Страница 7 из 14
Глава 4
Преподобный Серафим Саровский
Поскольку устроение Дивеевского монастыря было бы невозможным не только без трудов преподобной Александры (Мельгуновой), но и без духовного руководства преподобного Серафима Саровского, то при изложении истории обители мы не можем пройти мимо хотя бы основных вех его жития. Также это житие важно для нас и потому, что, по свидетельству «Летописи», невзирая на свою праведность и святость, великая старица мать Александра с особенным уважением относилась к батюшке Серафиму, еще юному в то время послушнику, монаху и затем иеродиакону. Вероятно, она провидела в Преподобном исполнителя начатого ею Божьего дела, при долженствующей в нем явиться миру великой благодати. В своих духовных нуждах она не раз просила отца Серафима дать ей полезный совет, основанный на его богомудрой, хотя и ранней опытности юного подвижника Христова.
Как мы упоминали ранее, глава Дивеевской обители обращалась к иеродиакону Серафиму с просьбой оказать заботу общине, ею обоснованной. Но он не сразу вступил в эту обязанность, а по прошествии долгих лет свершения духовных подвигов. Великий угодник Божий потрудился испытать постничество, затворничество, молчальничество, пустынножительство, столпничество, а по указанию Царицы Небесной позже принял подвиг старчества. Всю свою великую любовь, всю силу молитвы своей и опыт монашеской жизни праведный старец был готов излить на тех, кто жаждал духовного общения – в особенности на сестер из Дивеева. Тогда-то он принялся заботиться о Казанской общине – материально и духовно.
Тропарь преподобному Серафиму Саровскому, глас 4
От юности Христа возлюбил еси, блаженне,/ и, Тому Единому работати пламенне вожделев,/ непрестанною молитвою и трудом в пустыни подвизался еси,/ умиленным же сердцем любовь Христову стяжав,/ избранник возлюблен Божия Матере явился еси./ Сего ради вопием ти:// спасай нас молитвами твоими, Серафиме, преподобне отче наш.
Мать Александра (Мельгунова) была старше Преподобного Серафима Саровского на три десятка лет. Их общение длилось одиннадцать лет до смерти матушки в 1789 году. Еще в первые годы испытания отец Серафим понимал, что мать Александра – человек Божий. Он видел, как ее чтит его наставник – отец Пахомий, саровский игумен. Дивеевским сестрам преподобный Серафим говорил: «Матушка Агафия Семеновна великая жена и всем нам благотворительница была и столь изобиловала благодатию Божиею, скажу вам, что удостоилась дара духовного, имея слез источник непрестанный такой, что в бытность ее здесь, в Сарове, во время служб церковных, когда она становилась в теплом соборе, против чудотворной иконы Живоносного Источника, из глаз ее текли не слезы, а источники слез, точно она сама соделывалась тогда благодатным источником этих слез! Великая и святая жена была она, матушка Агафия Симеоновна, вельми великая и святая!»[22]
Отец Серафим знал, что когда-нибудь мощи матери Александры будут открыты, и просил сестер каждый день кланяться ее могиле со словами: «Госпожа наша и мать, прости меня и благослови! Помолись, чтобы и мне было прощено, как ты прощена, и помяни меня у Престола Божия!»[23]
Преподобный Серафим, в миру Прохор Исидорович Мошнин, родился в 1754 году в Курске, в купеческой семье. С детства он мечтал посвятить себя Богу, и поэтому уже в молодых годах желал уйти в монастырь. Глубоко верующая его мать Агафия благословила его распятием, которое он всю жизнь носил на груди. Прохор отправился пешком из Курска в Киев на поклонение мощам святых угодников, а там получил благословение Печерского старца Досифея идти в Саров, куда прибыл в возрасте 24 лет и начал свой подвижнический путь, со временем став величайшим из святых послепетровской России.
Спустя восемь лет пребывания в Саровской обители, Прохор в 1786 году принял иноческий постриг с именем Серафим («пылающий»), как нельзя лучше выражавший желание служить Господу. В скором времени он был рукоположен в иеродиакона, а через шесть лет во иеромонаха. Став монахом-священником, отец Серафим решил уединиться в скиту в пустыне для полного соединения с Богом. К пустынничеству он испытывал особую тягу. На этот высокий подвиг незадолго до своей кончины его благословил настоятель Саровской обители Игумен Пахомий. Но отец Серафим, ухаживая за больным отцом Пахомием, заметил, что игумена мучает еще какая-то печаль. «О чем, отче святый, так печалишься ты?» – спросил отец Серафим. «Я скорблю о сестрах Дивеевской общины, – ответил старец Пахомий, – кто их будет назирать после меня?»[24]
Преподобный Серафим пообещал заботиться о Казанской общине и ее насельницах. Это обрадовало умирающего отца Пахомия. В 1794 году, пережив утрату, отец Серафим уединился в пустыне, благословленный новым настоятелем отцом Исаией, которого также почитал.
