Просроченное завтра

Дима смотрел в глаза врачу и смеялся. Эту улыбку и поймала в объектив Алена вместе с ножницами на пуповине дочери Стаса. Она переходила неделю. Пять часов назад, пока она разбиралась с медицинскими бумагами, Дима висел на телефоне с авиакомпанией, чтобы поменять Стасу билет.

— Больше недели не могу. Никак, — сказал Руссков.

— Тогда придется прилететь ещё два раза.

— Два не надо, — заявила Алена, разогнувшись от первой схватки. — Мы оформим Ладе паспорта. Я дождусь их и полечу одна. Все летают!

Все и рожают вместе. Но убедить Стаса у неё не получилось. Даже то, что на его месте будет посторонний теперь мужик, не помогло.

— Я со Степкой посижу, — сказал он, потупясь.

— Дурак! — процедил сквозь зубы Дима. — Потом жалеть будешь.

Они не подружились. Общение их было сухим и официальным. Дима присутствовал на их свадьбе в Рино только потому, что Алена хотела фотографию с сыном. На вывоз ребёнка в соседний штат Дима разрешения не подписал. Поехал сам. Восемь часов в машине. Они два раза менялись со Стасом местами.

Для России Стас оставался свободным мужчиной. Решили лишний раз не ездить в Сакраменто за апостилем на иностранный документ. Уже по факту сделают в Питере во внутреннем паспорте две новые записи: о жене и о ребёнке.

— Лена, я поехал за Стасом, — сказал Дима, переложив чужую дочь с груди матери в люльку. — Лада будет спать и ты поспи пока.

— Дима, — она поймала его пальцы и сжала. — Спасибо тебе за все.

— Спасибо тебе за сына, — бросил Думов тихо и вышел из палаты.

Алена отвернулась к окну и к дочери. Достала телефон и замерла. Она позвонила Стасу как только родила, когда пуповина ещё не была перерезана, чтобы дать послушать голос дочери, а он в свою очередь дал ей послушать голос сына.

Позвонить матери? Своей — да, но потом. Она набрала финский номер Марины.

— Ты позвонишь своим? — спросила Алена срывающимся голосом. — Боюсь, Стаса не допросишься.

— Тогда поздравляй его от нас. Конечно, позвоню. Вы когда к нам? То есть в Питер.

— Не раньше марта. По-хорошему надо хотя бы апреля дождаться. Но это как Стас решит.

— Лен, в Питере топят, если ты забыла.

Алена сжала губы.

— Я хочу теперь своим позвонить. Тебе первой набрала.

Мама приняла сообщение как-то очень сухо. Они почти не общались всю беременность. Стас звонил ей из Питера и пытался встретиться с новой тещей, но та наотрез отказалась от встречи.

— Тещи меня не любят, — шутил он. — Это нормально.

Но нормально ничего не было. Их брак не приняли нигде. Бывшая свекровь в открытую назвала бывшую невестку блядью. Алена не стала защищаться. Крыть было нечем.

— Мама! — Степка влетел в палату первым, вырвавшись от папы.

Забрался на кровать с ногами, и Алена с трудом удержала его от падения. Они задержались, видимо, из-за роз, которые приспичило купить Стасу. Поставить их здесь было некуда и Алена попросила положить их в кресло. К люльке Степка тоже подошёл первым, обезьянкой повиснув на своём папе.

— Сестренка, да? — улыбнулся Дима. — Лада. Скажи, Лада.

— Дима, хватит его мучить! — грозно сказала Алена.

Звук «Эл» у них так и не появился.

Стас замер между кроватью и люлькой, не зная на кого смотреть: жену или дочь.

— Скоро проснётся, — хмыкнул Дима. — Ну, мы пошли. Решим, как забирать вас будем. Может, няне оставлю Степку. Пошли!

Но Степа не желал уходить. Все тянулся к маме, и папе пришлось взять его на руки.

— Маме нужно поспать. Мама завтра приедет домой, — увещевал Дима плачущего сына, но так и вынес его из палаты под недовольные крики.

Алена отвернулась, пряча от Стаса слезы.

— Лен, все будет хорошо.

Как же она ненавидит это «все хорошо», потому что это ложь, потому что это хорошо, как светлое будущее, никогда не наступит!

— Лена, спасибо, — Стас поцеловал ей руку, опустившись подле больничной кровати на колени. — Спасибо за дочь.

Она все ещё не могла к нему повернуться. Тогда он сам протянул руку и осторожно коснулся ее мокрой щеки.

— Можно тебя поцеловать?

Она отдала ему губы и немного слез. Но он их не прятал.

— Я позвонила Маринке, — прошептала Алена. — Она обещала позвонить твоим. Твоя бабушка снова прабабушка. Здорово, да?

Стас кивнул.

— Я теперь снова папа. Не могу до конца поверить.

Но пришлось, потому что Лада проснулась. Стас как-то совсем неловко взял ее на руки, и она раскричалась ещё сильнее. На их счастье, в палату заглянула медсестра, и Алена попросила ее переодеть дочь. Она же и принесла ее матери на грудь.

— Лада на тебя похожа, — Стас не решился присесть на больничную кровать, так и стоял рядом. — Будет красавицей.

Алена не отрывала глаз от дочери. Такая большая — больше четырёх килограмм. Врач удивлялся, как она так быстро смогла родить. Сейчас он снова зашёл проверить пациентку. Спросил про Стаса. Алена сказала, что тому не надо выходить.

— Могу вечером тебя выписать. Чтобы малыш не скучал по маме.

— Нет. Педиатр будет только утром.

— Тогда выпишу утром.

— Лена, ты вообще встать в состоянии? Какое выписать? — возмутился Стас, когда Алена перевела ему слова врача после его ухода.

— Если ты сам не будешь менять подгузник, то мне точно придётся встать.

— Я не умею.

Алена встала, научила и поняла, что обратно ложиться не хочется. И они долго стояли рядом с люлькой, обнявшись и глядя на спящую дочь. Но ночь они все равно пережили с трудом. Стас боялся прикасаться к ребёнку в одиночку.