Страница 37 из 132
Я понимал, что Николаю итак пришлось непросто, чтобы его приняли в армию, чтобы поняли, что он «ненавидит всех ангелов, и самому тяжело жить с такой кровью», но недостаток информации злил и раздражал. Медлить было нельзя.
Сообразив, что только от меня сейчас и ждут слова, я, вздохнув, произнес:
— Значит, в срочном порядке готовим армию, предупреждаем, что надо будет ждать нападения. По предварительным данным их сколько?
— Более ста тысяч. Они собрали огромное количество воинов. Но опять же, повторюсь, не факт, что завтра нападут все. Наверняка, половину или, быть может, даже больше, они оставят на месте, так что мы легко сможем отбить атаку, — заверил Николай, а я задумался.
Какая же это была глупая и абсолютно бессмысленная война. Будто мы собирались биться с армией детей, которой сказали рано лечь спать. То, что ангелы отобрали место, где некогда жили чернокрылые ирамитасы, ещё не значило, что надо наступать с войной. Ну, да, решили мы немного урезать должности, на которые могут поступать чернокрылые, но ведь у них все ещё остается хотя бы малая работа. Вон, некоторые вообще ангелам-хранителям помогают. И то зря смертных жалеют. Судьба злится и говорит, что они слишком мягкие к ним. В конце концов можно было бы попробовать вновь сесть и начать вести переговоры, быть может, если они будут чуть поспокойнее, мы бы смогли пойти им на малые уступки. Но, похоже, им нужна была эта кровь.
Чернокрылые, всё время были чем-то недовольны. Насколько стало известно, они будут бороться за Священную кузню — решат разрушить её и вернуть себе место ровно за Райским садом. Но оно свято, и никто не посмеет и кончиком пера к нему притронуться. Во что бы то ни стало я не дам чернокрылым захватить те земли.
Там производится наше оружие, там переплавляют небесный металл и делают из него клинки высочайшей твёрдости, которую может перерубить, разве что другой такой же клинок. Именно это стратегически важный объект, за который мы должны были бороться не на жизнь, а на смерть.
Завтра. Всё произойдет завтра и до этого момента надо было уладить ещё пару дел. Следовало как можно раньше рассказать Кейт про войну и ввести в курс дела. Если Катрин сработала, как надо, то она согласится пойти с нами защищать Зал Советов, а после и весь Рай, вне зависимости от того, что ей уже дальше могут наплести друзья. Моя девочка будет за нас. За ангелов. И никто меня в этом не остановит. Мы сможем провести обряд, чтобы она напрочь забыла о том, что не хочет бороться за какое-то одно измерение. Мы заставим её пойти по нашей дороге.
Я настолько ушёл в свои мысли, что не заметил вопроса, адресованного братьями.
— Михаил? — осторожно окликнул меня Варахиил — мой советник и правая рука.
Он достаточно часто спасал от неловких моментов, да и в спорных вопросах помогал выйти на нужный ответ. Был полной противоположностью — спокойный и не упрямый, мог выслушать и дать дельный совет.
Мигом скрыв переживания и тревогу, я посмотрел на остальных братьев.
— Что прикажешь делать? — спросил Иеремиил. — Будем давать отпор или Николай попробует задержать их? — кажется, за всю свою долгую жизнь Иеремиил так и не привык к тому, что жестокость есть даже в Раю.
Он был неплохим воином, но в его руках оружие лежало будто бы неестественно, словно не для этого создавал Отец брата.
Вновь раздался тихий вздох. В этом огромном помещении зала голос то и дело, что отскакивал эхом от стен, давая ему больше мощи и какой-то таинственности. Особенно сейчас, когда я должен был тщательно обдумать план, раздать обязанности и начать подготовку к обороне Зала Советов.
Как бы я хотел, чтобы Отец всё-таки решил с нами поговорить. Хоть мимолетный контакт, маленькая помощь в решениях, в которых мы окончательно запутались. Жаль только, что позволено вести с ним диалог лишь Селафиилу и Уриилу. И иногда Гавриилу.
Когда меня ставили на должность главы Совета архангелов, Отец в последний раз вызвал на разговор. Сердце трепетало в груди, ведь я знал, что он будет окончательным, после чего общение с нами прервётся. Мол, мальчики уже выросли, и он может спокойно идти и наблюдать за своим творением.
— Михаил, ты же понимаешь, что я теперь отойду на второй план? — спросил тогда Отец. — Я по-прежнему буду за вами наблюдать и следить, ведь вы — мои дети. Я буду вас оберегать от самых больших бед, но за всё остальное вы должны ручаться сами. Среди братьев у вас должно быть полное доверие и уважение. Относитесь друг к другу так же, как относились ко мне.
— Отец, неужели ты всё же оставляешь нас без единого твоего слова? — потерянно спросил я, глядя на него взглядом, полным отчаянья и страха, ведь это значило, что я больше никогда не услышу его совета или слова поддержки.
Казалось, будто мир разрушается, падает в огромную бездну, где не было опоры. Один лишь страх перед большой ответственностью.
— Со мной смогут говорить Селафиил, Уриил и Гавриил. Салафаил несёт молитвы людям, я буду помогать ему наставлять их, чтобы правильно трактовали мои слова. Уриил — просветитель. От одних только его речей людские сердца загораются истинной верой и спокойствием. Гавриил — самый младший из вас и проводил со мной гораздо меньше времени. Мне иногда придётся ему помогать. Почему же с тобой я не буду держать слово? Ты — воин. У тебя есть власть, и последнее слово будет твоим. Как тебе будут доверять братья, так и ты должен будешь на них положиться. Я буду помогать тебе, но через их уста. И знай. Я не вправе выдавать планы Судьбы, но на это она дала разрешение, ведь от следующего знания будет зависеть будущее Рая. Не дайте гордости затмить ваш взор и правильно управляйте ирамитасами. Не дайте крови пролиться на святые земли. Будьте внимательны к просьбам полукровок, ведь вы их не всегда сможете понять, посмотрите, обдумайте, поговорите подольше, ибо я заклинаю — не заставляйте пепел падать с Райских небес.