Страница 41 из 43
84
- Знаешь, ты сегодня какой-то не такой...
- Лучше? или хуже?
- Не знаю... Ты слишком уж нежен со мною - будто прощаешься... Я стала тебе в тягость?
- Совсем наоборот. Но ты угадала - может случиться так, что мы больше не увидимся.
...
- Вот оно как... Это - тот новый боевик твоего сочинения? Чем там кончилось?
- Ну, чем может кончиться боевик? - хеппи-эндом, разумеется... А вот дальше, похоже, началась легенда. Такие дела.
85
"Коней они пропили..."
Сергуня и Олежек банку держат классно, но доза все же сказывается, особенно на Олежеке. Майора же хмель не берет вовсе - так иной раз бывает; просто потом будет щелчок - и отрубится разом, вмертвую.
Тут рядом с их столиком возникает, будто соткавшись из алкогольных паров, абсолютно неуместный в здешнем заведении щеголеватый офицер с синими петлицами кремлевской охраны и козыряет экс-оперу:
- Подполковник Лемберт, я не ошибся?
- Майор Лемберт, - щурится тот. - В отставке...
- Вы пьяны, подполковник, - холодно чеканит порученец. - Вашего рапорта об отставке в делах не обнаружено, никакого приказа по Управлению относительно вас не было... если не считать приказа о досрочном присвоении вам очередного звания и представления к правительственной награде. Вы находитесь на службе, так что извольте привести себя в порядок: через четыре часа вас хочет видеть Верховный Главнокомандующий. Прошу следовать за мной.
- Ё-моё, - только и может выдавить из себя Сергуня, провожая взглядом удаляющегося сенсэя. - Ну, вы, блин, даете...
Тут как раз оживает и Олежек - воздвигается над столом, опершись о столешницу пудовыми кулачищами, и сообщает напарнику конспиративным шепотом, от которого взвякивают бокалы у дальней стойки:
- Я в с-с-сортир!..
На этом месте он вдруг осекается, замечая непорядок в диспозиции:
- С-сергуня!! А где с-сенсэй?!
- В Кремль уехал, - невозмутимо ответствует тот.
- Не п-понял... А чё, поближе тут с-сортира нету?..
86
Бээмвэшка притормаживает у ограды Александорвского сада. Последние рукопожатия - с Ванюшей за рулем и Подполковником на заднем сиденье, - и Робингуд высаживается на тротуар:
- И не вздумайте тут торчать, ясно? Останусь жив - головы поотрываю!
- Ну тебя на хрен, Боря, с твоими шуточками...
Ванюша обиженно трогается в сторону Исторического музея, а Робингуд пару секунд, сощурясь, озирает логово Дракона - кремлевскую стену. Экипирован наш благородный рыцарь престранно: безвкуснейший малиновый пиджак (каких уж лет несколько как никто не носит), на шее - золотая цепь якорных параметров, кастет из перстней - одним словом, карикатура на конкретного пацана начала девяностых, "златая цепь на дубе том"...
Пройдя по дорожкам Александровского сада, Робингуд поднимается по мощеной аппарели, ведущей к воротам Боровицкой башни, через которые заезжают в Кремль членовозы. Сейчас ворота заперты, отворена лишь пешеходная калитка. Безмолвная стража пропускает атамана в замок. Жара...
87
На подходах к Георгиевскому залу Кремлевского дворца Робингуд натыкается на не вполне протрезвевшего Лемберта: тот разглядывает грандиозное, семь на восемь, батальное полотно кисти не то Омлетова, не то Мылова - "Господин президент на обстреливаемых позициях":
- Слышь, Борь, - а почему он высотном костюме и гермошлеме? Или это такой крутой постмодерн?
- Ага. Типа, аллегория...
Тут только до старшего опера доходит некоторая неуместность пребывания в этих стенах бандита, пусть даже и "благородного".
- А ты чего тут делаешь? Да еще и в таком попугайном виде?
- Да вот, орден желают мне вручить...
- Иди ты!..
- В натуре! С той поры, как патриарх Алексий повесил высший церковный орден Михасю, государство покой потеряло: как это, у тех есть в коллекции авторитет-ордноносец, а у нас нету! Не по понятиям! Искали-искали - и вот нашли: меня... Ну что, пошли в зал? Только знаете чего, Александр Арвидович - старайтесь держаться от меня подальше...
"Честный мент" воспринимает последнюю реплику по-своему:
- Боря, не я их на тебя вывел! Слово офицера.
- Да я не о том, - отмахивается Робингуд. - Просто может случиться так, что меня превратят в дуршлаг прямо тут, в зале...
- Боишься, стало быть, как бы меня не задело?
- Задеть - это вряд ли, - рассеяно отвечает "благородный разбойник", оглядывая ряды черных отдушин под потолком, - у них хорошие снайперы. А вот забрызгать моей кровищей твой кобеднешный костюм могут запросто - оно тебе надо?
88
В зале, где с минуты на минуту должна начаться процедура награждения, появление наглого братка в малиновом пиджаке вызывает настоящий шокинг с поджиманием губ: "Дожили!.." Телевизионщики, однако, устремляются к Робингуду прямо-таки как эстрадной звезде: поджимающему губы бомонду, разумеется, невдомек, что все они тут - не более чем массовка, собранная именно ради этого интервью в кремлевских интерьерах.
- Дорогие телезрители! Перед вами - Борис Радкевич, бывший майор спецназа, настоящий русский офицер...
- Чепуха, - обрывает телевизионщика Робингуд. - Какой я вам, на хрен, русский? Я - советский!
- Что вы имеете в виду? - озадачивается инервьюер.
- Опоздал родиться, - разводит руками Робин. - А может - поспешил...
Застывший чуть поодаль пыльнолицый "эксперт по кризисным ситуациям" облегченно переводит дух. Бенефициант держится спокойно, за словом в карман не лезет, ну, а уж чего из наболтанного им мы выпустим в эфир - там видно будет: было б из чего выбирать... Но интересно: зачем он решил под братка работать - ему это совершенно не идет...
- А правду говорят, что если опубликовать сухой документальный отчет о ваших операциях, выйдет круче, чем любой российский боевик?
- Понятия не имею: я российские боевики не читаю и не смотрю.
- Как, совсем?!
- Совсем. "Российский боевик" - это, извините, диагноз... Нет, я, конечно, за то, чтоб поддерживать отечественного товаропроизводителя - но так далеко мой патриотизм не заходит.
"Неплохо... это, пожалуй, оставим".
- А можно нескромный вопрос?
- Валяйте!
- Почему вы в таком странном наряде?
- Это я так позиционируюсь.