После множества подвигов, в том числе моления на камне, длившегося тысячу дней и ночей, и набега разбойников, отец Серафим достиг высоких ступеней монашеского жития, но посчитал, что для угождения Господу этого будет мало. После смерти отца Исаии Преподобный отрекся от всего житейского и взял на себя подвиг молчания, для непрестанной молитвы Богу. Если в лесу он встречал кого-нибудь, то падал ниц и не поднимался, пока человек не уходил. В молчании старец провел почти три года, познав радость о Святом Духе.
Преподобный Серафим – о стяжании Святого Духа
Великий подвижник так впоследствии говорил одному из монахов монастыря: «Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя».
Спустя пятнадцать лет пребывания в пустыне отец Серафим вернулся в обитель. Это было весной 1810 года. Не прерывая молчания, он принял затвор, никуда не выходил, никого не принимал и неустанно молился. Тогда-то он познал высокую душевную чистоту и сподобился от Бога прозорливости и чудотворения. Тогда Господь призвал Своего избранника служить людям, совершив высший монашеский подвиг – старчество. 25 ноября 1825 года во сне отцу Серафиму явилась Матерь Божья со святителями, которая повелела принимать у себя души человеческие, требующие руководства и исцеления. Отец Серафим видел сердца людей и исцелял их душевные и телесные болезни молитвой к Богу и благим словом. На особом счету были и дивеевские сестры. Старчеству отца Серафима предшествовала цепь удивительных событий, тесно связанных с судьбой Казанской общины.
Неподалеку от Сарова жили брат с сестрой, дворяне-помещики Михаил Васильевич и Елена Васильевна Мантуровы. Михаил Васильевич долго служил военным в Лифляндии и женился там на лютеранке Анне Михайловне Эрнц. Но затем серьезно заболел, ушел в отставку и поселился в своем имении. Он был старше сестры, Елены Васильевны, светской и веселой девушки. Жизнь обоих сложилась совершенно по-разному.
Лучшие доктора затруднялись определить причину недуга М. В. Мантурова. Ему становилось все хуже, медицина не помогала. Оставалось обратиться за исцелением к Господу, и он поехал в Саров. В келью старца-затворника ввели его под руки. Он привычно помолился, и батюшка отец Серафим вышел и задал вопрос: «Что пожаловал, посмотреть на убогого Серафима?» Мантуров упал ему в ноги и стал слезно просить старца об исцелении. Тогда Преподобный спросил его трижды: «Веруешь ли ты Богу?» И, получив также трижды в ответ самое искреннее уверение в вере в Бога, старец сказал ему: «Радость моя! Если ты так веруешь, то верь же и в то, что верующему все возможно от Бога, а потому веруй, что и тебя исцелит Господь, а я, убогий Серафим, помолюсь». Затем он посадил Михаила Васильевича близ гроба, стоявшего в сенях (этот гроб он сделал сам и хранил «для памяти смертной»), а сам пошел в келью, откуда скоро вышел, неся с собою святой елей. Он приказал Мантурову обнажить ноги и произнес: «По данной мне от Господа благодати я первого тебя врачую!» Отец Серафим помазал ноги Михаилу Васильевичу, затем вынес из кельи большое количество сухарей, всыпал ему их в фалды сюртука [25]и приказал отнести это в гостиницу при монастыре. Мантуров не без страха послушался, но затем, осознав, что с ним сотворили чудо, почувствовал и радость, и ужас. Ведь недавно он не мог передвигаться без посторонней помощи, а теперь чувствовал себя совершенно здоровым, да еще тащил в карманах целую груду сухарей. Он снова бросился в ноги отцу Серафиму, благодаря его, но великий старец поднял Михаила Васильевича и строго сказал: «Разве Серафимово дело мертвить и живить, низводить во ад и возводить? Что ты, батюшка! Это дело Единого Господа, Который творит волю боящихся Его и молитву их слушает! Господу Всемогущему, да Пречистой Его Матери даждь благодарение!» – после чего отпустил посетителя домой.[26]
22
Серафим (Чичагов), сщмч. Летопись…
23
Там же.
24
Серафим (Чичагов), сщмч. Летопись…
25
В XIX веке в фалдах сюртуков и военных мундиров нередко располагались обширные карманы.
26
Серафим (Чичагов), сщмч. Летопись…