Страница 33 из 116
Еда, конечно, придаст им сил, но если сидеть на месте, в Тоненг еще не скоро попадешь. Так что они как-то одновременно поднялись и принялись готовить к отплытию…
Шедде придирчиво осмотрел все три лодки, и пришел к выводу, что лучший вариант — это та, под которой они ночевали. Прочная, относительно новая, и самая маленькая из трех. Оставалось надеяться, что она не подведет и на мелководье и на быстрине.
От идеи идти под парусом Шеддерик с некоторым сожалением отказался: ветра не было, а правильная установка оснастки заняла бы много времени. Даже чтобы найти и правильно закрепить банку ушли драгоценные минуты. Так же, как и на поиск подходящих весел.
Красть лодку было, конечно, нехорошо по отношению к здешним крестьянам… но когда-нибудь — Шедде почти верил в это — он вернется сюда и возместит все убытки. А сейчас у него не было выбора.
Темери вытащила на свет два больших куска ткани — парус и что-то вроде прочного тканого тента, широкое, но пока что не скроенное полотнище. А потом еще несколько бухт прочной и длинной веревки — взять с собой. Шедде лишь одобрительно кивнул. Под тканью можно будет, если что, укрыться от дождя и ветра, а веревка на реке вещь и вовсе незаменимая. Следовало еще позаботиться о якоре… но за якорь может сойти любой крупный береговой камень.
Вот саму лодку вытащить оказалось намного сложней. Несмотря на то, что перевернули они ее еще в сарае. Лодка была тяжелой, а Темери все же не взрослый мужчина — ей даже толкнуть ее удавалось через раз.
В конце концов, все было готово. Шедде снял сапоги — если промочит, будет беда, — и вывел лодку на глубину. Затем перетаскал в нее приготовленные Темершаной вещи — включая ведро с еще теплой водой и кружки. Хотел и саму девушку перенести — да она покачала головой: «Я с берега сяду. Вон с того мысочка!». Спорить он не стал. Пусть как знает. Весла уже плотно сидели в уключинах, так что пора отчаливать…
Он вернулся к сараю. Быстро раскидал костер и присыпал песком угли. Закрыл ворота. Все? Да, похоже. Теперь берег выглядел так, словно сюда уже давно никто не наведывался.
Пора.
Закинул сапоги в лодку, столкнул корму, забрался сам.
Несколько минут потратил, чтобы снова обуться — ноги от ледяной воды начали неметь.
Весла привычно легли в руки: да, эта лодка не предназначена для выхода в море, но это все-таки лодка. Шедде легко приноровился к ее более коротким и легким веслам, и уже через минуту был у облюбованного мальканкой мыска. Здесь действительно образовалось что-то вроде маленькой заводи, и девушка без труда села в лодку.
Осторожно, чтобы не раскачивать, перебралась на корму и устроилась, спрятавшись до половины под жесткой парусиной.
Шедде решил, что пойдет под дальним левым берегом: вряд ли преследователи пересекли реку, так что лучше быть мишенью маленькой и далекой, чем соблазнительной и близкой. Но вскоре оказалось, что левый берег — это сплошь мели. Местами они превращались даже в островки сухой осоки и кустарника.
Посередине реки течение оказалось ощутимым, а размеренные гребки ифленца еще более ускорили лодку.
Он быстро поймал свой привычный ритм, и смог отвлечься на берега позади. Любоваться там было, правда, нечем — поля тонули в тумане, изредка перемежаясь черточками перелесков. Левый берег, еще более низкий, и вовсе представлял собой унылую ровную полосу камыша, осоки и рогоза. Так что взгляд Шедде все чаще возвращался к образам и мыслям, далеким от этого унылого пейзажа.
Темери, убедившись, что пока ее участие в управлении судном не требуется, задремала под парусиной. Ее лицо разгладилось, исчезла привычная складка меж бровей. Она вдруг стала обычной, совсем еще молодой девушкой, которая спит, и видит какие-то светлые сны.
Смотреть на нее было приятно — так приятно смотреть на детей или котят.
