последнего лаборанта собраны и сосредоточены, так и излучают в пространство уверенность в себе и в общем деле коему они причастны. Что-то подобное я видел на базе апостолов, до того, как разгромил её. Думаю, что не ошибусь, если буду считать всех, допущенных в недра убежища, агентами Гидры. А это значит, что мне следует перестать изображать из себя праздного туриста — сколь ни велик авторитет Карповой, не следует лишний раз проверять благосклонность Фортуны, чувствую, она, благосклонность эта, пригодится нам в скором будущем.
Впрочем, пока нас никто остановить не пытается. При виде Василисы Карповой, чью личину сейчас носит Наташа, все встречные техники и солдаты спешат либо принять суровый вид преисполненных своей значимости вояк и поприветствовать высокое начальство, либо срочно пустить в ход первый попавшийся под руку инструмент, дескать мы тут не прохлаждаемся, а работаем в поте лица.
Похоже нам повезло, даже крупнее, чем я рассчитывал. Василиса Карпова тут не просто одна из, но как бы не лидер всей ячейки Гидры. С одной стороны, это открывает перед принявшей её личину Наташей все двери, а с другой позволяет надеяться, что мы не обнаружим в этом месте чего-то опасного в глобальном масштабе. Я имею в виду, если бы Василиса Карпова была действительно могущественным и опасным злодеем, если бы она сделала что-то выдающееся, я вероятно слышал бы её имя раньше… мужской его аналог возможно… Карпов Василиес… или как там образуется имена у этих русских?
Наконец, за очередным поворотом обледенелого бетонного коридора, в помещении судя по всему некогда бывшем информационным сердцем бункера, мы обнаруживаем встречающую делегацию. В окружении давно ушедших на покой допотопных компьютеров нас поджидает женщина в белом лабораторном халате. Кроме неё здесь также находится ещё парочка солдат, причём один из них мужчина, но больше никого. Странно.
— Полковник, — уголок рта встречающей ползёт вверх, — вы быстро вернулись. Как дорога?
Ни намёка на подобострастие или заискивание в голосе. Взгляд цепкий, холодный с затаившейся злорадной искрой, но не в глубине, как это обычно бывает, а под самой кромкой, словно вот-вот все её затаённые амбиции вырвутся на поверхность.