Страница 5 из 8
– Нет, Нины сегодня не будет… приболела, знаете.
– Да-а?! Сапожник без сапог… без сапожек, говорю, сапожник-то, – покачал головой Адольф Митрофанович, аж зайчики света метнулись от темных линз, наперегонки врезались в элегантную преграду на глазах у Моисея Архиповича и там рассеянно и тихонько пропали.
– Ну что ж, говорите, что знаете.
– Я знаю всё. Но, честно говоря, не очень верю… Мы ж в двадцатом веке.
– Именно, в двадцатом! – Моисей Архипович оглянулся на дверь, перешёл на шёпот: – Вы правы, мне нужен грамотный помощник, вот только вы – неуч и плут!
Он дал словам переработаться в жёлчь внутри у собеседника, а когда её там накопилось сколько надо, продолжал:
– Вы опытный организатор, мне годится такой компаньон. Слушайте, начну с того, что и вам понятно.
– Ну, потрудитесь, потрудитесь!
– Что нужно, чтобы лечить больных?
– Лекарство, но я не претендую на истину в конечной инстанции, – оттенил своё владение диалектикой Баранов.
– А чтобы вылечивать?
Главврач наглецов не любил. Он умел ставить их на место. Для этого им применялся один элегантный и безотказный способ: блеск эрудиции. На этот раз она засверкала, как рефлектор на лбу у коллеги из лор-отделения, исполнила затейливейшее путешествие по стране и за рубеж, где постепенно и потухла, обнаружив дырку в самом центре зеркальца.
– …Буржуи уже давно применяют лазер. До чего дошли, злодеи! – оперируют даже в рядовых больницах. А мы?! Я вот сколько лет выбиваю новые кушетки… – Баранов толкнул языком грустный и одинокий зуб в чёрной шапке порчи – тот откликнулся и начал совершать свободные колебания.
Моисей Архипович дождался их затухания:
– Не-е-т, врач нужен!
Рот у Адольфа Митрофановича самостоятельно открылся. Шиллинг ехиднейшей улыбкой сопроводил своё восхищение портретом главврача: его и бывалый антрополог в эту минуту обязательно бы спутал с рожей безграмотного кроманьонца, только очки обозначали в Адольфе Митрофановиче интеллигентного человека.
– Вы что, желторотик и молокосос, смеяться надо мной?! Да я вас, скотина… – обиженный главврач вполне членораздельно прибавил новые опровержения поспешному выводу.
– Что ты можешь, дубина?..
Округлое пресс-папье с промокашкой снизу, хлопая, как вертолёт, пронеслось мимо уха Моисея Архиповича и родило мелодичный звон, угодив в стекло шкафа напротив. У дубины от усердия упали очки. Слезы злости испортили очертания предметов – они стали неясными и размножились…
…Когда резкость возвратилась, предметов уже не было. Вместо них горели синим два огромных зрачка.
– Вы колдун? – ещё успел слабо спросить Адольф Митрофанович, и язык у него отнялся. Потом пропали и слова, и чувство страха, и всё остальное. Темень. Темнота…
…Вспышка чудовищной боли в челюстях вспорола темноту. Баранов очнулся с желанием сказать: «Я вас, гадина, уволю», но вместо этого сильно кашлянул, мотнул головой и больно укусил себе язык.
– К-к-то в-в-ы?! – колотил зубами Адольф Митрофанович.
Моисей Архипович поднёс ватку. Нашатырь саданул в обмякший мозг.
– Очнулся? Подойди к зеркалу, иди, не бойся. Теперь открой рот.
– А-а-а! – без разрешения сказал Баранов и, не веря глазам, больно тяпнул себя за палец совершенно новенькими зубами. С непривычки к чудесам голова у него снова пошла кругом. Моисей Архипович усадил беднягу в кресло.
– Палец забинтуй.
Оказалось, что главврач этого не умеет.
– На себе не получается, – прошептал он, с ужасным восторгом прикасаясь то к верхнему ряду зубов, то к нижнему, – один, два, три…
– Все тридцать два. Не беспокоят?
– Не-ет! Как вам удалось? Кто вы?
– Колдун. Не верите? Правильно. Колдунов не бывает. Любое явление имеет свою причину и объяснение. То, что было с вами, названия пока не получило… – Моисей Архипович опять перешёл на «вы», чем вызвал в собеседнике заметное успокоение и удовольствие. – Да дело ведь не в названии. Дело в том, что я сделал величайшее открытие.
