Страница 142 из 184
Почему я не предупредил майоров? А вы как думаете? Как поступили бы они, узнай правду? В лучшем случае, проигнорировали бы. В худшем-тривиально зачистили.
В МГБ работают особые люди. Не особенные, которые сидят в психушках, но ничем не лучше. Вот Вальжан мой друг, мы с ним столько шнапса выпили, а иной раз посмотрит так, что сразу и не поймешь, кто я для него по жизни, друг, за которого он будет биться как за брата, то ли расходный материал. И от этого непонятного взгляда в душе делается неприятный такой холодок.
Вот женщин возьмите. Как говорится, у них семь пятниц на неделе. Ветреные непостоянные существа, действия которых нельзя просчитать. Так вот. Сотрудники МГБ хуже даже женщин, у них не 7 пятниц, у них вообще пятниц нет никаких. Неделя есть, а названий дней нет. Так что не только их действия неизвестны, неизвестны даже дни, в которые они их совершают.
Понятно объяснил? Ну как мог.
В тот момент, когда я понял, что Алька не тот, за кого себя выдает, (но еще не понял, что она девочка), я решил выяснить правду. Ей Богу, не хотел смерти Межеедова. Хотя, если откровенно, ее предполагал. Тут мне нет прощения. Это мой грех. Даже мысль, что Межеедов, будь у него такая необходимость для выполнения приказа, пожертвовал бы мной без малейших колебаний, легко, не греет.
Грех лег в стопку остальных моих грехов, с годами воз становится все более неподъемным, и неминуемо настанет такой день, когда я не смогу сдвинуть его с места. Тогда на меня наденут парадный костюм, который я никогда не носил, и в моем дому заиграет меланхолическая музыка.
Но до тех пор я должен узнать правду, как бы горькой она не оказалась.
Апория.
(Непреодолимое противоречие).
Двигаясь через кусты, вскоре я услышал тихие голоса и изготовил оружие. Хотя и не предполагал, в кого я буду стрелять.
Один голос принадлежал Альке. Кому же еще?
В одних носках я двигался почти бесшумно, а последние метры преодолевал с мучительной медлительностью, подолгу застывая на одной ноге.
Наконец достиг отделявшей говоривших крайней линии кустов. За ними обнаружился небольшой прогал, возможно, кусок асфальта попался наиболее прочный и устоял под натиском живности. Я припал к самой земле и осторожно посмотрел под нижними ветками.
Алька сидела на земле, разбирая неизвестный мне рюкзак. Перед ней на корточках сидел...Захар.
Я сжал зубы так, что стоматолог получил бы сердечный приступ. Перед моим мысленным взором встал как живой Константин Межеедов, убитый снайпером. Я поднял дуло автомата и навел целик на грудь убийцы. До него оставалось не больше 3-4-х метров, так что даже я бы не промахнулся.
-Папочка! -Алька запрыгнула на Захара словно обезьянка, обхватив ногами талию, и тонкими ручками шею. -Я так сильно соскучилась!
Меня словно под ложечку ударили без предупреждения. Я перевернулся на спину, откинул руку с автоматом в сторону, точно он жег мне кожу, и никак не мог надышаться. Тряпка, обзывал я себя. Возьми себя в руки, он убил твоего друга.
-Вроде шумнул кто? -насторожился Захар.
-Ерунда! Тут вечные сквозняки! - отмахнулась Алька. -Старый весь выдохся, даже ботинки снял! Дрыхнет небось.
-Тогда ладно. Там в рюкзаке вода и консервы, отдашь ему. Сама тоже поешь.
-Папа, но нам же совсем не надо есть! Ферма дает нам силу без еды и питья!
-Доча, я не хочу, чтобы ты полностью зависела от Фермы. Мы не пленники. Когда-нибудь уйдем и построим свой дом.
-Базука не даст нам уйти.
-Для Базуки есть винтовка! -Захар погладил свою снайперку. -К тому же у меня есть идея.
Я снова подглядывал.
-Пап, старый говорит, что может увезти всех на корабле. Может, не будем его убивать?
-Он не говорит всей правды. Почему солдаты ехали на Ферму? Что за приборы везли? Может, они Базуку хотят вывезти, а остальных убить? Или все тут зачистить под ноль, и мы им не нужны. Так что, каждый сам за себя.
-А зачем мы Шамана ищем?
-Это и есть моя идея. Мы Базуке извечного врага на блюдечке преподнесем, он нас тогда отпустит.
-Но как мы его найдем? Я Шамана никогда не видела, тебя от него фермеры маленьким забрали. Много времени прошло, они уже бивуак сменили сто раз.
-Есть у меня стукачок в банде Ветряка, он дорогу покажет.
-Слыхала, у Ветряка одни дебилы в банде. Они нас подставят!
-Для них у меня опять-таки мозгоклюй имеется! -Захар снова тряхнул снайперкой.
Алька помолчала и тихо сказала:
-Папа, я боюсь. Ты у меня один на целом свете.
-Ничего, доча, прорвемся! И дом у нас будет свой!
-С французскими дверями? -с надеждой спросила девочка.
-А как же? С самыми что ни на есть французскими!
Аппетита нет.
Я без аппетита ковырял консервированную говядину, рядом с тем же успехом тыкала пластиковой вилкой свою банку Алька. Интересно, как Ферма обеспечивает их, питаем и питьём без физического контакта? Кому я вру? На самом деле меня мучила совсем другая проблема. Наряду с Алькой и ее папашкой я получил нерешаемую морально-этическую проблему. Как ни крути, у нее нет и не может быть правильного решения.