Страница 3 из 12
В возрасте семи лет я пошел в школу. В начальных классах обучение мне давалось легко, как выяснилось, у меня была светлая голова и интерес к наукам.
Омрачало первые годы моего обучения в школе наличие деспотичного классного руководителя, который помимо оскорблений, мог применить и физическое насилие: например, ударить по голове указкой нерадивого ученика, или залепить подзатыльник. Я ее боялся.
Советское образование конечно было пропагандистским. Нам с первого класса рассказывали о «дедушке Ленине», принесшим великое счастье нашей стране. И я ребенком верил в эту коммунистическую сказку, и помню, когда меня принимали в «октябрята», и нацепили значек с изображением Ленина, испытывал гордость.
С одноклассниками я ладил, сближаться особо не сближался, но ладил, и ходить в школу для меня не было проблемой. В семилетнем возрасте отец записал меня в секцию борьбы, и я при случае мог постоять за себя, а моя светлая голова позволяла устанавливать вполне приемлемые отношения с окружающими, хотя я и не был особо общительным, скорее избирательным.
Несмотря на то, что я мог устанавливать контакты, надо сказать, что я себя всегда чувствовал каким-то пришлым, чужим, по отношению к окружающим меня людям. Трудно описать это чувство, когда ты понимаешь, что как не крути, а своим до конца, никогда не будешь.
Здоровье в целом у меня было хорошее, но та атмосфера, которая царила в доме, была настолько удушливой, что меня периодически беспокоили проблемы с бронхами. У меня часто случался кашель, от которого было трудно избавиться. Уже значительно позже, когда я начал изучать психологические причины болезней, то понял: что когда человек психологически, эмоционально начинает задыхаться в окружающей его обстановке, то, это, как правило, приводит к проблемам с легкими и бронхами.
Отношения отца с матерью вошли, казалось в какую-то нисходящую спираль: отец все так же пил, а мать все больше бесновалась. Постепенно я настолько пропитался этой негативной атмосферой и оскорблениями матери, что на полном серьезе поверил – что я ущербное, ничтожное существо; что мое присутствие в этом мире настолько не уместно, что лучше бы я вообще не рождался.
Глядя назад я могу сказать, что в силу того, что я с рождения находился в такой не благоприятной среде, сотканной из осуждений и оскорблений (справедливости ради надо сказать, что и отец мог сильно ранить словом), у меня сформировалось сильно ущербное восприятие себя и окружающего мира.
Мне стало казаться, что весь мир против меня. И даже любое безобидное замечание в свой адрес я стал воспринимать как личное оскорбление, и часто взрывался в ответ, а порой лез в драку. Все это вполне понятным образом стало сказываться на моей успеваемости в школе, и я потихоньку стал сползать вниз, и годам к тринадцати потерял всякий интерес к учебе.
Оставалось несколько предметов, которые мне просто нравились: русский, литература, французский, история, черчение, немного геометрия. На остальные я просто наплевал.
Да, еще один не маловажный момент – я стал чувствовать себя виноватым. Когда тебя долго обвиняют, в твоем уме начинает формироваться некое фатальное чувство вины за все на свете. Чтобы в мире вокруг тебя не случилось, ты начинаешь внутренне сжиматься, в ожидании новой порции осуждения, потому-что убежден в своей «виновности». И как говорит современная психология – чувство вины буквально притягивает к себе наказание.
Я стал травматичным ребенком и стал буквально притягивать к себе разного рода травмоопасные ситуации.
Однажды, мне без злого умысла пробили голову камнем. Другой раз чуть не выбили глаз из самодельного самострела. Также на пустом месте, я получил сильную рваную рану на руке.
Помню, как я шел по школе и на меня упал стенд, он меня сбил с ног, и от удара по голове я чуть не потерял сознание. Еще раз, в один из школьных дней, я по глупости попал в конфликтную ситуацию со старшеклассником, и мне досталось так, что я уехал со школы на «скорой» с сотрясением мозга.
