Страница 84 из 116
Она лежала и думала о том, что может думать о ней Шеддерик. Наедине с собой-то можно представить себе что угодно. Даже, например то, что она ему тоже немного нравится. И тогда понято, почему он так незаметно и убедительно отстранился, позволив им с Кинриком самим учиться быть… ну не семьей… но хотя бы не ненавидеть друг друга и не бояться.
Но ведь могло быть и наоборот. Может, все так и есть, как он говорит — в их ситуации куда важней думать о городе и стране. И она ему вовсе не интересна и не нужна. А нужно, чтобы город перестал бунтовать и чтобы танерретцы и ифленцы признали, наконец, его брата наместником.
«Завтра будет новый день», — решила она наконец. — «Завтра все станет ясно».
Утром у зеркала ей пришла еще одна мысль. Ровве! Он-то точно знает, кто что чувствует…
Но покровитель на зов не пришел. Словно знал, что его зовут в меркантильных целях. А может, вчерашнее приключение задело и его.
Ведь Темери перестала его слышать в самый разгар пожара…
Но что могло с ним случиться? Сестры никогда не говорили, что Покровители уязвимы для огня, даже наоборот. С другой стороны, Ровве не похож на других Покровителей. Он каким-то образом продолжает оставаться собой, как будто даже испытывает чувства и страхи, как будто ему не безразличен мир живых!
Темери достала из складок балдахина свой посох, и повторила зов, уже опираясь на его силу.
Он не хотел приходить… но почему-то пришел. Остался в тени, в углу за камином, не показываясь на свет.
Заставить его отвечать? Как-то сестры умудрялись договариваться с душами своих предков… ах, если бы Роверик был душой ее предка!
А так он, может быть, просто не хочет ее больше видеть, но чувство долга заставляет…
А бывает ли у Покровителей чувство долга? Вроде бы для них естественно помогать и быть рядом с теми, кого они выбрали.
Но будь это сто раз правдой, Темери не хотела принуждать его ни к разговору, ни к помощи — да надоела она ему? На здоровье. Пусть найдет себе кого-нибудь еще. А навязываться она не будет…
Темери поняла, что снова думает о Ровве не как о всезнающем мудром духе-Покровителе, а как о живом человеке.
— Да и все уж равно! — сказала она вслух. — Покровитель он, не Покровитель… но объяснить-то, что, трудно? Мол, все, Темершана Итвена, твое время вышло, я ухожу помогать чеоре та Роа…
— Еще чего не хватало, — пробурчал Роверик, впервые показав, что он видит и слышит Темершану.
— Значит, я тебе не надоела и дело в чем-то другом?
— А ты знаешь, — спросил он с тоской в голосе, — в чем разница между призраком и Покровителем?
— Представления не имею. Погоди. Ровве, ты хочешь сказать…
Призрачный ифленец пожал плечами и переместился ближе к свету.
— Это же очевидно. Я похож на самого себя, я все помню и я не могу находиться слишком уж далеко от тебя. Но сам я не понимал этого, пока Золотая Ленна не сказала. Я ей благодарен: теперь хоть все стало понятней. Ну что, в чем разница? Попробуй догадаться!
Она честно вспомнила все, что слышала от сестер об общении с Покровителями.
— Покровители — не люди и не похожи на людей. Они приходят на помощь сестрам, когда им трудно. Покровители — это тоже дети Ленны, что и люди, просто они совсем другие. Им нравится быть рядом и помогать. Но, Ровве, кроме того, что ты все помнишь и похож на человека, ты же действительно… ты всегда меня спасаешь! Извини, по про призраков я совсем ничего не знаю.
— Призраки остаются в холодном мире, если при жизни не успели исполнить какую-то клятву, которая в момент смерти имела для них самое большое значение. Или если их магически прокляли. В любом случае призраки приносят несчастье. Они не помогают.
— Тогда как случилось, что ты стал моим Покровителем? Ты же сам меня выбрал.
— Я не мог стать Покровителем Шедде, ведь он проклят.
— Ровве. Если ты призрак и тоже проклят, это не должно было стать помехой, разве нет?!
— Но я тогда об этом не знал!
Призрак нахмурился. И нехотя добавил:
— И мне показалось, что тебе это нужно. Мне захотелось быть твоим Покровителем.
