Страница 93 из 130
Навзрыд рыдающих лакеев:
"Ну, ж ваша барыня -- с прислугой лютый змей!
-- Сказал сочувственно Вавила,
-- Побила морды вам?.. Расчет вам объявила?.."
"Побила?.. Пальчиком ей шевельнуть невмочь...
Едва не померла она об эту ночь..."
-- Вавиле горестно лакеи отвечали.
"Так вот с какой ревете вы печали!"
"С та-ко-о-й!.. Позвали мы врача...
Предвестья у нее нашел паралича:
Слышь, ходит под себя. Вот третьи сутки кряду
Поочередно мы дежурим у нее:
Простынку ль подвернуть, подать ли ей питье"...
"Питье... -- вздохнул кузнец, -- часик бы... тас...
Мне подежурить тож... Я б дал ей, стерьве, яду!"
В Европе с "желтыми" придется заключать
Нам сделку некую, прибавлю: не навечно
И не затем, конечно,
Чтоб с ними сообща их барыню лечить(17).
Для непосвященных это была басня о том, как пролетарий-кузнец, вполне в духе пролетарского сознания, предлагает отравить умирающую барыню-эксплуататоршу, в то время как несознательные лакеи, собравшиеся вокруг барыни, скорбят из-за очевидной и скорой ее смерти. Для посвященных это была басня о планируемом или по крайней мере обсуждаемом Сталиным отравлении больного Ленина.
Итак, кто есть кто в басне Бедного. "Кузнец" -- (кующий СТАЛЬ), конечно же Сталин. "Вавила" -- сирийское имя, намекающее на нерусское происхождение Сталина. "Аникеев" -- от Аника -- воин-победитель, ассоциация также указывающая на Сталина, который, прийдя к Ленину ("барыне"), видит грустные лица большевистских лидеров. Сталин думает, что Ленин устроил им нагоняй и именно этим вызвана грусть на лицах. Но оказывается, что врачи обнаружили у Ленина прогрессивный паралич (сифилис). Услышав, что "лакеи", все-таки боящиеся остаться без Ленина, попеременно дежурят у больного, Сталин с присущей ему грубостью замечает, что если бы у него была возможность подежурить у Ленина, то вместо питья он дал бы "стерьве яду". Остается только гадать, пытался ли Бедный предупредить Ленина, что против него зреет заговор, или же, списав Ленина со счетов, издевался над теряющим власть председателем Совнаркома. Здесь нам несколько помогает мораль басни.
Обычно мораль -- самое ясное в басне четверостишье. У Бедного "мораль" -- самая сложная часть. "В Европе" -- значит среди европейцев, эмигрантов, к каковым относились, в отличие от "подпольщиков", те, кто дожидался революции 1917 года в эмиграции -- Ленин, Троцкий, Зиновьев, Радек... К подпольщикам относились, соответственно, Сталин, Свердлов Каменев... "С желтыми" -значит с продажными, т. е. с теми "лакеями", которые все еще идут за Лениным. "Нам" -- это Сталину и его сторонникам -- прежде всего Зиновьеву и Каменеву. "Сделка" -- это соглашение между фракцией Сталина и сторонниками Ленина оставить Ленина у власти, но -- "не на вечно", и не ради Ленина ("чтоб барыню лечить"), а потому что без Ленина оставаться пока еще страшно.
Басня не осталась незамеченной, и 27 марта 1922 года Ленин, до сих пор любивший Бедного, раскритиковал революционных поэтов из "Правды". Так как Бедный печатался в "Правде" чуть ли не каждый день, осведомленному читателю Ленина было ясно, кого именно критикуют. Бедный и те, кто за ним стоял, а за ним главным образом Сталин, в долгу не остались. 31 марта раскритикованный поэт публикует в "Правде" ответ Ленину -- пространное стихотворение "Как надо читать поэтов":
Он, как всегда, я знаю, прав,
Но я, однако ж, не шарманщик,
Чтоб сразу дать другой мотив.
Если же учесть, что в описываемый период редактором органа ЦК партии (следует уточнить: органа секретариата ЦК, т.е. органа Сталина) был бывший левый коммунист и будущий союзник Сталина Н. И. Бухарин, невинные басни и стихи члена партии с 1912 года Бедного читаются совсем по-другому.
23 мая Ленин уезжает в Горки на отдых, и именно там в спокойной нерабочей обстановке у отдыхающего Ленина 25-27 мая случается первый серьезный приступ его болезни, повлекший частичный паралич правой руки и ноги и расстройство речи. 29 мая доктор А. М. Кожевников выехал с медсестрой М. М. Петрашевой брать у Ленина пункцию костного мозга. "У Владимира Ильича было расстройство речи, -- вспоминает Петрашева. -- Врачи просили его назвать какой-нибудь предмет, а он не мог. Просили написать, тоже не мог. Жаловался, что у него парализована то рука, то нога. Это были мгновенные параличи, быстро проходящие. Когда он начал ходить, был случай он упал во время такого паралича. [...] Сирени в саду было много, но он не переносил никакого резкого запаха, а когда я приносила полевые цветы, он был доволен... Предписания врачей он выполнял очень строго и точно. Помню, мы решили убрать из его комнаты книги. Читать ему в это время не разрешалось"(18). В июне Ленину разрешили вставать, постепенно он стал сам умываться, относительно поправился и Петрашеву отпустили(19).
Сведения о болезни Ленина и возможном выходе его в отставку проникают в прессу. Белоэмигрантская газета "Руль", издающаяся в Берлине, аккуратно собирает всякие слухи. Уже 22 марта в передовице Руля "В потемках" Ленин назван "Кремлевским узником". 26 марта в передовице "Загадка" газета пишет:
"Совнарком занят обсуждением вопроса, какие меры следует принять на случай неизбежного выхода Ленина из состава правительства. Здоровье Ленина таково, что [...] возвращение его к правительственной деятельности совершенно исключено. [...] В экстренном заседании Совета народных комиссаров в понедельник [20 марта 1922 г.] обсуждался вопрос о мерах, которые надлежит принять в случае выхода Ленина из состава правительства. Председатель московского совета [Каменев] заявил, что рассчитывать на участие Ленина в правительственной деятельности по состоянию его здоровья в настоящее время не представляется возможным. Недавно на съезде металлистов Ленин, неожиданно выступивший с речью, заявил, что он сам едет в Геную, а сегодня большевистские газеты вновь оповещают, что во главе делегации будет стоять Чичерин, о поездке же Ленина речи быть не может".
В том же номере газета сообщает о заявлении Раковского, сделанном им в Берлине: "Положение Ленина не внушает опасений. По предписанию врачей Ленин в течение двух месяцев должен отказаться от всякой деятельности. Большевики надеются, что авторитет вызванного в Москву проф. Клемперера побудит Ленина исполнить это предписание. Само собой разумеется, что Ленин не в состоянии выехать в Геную".