Во время занятий спортом я постоянно получал травмы и растяжения, и это не давало мне возможности заниматься в полную силу, хоть я и был способным малым. Постепенно я весь покрылся тумаками и шрамами. После каждой новой травмы или оскорбительной ситуации я стал испытывать обиду на жизнь, мне стало казаться, что жизнь несправедлива, а мир жесток. И в ответ я тоже стал ожесточаться, во мне появилась агрессивность, и я сам стал проявлять агрессию по отношению к окружающим.
И на фоне всего этого было всего три вещи, которые мне нравились: я любил читать, заниматься спортом, и бывать на природе.
Лет в десять я ушел из борьбы, и стал заниматься футболом и хоккеем. В советское время не было таких чудесных крытых стадионов и катков как сейчас, и мы с командой тренировались под открытым небом: летом как футболисты, а зимой как хоккеисты. Я играл в оба хоккея, и с мячом, и с шайбой. Мне нравились эти динамичные командные игры. Но ущербное чувство собственного достоинства, и постоянные травмы, не давали мне возможности, по-настоящему, раскрыться в спорте.
Любовь к чтению пришла ко мне лет в двенадцать. Но началось все значительно раньше, когда я еще толком неумел читать. В советское время телевидение состояло из двух каналов (да, вы не ослышались). И все что показывали детям по этим двум несчастным каналам, сводилась к мультфильмам по мотивам сказок народов мира и к мультфильмам с какой-то поучительной смысловой нагрузкой. Так же были фильмы-сказки преимущественно по мотивам русских – народных сказок (с Кощеем Бессмертным, Змеем Горынычем, Бабой-ягой; и все такое); и фильмы по мотивам произведений зарубежных детских писателей: «Приключения Тома Сойера», «Мери Поппинс», «Остров сокровищ» и т.д. Наверное, излишне говорить, что никакого Диснея не было и в помине.
Как ни удивительно, но советская, пропагандистская машина почти не касалась мультипликации и фильмов для детей. Видимо было достаточно того, что этому много внимания уделяла школа. И, я всегда с упоением смотрел сказки и мультфильмы, где главные герои и героини демонстрировали такие качества как: мужество, отвага, смекалка, женственность, верность, жертвенность, находчивость, мудрость, терпение, смирение, прощение, простота, красота, способность никогда не сдаваться, дружба, взаимовыручка, трудолюбие, чувство юмора, способность не относиться ко всему слишком серьезно, и просто радоваться жизни.
Да, да, мой дорогой читатель, все это было в советских мультфильмах и фильмах для детей.
Уже значительно позже, когда я понял: что ВСЯ ЖИЗНЬ ДУХОВНА, а основным проявлением духовности является нравственность и культура общества; я искренне удивился тому, что в такой безбожной стране как Советский Союз, – где существование Бога отрицалось, и как следствие были растоптаны все основы человечности, где вся интеллигенция, которая как слой общества являлась основным представителем нравственности, человечности и культуры, была уничтожена – снимали, рисовали, и показывали по настоящему человечные мультфильмы и фильмы детям.
Во время перестройки, начатой Горбачевым, вслед за странными для советских людей словами – гласность и свобода, стали появляться мультфильмы от Диснея. Конечно, они были по-настоящему диковинными. Моя первая встреча с Диснеем произошла, наверное, в тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году.
Все дети во дворе и школе знали – «в это воскресенье», будут показывать Диснея. И вот, в назначенный час двор опустел. Это сейчас во дворе можно и не встретить детей, многие не выходят из дому, просиживая за компьютером. Но в то время жизнь во дворах била ключем, и у нас было столько дворовых интересных развивающих игр, что сегодняшним детям и не снилось. И вот двор опустел. Я вместе со всеми понесся к телевизору навстречу с Диснеем. «Черный плащ» и «Чип и Дейл спешат на помощь», так назывались эти мультфильмы. Нечто невероятно красочное и красивое, по сравнению с серенькими советскими мультфильмами, бросилось мне в глаза с экрана. Но…