Теперь мало кто понимает латынь. К тому же она, если не в ходу, быстро забывается, так сказать, repetitio est mater studiorum1. Адольф Митрофанович же составлял исключение. Он всегда с элементами латыни объяснял пациентам, как надо изгонять хворь, и выписывал рецепт безотказного лекарства уверенно и размашисто: viburnum opulus, Rubus idajus, Thea2.
– Главное – пропотеть. Пропотеть, знаете, так! – он показывал сжатый кулак, многие выздоравливали.
Знал латынь и Шиллинг, но почему-то не захотел на ней изъясняться, предпочтя обойтись минимумом загадочной терминологии, но совсем не обошёлся.
– Давайте я, – Моисей Архипович блестяще справился с бинтом – через мгновение прокушенный палец стал куколкой, – не давит?.. Теперь слушайте.
Шиллинг начал неторопливый рассказ.
– Вы не замечали, что странное чувство овладевает человеком, когда он ясной ночью глядит в небо? Конечно, замечали… Я часто смотрю в небо по ночам. Думается, знаете. И меня всегда восхищала, нет, дурманила! не тайна бездны, не созвездия с чудаковатыми названиями, а сила человеческого мозга… Ведь, ежели мозг вмещает в себя всю вселенную с этими парсеками, альфа-, бета-величинами, «чёрными дырами», то он – самое грандиозное, что есть в мире.
Адольф Митрофанович одобрительно и с пониманием кивнул, хотя он никак не мог догадаться, где это в мозгу, да ещё и с какими-то дырами помещается столько всего. И пока новые зубы занимали его значительно больше. Он шевелил по привычке шатать зуб все новые поочерёдно, а они не шевелились. Упражнения эти очень скоро привели к красной мозоли на языке. Баранов стал тогда слушать внимательнее.
– …отличается от животного. Только разум может поднять человека в воздух… Вся сила человека – в его мозге. Это прописная истина, все её знают. Не будет открытием и то, что чем больше человек знает, чем больше он занимается наукой, тем чаще он бывает нездоровым и слабым физически.
Баранов опять встрепенулся:
– Ясное дело. Ему же времени не хватает на физкультуру. Hypodynamia3 обязательно приводит к ischahima4, э-этим… запорам, – почему-то по-русски вспомнил он и засмущался, будто сам имел весь букетик одновременно.
– Вот-вот, и я так думал до недавнего времени. Точнее, до позавчерашнего вечера. Вздор! все хандрозы, слабость мышц, obstipatio5, – наклонив голову, понимающе улыбнулся Шиллинг, – не следствие малой подвижности, по крайней мере, у людей науки. У них это следствие огромного расхода энергии мозга или, точнее, малая её трата на физическое состояние. Если же суметь освободить всю энергию и не расходовать её по множеству мелких, так сказать, назначений, а направить в короткий промежуток времени на какую-то конкретную задачу, например, выращивание новых зубов, волос, там… изменение размеров какого-либо органа, на избавление организма от опухолей и т. д., то можно вылечить практически всё!
Адольфу Митрофановичу особенно понравилось про орган. Он с некоторой задумчивостью и с сомнением потрогал себя за нос.
– Пожалуй, сильно заметно будет…
– Что заметно? А-а…– догадался Моисей Архипович. – Нет, на сегодня хватит. Нельзя… так вот. Самое смешное, что я психиатр, а нервные и «душевные» заболевания этим методом лечить, похоже, не смогу.
– Почему? Ведь их и так лечат.
– Не знаю. Я разработал метод, основанный на предварительном сильнейшем возбуждении и раздражении пациента, так что простите за оскорбления… методика пока, конечно, не без издержек…– осторожно покосился на шкаф Шиллинг. – Плохо, что мозг должен некоторое время отдыхать, хотя резервов незадействованной энергии очень и очень много. Вот, собственно, и всё. А теперь главное: предлагаю поработать вместе. Через недельку и поговорим. Нужна ваша светлая голова, – Моисей Архипович как-то особенно и обидно выговорил слово «светлая».
1
Повторенье – мать ученья (лат.)
2
Калина, малина, чай (лат.)
3
Гиподинамия (лат.)
4
Ишемия (лат.)
5
Запор (лат.)