Страница 106 из 130
В 1922 году Ленин понимал, что такое Сталин: "Мария Акимовна, -- А. Бек секретаря Ленина Володичеву, -- есть ли какие-нибудь шансы найти просто устные отзывы Ленина о Сталине?" "Ничего я не слышала. Даже намека нет, -ответила Володичева. -- Ленин все-таки был тоже очень осторожный человек"(56). Тоже очень осторожный. Как и Сталин. Ленин не выдал своих намерений. Он не стал под влиянием разговора с Крупской звонить или писать Сталину. Ленин понял, что дни его сочтены и что нужно успеть отдать как можно больше указаний. В то же время, Ленин не собирался пассивно ожидать смерти от руки Сталина, что следует из количества написанных им перед смертью статей и заметок. Документы, продиктованные Лениным, начиная с 23 декабря, преследовали две цели: сделаться завещанием, с одной стороны, подорвать авторитет Сталина в партии -- с другой. События показали, что не произошло ни первого, ни второго.
23 декабря. Ленин попросил дежурившего у него врача А. М. Кожевникова разрешить ему продиктовать стенографистке в течение пяти минут, так как его "волнует один вопрос", и он боится, что не заснет. Ничего не подозревающий Кожевников разрешает. Тогда, в начале девятого вечера, Ленин вызвал Володичеву:
"23 декабря 1922 года мне сообщили, что меня вызывает к себе Ленин. Его беспокоит один важный вопрос, и он хочет продиктовать что-то стенографистке. Мне и раньше приходилось стенографировать выступления и письма Владимира Ильича. Записывала я его доклад на апрельской конференции, принимала его телефонограммы из Горок, а теперь мне предстояло вести запись у постели больного Ильича. Можете себе представить, как я волновалась! Помню, что в квартире Владимира Ильича я увидела Марию Ильиничну, Надежду Константиновну и группу врачей. Меня предупредили, что Ленину разрешено диктовать не более 5 минут. Надежда Константиновна провела меня в комнату, где на кровати лежал Ильич. Вид у него был болезненный. Он неловко подал мне левую руку, правая была парализована. Это меня сильно поразило. Я не предполагала, что ему до такой степени плохо. Когда мы остались одни, я села за стол рядом с кроватью. Ленин сказал: "Я хочу продиктовать письмо к съезду. Запишите!"(57)
Так была продиктована первая часть письма к предстоящему Двенадцатому съезду. При диктовке никто, кроме Володичевой, не присутствовал:
"Надежда Константиновна не вводила меня в комнату. Они стояли (Мария Ильинична, Надежда Константиновна и врач) около той комнаты, в которой лежал Ильич. Меня никто не провожал. Они только расступились, пропуская меня. И я вошла. Ленин диктовал быстро. Видимо, все было продумано у него заранее. Чувствовалось его болезненное состояние. Диктовка давалась ему нелегко. Говорил он глухо, не жестикулируя, как обычно. Закончил диктовку в отведенное время и немного повеселел. А я все еще не могла прийти в себя. Была как в тумане"(58).
Ленин заметил растерянность Володичевой, спросил, "почему такая бледная"(59). "Да потому что Сталин Вас за это убьет", "потому что я прямо сейчас обязана доложить обо всем Сталину", -- должна была ответить Влодичева, но, как нам достоверно известно, промолчала.
Сам Ленин называл эти записи "дневником", считая, что таким образом он обманет Политбюро и не привлечет к своей работе особого внимания. Посмотрим, что и когда написал Ленин, начиная с 23 декабря:
23 декабря 1922 г. -- "Завещание", часть 1. Записано Володичевой.
24 декабря -- "Завещание", часть 2.
25 декабря -- "Завещание", часть 3. Записано Володичевой.
26 декабря -- Записка об увеличении членов ЦК до 50 или даже 100 человек. Записано Фотиевой.
27 декабря -- Часть 4. "О придании законодательных функций Госплану". Записано Володичевой.
28 декабря -- Часть 5. "Продолжение письма о законодательном характере решений Госплана". Записано Фотиевой.
29 декабря -- Часть 6. "Продолжение записок о Госплане". Записано Володичевой.
29 декабря -- Записка о Госплане. Записано Володичевой.
29 декабря -- Об увеличении числа членов ЦК. Записано Володичевой.
30 декабря -- "К вопросу о национальностях или об ,,автономизации''", часть 1. Записано Володичевой.
31 декабря -- "К вопросу о национальностях или об ,,автономизации''", часть 2. Записано Володичевой.
31 декабря -- "К вопросу о национальностях или об ,,автономизации''", часть 3. Записано Володичевой.
2 января 1923 г. -- "Страничка из дневника". Опубликовано в "Правде" 4 января 1923 г.
4 января -- приписка к "Завещанию" с предложением снять Сталина. Записано Фотиевой.
4 января -- "О кооперации", часть 1. Опубликовано в "Правде" 26 мая 1923 г.
6 января -- "О кооперации", часть 2. Опубликовано в "Правде" 27 мая 1923 г.
Не позднее 9 января -- план статьи "Что нам делать с Рабкрином?"
9 января -- "Что нам делать с Рабкрином?", часть 1. Записано Володичевой.
13 января -- "Что нам делать с Рабкрином?", часть 2. Записано Фотиевой.
13 января -- "Что нам делать с Рабкрином?", часть 3. Записано Фотиевой.
16 января -- "О нашей революции (по поводу записок Н. Суханова)", часть 1. Опубликовано в "Правде" 30 мая 1923 г.
17 января -- "О нашей революции (по поводу записок Н. Суханова)", часть 2. Опубликовано в "Правде" 30 мая 1923 г.
23 января -- "Как нам реорганизовать Рабкрин". Опубликовано в "Правде" 25 января 1923 г.
2 марта -- "Лучше меньше, да лучше". Опубликовано в "Правде" 4 марта 1923 г.(60)
Уточним список секретарей Ленина по "Дневнику дежурных секретарей В. И. Ленина" за период с 21 ноября 1922 г. по 6 марта 1923 г.: Н. С. Аллилуева (до утра 18 декабря), Ш. М. Манучарьянц (формально -- библиотекарь Ленина, до вечера 11 декабря), С. А. Флаксерман (3 декабря только), М. И. Гляссер (вечер 5 февраля только), М. А. Володичева (с вечера 27 ноября), Л. А. Фотиева (с 13 декабря).
Обратим внимание на то, что, за исключением жены Сталина Н. С. Аллилуевой, жизнь которой оборвалась трагически, ни одна из секретарей Ленина не была репрессирована Сталиным в период чисток. И это было лучшим подтверждением того, что в личной преданности секретарей Ленина Сталин не сомневался, что ни одного нелояльного в отношении Сталина поступка никто из них в то опасное для Сталина время не совершил. Зная Сталина, можно с уверенностью сказать, что все вышесказанное относится и к преданнейшему помощнику и секретарю Ленина -- В. Д. Бонч-Бруевичу, прожившему долгую жизнь, до 1955 года. Не тронули и его брата, М. Д. Бонч-Бруевича, царского офицера, занимавшего до революции должность Главкома Северным фронтом. Михаил Дмитриевич, которого по статистике просто обязаны были расстрелять в 1936-39 годах, дослужился до чина генерал-лейтенанта и умер в 1956 году.