— Ну вот! — она улыбнулась. — И ты мне уже столько раз помог. Да мы без тебя из пожара не выбрались бы. Ты как будто знал, что делать!
— Ну, знал. Мы с Шедде один раз попали в переделку. В Коанеррете.
— Расскажешь?
— Когда-нибудь потом.
— Ага, значит, ты раздумал меня бросать!
— А если я проклят? И то, что я рядом, станет причиной твоей смерти?
— Ровве… а если тебя не будет рядом… — спросила Темери осторожно, — и это станет причиной моей смерти? Хочешь, я проверю, нет ли на тебе проклятия? Это ведь легко. И потом… не слишком ли много рядом со мной магически проклятых ифленцев? Я за всю жизнь видела только одно такое проклятье. А тут за одну зиму — сразу два!
Ровве посмотрел на нее со странной смесью недоверия и ожидания.
— Что, прямо сейчас? — И тут-то Темери, наконец, поняла, что именно это беспокоит Ровве больше всего.
Теплый посох согрел руки. Короткая молитва-обращение помогла ей снова увидеть природу вещей, как тогда, на башне. Она запоздало вспомнила, что ведь Ровве там тоже был. И если бы на нем были заметные следы темного колдовства, то если не она сама, то Золотая Ленна непременно увидела бы.
Ровве остался собой. Не появилось вокруг него ни особого свечения, ни, чего он сам больше всего опасался, темной дымки чужого недоброго слова.
И кажется он сам, по чувствам и мыслям Темершаны, понял, что проклятия никакого нет.
Это могло значить, что по эту сторону границы миров Ровве держит неисполненное обещание, о котором он думал в момент гибели. А погиб он от меча этхара.
А этхары — создали саруги, которые медленно, но неуклонно убивают Шеддерика.
Роверик мог вспомнить Шедде. И вспомнить какое-нибудь давнее обещание. Не обязательно, наверное, клятву… просто что-то, что тогда для него показалось важнее собственной жизни.
А может, это работает не так. Но во всем этом есть одна мысль, которая Темери и напугала и встревожила. Она спросила:
— Ровве, а что хочешь ты сам?
Призрак посмотрел на нее, чуть склонив голову. Как будто сам он об этом раньше никогда не думал. Просто был: рядом с Темери, с Шедде, с Кинриком.
— Шедде обязательно попробует сделать одну глупость… он мне сам об этом говорил, еще давно. Но тогда это было далеко, и мы делали все, чтобы у него не возникло этой… ну, он считает, необходимости, а я все еще уверен, что глупости. Так вот, я должен быть рядом, когда это случится. Я… пообещал себе, что он этого не сделает. Только не спрашивай, ладно? Это не моя тайна.
— Шеддерик и глупость… — скептически произнесла Темери. Нет. Не складывалось. Эти слова друг другу не подходили.
Но Ровве не повелся на провокацию.
— Грустно понимать, что я умер, и это навсегда.
— Но ты будешь и дальше моим Покровителем? — Темери изобразила самое умоляющее выражение, на какое только была способна.
Оказалось, призраков тоже можно развеселить. Ну, или хотя бы заставить улыбаться.
Но тут их душевной беседе пришел конец — в двери настойчиво застучали.
На пороге оказалась Вельва. Выглядела слегка испуганной. Или даже не слегка.
— Рэта, вы живы! Какое счастье!
— А что со мной могло случиться за ночь? — изумленно приподняла она брови. Вряд ли кто-то мог знать о ее ночном приключении — кроме Дорри. А та уже доказала, что умеет держать язык за зубами. Порой, даже тогда, когда и не надо.
— Вы не слышали? Дом, в который вы вчера ездили. Там случился пожар!
Темери услышала спокойную подсказку Роверика:
— Она говорит не искренне.
Не искренне? Но у нее взгляд такой испуганный. Впрочем, может, «неискренность» заключается в чем-то другом.
— Нет. Что за пожар?
— Большой. Дом обрушился, все погибли. Представляете? Никто не выжил!
— А чеора Росвен? Погоди. Расскажи по порядку, а я пока закончу прическу.
— Никто еще ничего не знает, ну, кроме того, что был пожар, и что туда отправились люди… — она понизила голос, — из тайной управы.