Страница 80 из 101
– Да тихо ты!
Миролюбиво пощипывая травку, в лесу за кустиками стоял… единорог! Настоящий, живой, как с картинки! Правда, принцесса всегда представляла его белоснежным, а этот был гнедой и рог выгнутый, но… но это был он!
– Ну что? – спросил парень. – Вау?
– Вообще ва-а-ау. Слушай…Пересмешник.
Девушка сделала пару шагов назад, а старейшина вопросительно изогнул бровь.
– Что случилось?
– Я сейчас… я сейчас… кажется, расплачусь.
– Эй, ты чего?
Слезы уже побежали по ее щекам, и она принялась упрямо вытирать их рукавами.
– Знаешь… – произнесла она сквозь всхлипы. – У нас вот, в мире нашем, говорят: «Увидеть Париж – и умереть». Ну, Париж – это город такой… вот. Якобы он такой классный, что побудешь там и можно кони двинуть спокойно. Я там не была, нет, просто слышала это.
Губы Пересмешника с каждой фразой все сильнее расплывались в теплой улыбке.
– А я тут… вот… увидела дракона сначала. Шанеля увидела. А теперь единорога увидела.
– И?
Громко всхлипнув, девушка уставилась на него снизу вверх, поджав нижнюю губу.
– А теперь я тоже могу кони дви-и-инуть…
– Фреди.
Он прижал ее к себе, и, уткнувшись в его грудь, Фредерика наконец могла глухо зареветь. Да, слезы радости принимают иногда и такой вид. Парень слегка покачивал ее, а она безжалостно пачкала черную ткань слезами и соплями. Отрывалась всего на секунду, чтобы накопить рев, а потом снова вжималась и выла.
– Фреди. Моя маленькая Фреди, – ласково приговаривал старейшина, а его руки поглаживали девушку по спине.
Опять он в роли жилетки для впитывания слез. Но парень ревновал бы как ненормальный, если бы его Фредерика показывала все свои слабости кому-то еще. Пусть она с другими будет сильная. Пусть показывает свой характер, язвит и вредничает. Но с ним, с Пересмешником, она может позволить себе минутку слабости. Хоть иногда.
Однако длился момент забвения не так долго, как ему хотелось. Принцесса высвободилась из объятий, всё еще редко всхлипывая и сосредоточенно поджав нижнюю губу, уставилась на приятеля.
«Что-то задумала», – сразу же промелькнуло у него в мыслях.
– А можно?.. – смущенно протянула девушка, а старейшина уже перестал контролировать свой мысленный поток.
«Можно ли мне поцеловать тебя или ты меня поцелуешь, можно ли мы останемся здесь на всю ночь вдвоем, можно ли выйти за тебя и жить вместе долго и счастливо?..»
– …можно его палочкой потыкать? – завершила свой вопрос Фредерика.
– Кого? – вновь включился парень в диалог.
– Единорога. Я хочу убедиться, что он настоящий. Я к нему подползу поближе, ткну его палочкой и узнаю наверняка.
И рука Пересмешника плавно опустилась на собственное лицо. Ну конечно. Размечтался он. Потыкать единорога палкой. И как же он сразу до этого не додумался?
– Они очень боятся людей, – спокойным тоном, но со сжатыми зубами, пояснил старейшина, когда девушка уже потянулась за орудием. – Странно, что он вообще подошел так близко к населенному пункту.
– Так это же мой шанс! – Глаза Фредерики засияли. – Я иномирка. Может, у меня энергетика другая и он не испугается. Я сейчас!
Схватив с земли пресловутую палку, принцесса опустилась на корточки и аккуратно, как в шпионских боевиках, стараясь сильно не шуршать, направилась к предмету своего истого любопытства. О платье она уже не думала. Платьев еще много разных, а вот единорог пока что единственный и неповторимый.
Сложив губы трубочкой и почесывая бородку, Пересмешник предпочел наблюдать зрелище издалека. Не хватало только пива и чипсов. Вернее, эля и краков.
Несчастное животное продолжало лакомиться сочной зеленой травкой, даже не подозревая о своей популярности, внезапно свалившейся на рогатую голову.
Принцесса тем временем очень целеустремленно ползла, высунув язык от усердия. Глядя на это, руководство телеканала «Планета животных» оценило бы Фредерику по достоинству, а может быть, предложило место ведущего одной из передач. Но это в перспективе. А пока что палка уже тянулась к ноге единорога медленно, но верно. Вот он приподнял изящную голову, недоумевающе поводил ушами, и взгляд его упал на дрожавшую палку. Потом на руку, такую же дрожавшую, а затем и на юного натуралиста.
Искра, буря, безумие.
Пронзительно заржав, коняга встал на дыбы, а принцесса с таким же пронзительным криком вскочила и бросилась обратно к опушке. Но не тут-то было. Животное отправилось следом за ней. Всё, что оставалось сейчас девушке, – задрать подол до бедер и нестись по полюшку. Длинный рог так и норовил впиться ей в интересное место, и приходилось периодически набирать скорость, дабы избежать с ним встречи.
– Кажется, вы поменялись местами! – проорал Пересмешник и залился хохотом.
И заливисто так, опершись на дерево, чтобы не потерять равновесие ненароком.
– Сделай же что-нибудь! – отчаянно закричала ему Фредерика.
Выкроив мгновение, она скинула туфли и теперь буквально летела над травой, сверкая голыми пятками. Единорог неотрывно галопировал сзади.
– Что ж я тут сделаю? – ответил старейшина, отсмеявшись. – По-моему, за свои поступки нужно отвечать даже членам королевской семьи. Вы так не считаете, принцесса? Будете еще тыкать единорогов палкой, а?
– Не буду! Не буду!
– То-о-очно?
Но ответа он дожидаться не стал. Вместо этого парень сосредоточенно начал формировать в руке столь ненавистный ему сгусток темной энергии. Сгусток пульсировал подобно сердцу. Тук-тук, тук-тук. Черно-фиолетовый перламутр наливался жизненной силой. И не просто силой, а тьмой, что обитала в душе каждого человека или представителя любой другой расы. Лицо старейшины скривилось от боли, и он закусил губу. До крови прокусил, лишь бы перебить чувство, с которым твое тело начинает разлагаться. Раса темных – живец и мертвец в одном флаконе.