Просроченное завтра

Алёна вздрогнула — и от слов, и от погоды. Стас тут же укутал её в пиджак, но обнимать не стал и присел на парапет крыльца, даже не стряхнув пыль, хотя костюм был светлый.

— Садись рядом.

Она тоже села, не заботясь о том, какого цвета встанет с крыльца. Уши заранее покраснели. Что приготовил ей Стас? Поставит перед фактом необходимой в контракте галочки?

— Насколько серьёзно у твоего брата с Полиной?

Вот как… Алёна не сумела удержать губы сомкнутыми. Насколько у него серьёзно… Насколько… Насколько серьёзно он относится к бабе, с которой спит? Да откуда ж ей знать! А о серьёзности намерений Станислава Витальевича оставалось только гадать… Ещё бы, Полина ему глаза весь вечер строила. Настолько открыто, что Алёна обалдела. А потом, когда эта дура увела брата к себе, она вообще дара речи решилась. Что это такое? Как это называется? Именно так, как это величает тётя Маша.

— Что, я задал такой трудный вопрос?

Стас, видимо, начал терять терпение. Надо что-то ответить этому господину-не-такому-как-все… Он о её брате заботится, потому что ниже его достоинства уводить девушку. Он ощутил, каково это, на собственной шкуре. И что она должна сказать — да, они безумно любят друг друга! Ага, он что, совсем дурак! Когда любят, не строят другому глаза лишь за то, что тому есть, чем расплатиться в клубе. Конечно, Макс ему не конкурент. А она не конкурентка Полине. Так какого фига он пригласил её в театр? Или он всю ночь не мог решить, кто ему больше нравится. Вот и бросил монетку. Если она схватится за билеты, то так и быть — поиграю с этой английской леди в любовь…

— Я не настолько близка с братом, чтобы знать такие вещи, — выдала Алёна против воли. Хотелось выкрикнуть — забирай Полину, чтобы духу этой швабры рядом с моим братом не было! Дрянь! Но нет, она продолжала бубнить: — Он же пятый год вне дома живёт…

— Лена, это видно, понимаешь? — Она подняла на него глаза и чуть не спросила «Что видно?», но Стас уже отвечал: — Когда человек любит, у него это на лице написано. Это трудно скрыть. Ну, — он пожал плечами, — если ты актриса, то возможно… Лена, я полночи думал и так и не понял, как должен поступить. Вот, — он ткнул ей в сомкнутые на билетах пальцы острым сложенным пополам листочком. — Делай с этим что хочешь. Выброси, покажи брату… Я не хочу лезть в вашу семью… Но и промолчать было бы подло по отношению к Максу.

Алёна взяла листок и развернула. Номер пейджера. Фраза «Будет скучно, пиши». Почерк Полины она не знала, что в поставленное внизу имя верила. На кой Стасу подделывать — это же не дневник с двойкой. Только зачем он принёс ей этот листок? Почему не послал Полине сообщение, если ему скучно и не с кем пойти в театр? Бред…

— Я нашёл это на своём сиденье. Она, наверное, положила его, когда я вышел отдать тебе пакет. Кстати, померь ещё раз сапоги. Вдруг надо поменять.

А это зачем он сейчас напомнил? Давайте приплюсуем ужин и не забудем про билет в музей и театр — такова её цена? Или ещё аванс добавить?

— Хорошо сидим!

Она смотрела на дрожащий листок и мятые билеты, а Стас, видимо, — на её идущее пятнами лицо. Даже машины не услышали. Потому Александр Сергеевич возник перед ними, точно джин из облака. Но, наверное, не показался настолько пугающим, чтобы тут же вскочить. Стас встал первым и протянул руку.

— Скажи прямо, что хочешь в отпуск? — сказал Александр Сергеевич вместо «здрасте», но Стас ничего не ответил. — Ты окончательно перепутал рабочее время с личным? Если для неё нет работы, то какого хрена ты её брал?! Хотя я понимаю, для какого!

— Хватит! — Стас вырвал руку. — Мы разговаривали. Без посторонних ушей. И с тобой мне тоже надо поговорить с глазу на глаз. Пошли на склад. А ты, — он повернулся к Алёне, — набей пока шаблоны ответных писем, а цифры я потом скажу.

Она кивнула и прижала все три бумажки к бедру — Стас проследил взглядом за её рукой, но ничего не сказал — он спросит про субботу, и тогда она вернёт ему билеты, а пока лучше спрятать их в сумку, чтобы не порвать, и записку этой козы, чтобы не потерять. Сказать Максу надо, но как?

— Где ты потеряла моего брата? От него остался только пиджак? — спросила из-за своего компьютера Марина.

— Он на складе с Александром Сергеевичем, — ответила Алёна как автомат, не выдав раздражения. Да и причиной его была не Марина. Зачем, зачем эта идиотка спит с Максом!

Алёна повесила пиджак на кресло Стаса и хотела было положить билеты обратно в карман, но Марина уж очень пристально следила за ней. Пришлось вернуться на рабочее место.

Стас и Александр Сергеевич не возвращались уже более часа. Алёна закончила готовить шаблоны и чертила лесенки на полях тетради, в которой переводила очередной текст для Паши, когда зазвонил телефон.

— Здравствуйте. Вы позвонили в торговую фирму «Ева». Это Елена. Чем могу вам помочь? — выдала она на одном дыхании фразу, которую ещё не зазубрила, потому что по основному номеру мало звонили.

— Елена, позовите Сашу, — послышался женский голос.

Сашу? Значит, жена. Но почему не на мобильник? А если не жена? Ей чётко сказано, что отвечать.

— Его нет, но вы можете оставить для него сообщение.

— Как его нет? Где он тогда? — взвился женский голос.

— Я не знаю. Что ему передать?

— Пусть перезвонит мне, когда объявится.

— Кому, вам? — как можно мягче спросила Алёна, и в трубке воцарилась тишина.

— Эльвире.

И послышались гудки. Не жена. Алёна взяла листок и записала время звонка. Через полчаса раздался новый звонок, и в этот раз Эльвира не дала ей даже представиться.