Шедде даже почувствовал в очередной раз раскаяние: ведь жила же в своей богадельне, не зная бед — так нет, надо было прийти, вытащить из уютной раковины, без предупреждения, без представления о том, как поменялся мир…
Кинрик, конечно, дал слово быть ей хорошим мужем. Вероятно, так же радостно он подтвердит, что ни коим образом не собирается понуждать ее к выполнению супружеского долга… но ведь до открытия навигации осталось не так много времени. Флот с Ифленских островов придет непременно, а значит, так или иначе, эти двое останутся один на один.
Шеддерика не будет рядом.
Кто из них сильней? Научится ли Темершана та Сиверс ориентироваться в придворных интригах? А может, ей и учиться не надо? Просто вспомнить благословенные времена до ифленского нашествия? И забыть все прочее.
Шеддерик поймал себя на том, что мысли начали «плыть». Проморгался, потер шею: это на время помогло вернуть ясность ума.
Берега не поменялись, но по правой стороне небо потемнело, набрякло не то дождем, не то снегом. К сожалению, причалить было некуда — мели, песок, кочки не давали шанса переждать предстоящую непогоду под укрытием. Оставалось только двигаться вперед, и надеяться, что река не пропустит тучу, оставит над берегом.
Проснулась Темери. Предложила его сменить на веслах. Это ее ставшее привычным «Я умею» в который раз заставило Шедде мысленно улыбнуться. Он не сомневался — действительно умеет. Ведь была же у нее когда-то своя лодка…
Конечно, он согласился. Пусть погребет до дождя. Потом придется оставить весла. Не было необходимости пока что жертвовать сухой одеждой в пользу скорости…
Темери устроилась на банке, взяла весла. Сделала несколько пробных гребков. Шеддерик понял, что у нее все прекрасно получается, и сам забрался под парусину. Вообще, по бортам лодки были специальные крюки, чтобы закрепить полотнище, но выбранная парусина оказалась просто просмоленной тканью — видимо неведомый рыбак только собрался сшить какой следует тент…
Сон не преминул вернуться. Тот самый сон. На этот раз он показался особенно красочным из-за собственных ощущений. Натруженная греблей раненая рука пульсировала под тканью, отзываясь на любое движение даже во сне…
Во сне рядом с палачом стоял сиан. Сиан смотрел сверху вниз на прикованное к решетке окровавленное тело. Смотрел оценивающе — дознаватель хотел знать, можно ли продолжать допрос. А для этого пленник должен мочь говорить.
Пленник хрипло дышал и смотрел на дознавателя с ненавистью: он знал, что не выживет, и сейчас больше всего хотел, чтобы кто-нибудь приказал его добить. Но сиан покачал головой, и пленник услышал короткое «Продолжайте!».
Палач нагрел на углях стальной штырь, вернулся к пленнику.
— Кто приказал тебе поджечь «Жемчужину»? Отвечай!
— Никто… — хрипел пленник. — Никто, я сам…
Раскаленное железо приблизилось к его глазу. Пленник закричал и задергался на решетке, но палач поймал его за волосы. Поймал и кинул взгляд на дознавателя. Тот только пожал плечами: он получил ответ, который ему был нужен, остальное его не интересовало.
Проснулся Шедде от крупной капли, упавшей ему на лоб. И почти сразу по парусине забарабанило.
Темери ойкнула, не зная, что делать.
— Кладите весла по борту, — подсказал он. — И давайте скорей сюда, иначе промокнете!
Упрашивать не пришлось. Темери сноровисто уложила по борту весла и нырнула под парусину. Уселась там, в глубине, растягивая руками ткань.
Шедде достал из-под борта жерди, что служили утром треногой, и приспособил их в степс вместо основания мачты:
— Можно натянуть веревки еще… эх, надо было раньше… Темери, садитесь ближе к банке, а я попробую это все как-то закрепить.
Пока возился, он, конечно, вымок, но тент вышел вполне приличный. Дождевая вода теперь по большей части утекала за борт.
Было слышно, как капли барабанят по тенту.
— Двигайтесь ближе, иначе все-таки промочите платье…
Она послушно сдвинулась на ширину ладони. Совсем чуть, чтобы только не обидеть. И тут же сказала грустно:
— У вас кровь на повязке. На руке. Надо было мне раньше вас сменить — вы слишком активно двигаетесь, так никогда не заживет.