Страница 27 из 84
Марина
*****
Выхожу на конечной станции, зябко поёживаясь.
Начало смеркаться, и мне становится не по себе в незнакомом месте, на безлюдном перроне. Испугавшись, что Даня непременно отыщет меня по сигналу смартфона, я решила выйти на конечной станции, даже не успев прочитать её название.
И теперь, судя по всему, я оказалась в Богом заброшенной деревне с покосившимися домиками. А может, она и вовсе заброшена? По крайней мере, я никогда не думала, что в Подмосковье остались такие деревни – неухоженные, куда не ступала нога столичного жителя.
Испуганно озираясь по сторонам, начинаю движение.
В полумраке мне не понятно, насколько развита инфраструктура местности и я бреду к какому-то небольшому домику из светлого кирпича, в окнах которого горит свет. Может быть, там есть кто-то, кто сможет предложить мне ночлег?
Но, подойдя ближе, я осознаю, что этот домик – не что иное, как небольшой магазинчик. Старая потрёпанная вывеска ясно свидетельствует о том, что здесь торгуют продуктами и я вдруг словно переношусь во времена СССР, когда были распространены такие крошечные торговые точки.
Ощущая себя путешественницей во времени, я словно перерождаюсь, чувствуя себя маленькой восьмилетней девочкой. Тогда ещё я жила вместе с бабушкой и бегала в ближайший магазинчик за нехитрым продуктовым набором, непременно оставляя себе несколько копеек на мороженое.
Отряхиваюсь, как мокрая собака, пытаясь отбросить ненужные воспоминания, и прикрываю глаза. Выдохнув, смело толкаю дверь внутрь, слыша, как звякнул маленький колокольчик, подвешенный над дверью.
- Добрый вечер.
- Ага, добрый.
Крашеная девица, тряся пергидрольными прядями по типу советской буфетчицы косится на меня, перекатывая во рту фруктовую жвачку. Её глаза, нежно-голубого цвета, как у куклы, смотрят на меня со злостью и недоверием.
Точно так же выглядела тётя Маша, торгующая во времена моего детства. Только она казалась мне довольно-таки старой, а этой девчонке, стоящей сейчас за кассой, по-видимому, нет ещё и тридцати.
- Что брать будете? А то мы через двадцать минут закрываемся.
Окидываю полупустой прилавок голодным взглядом и понимаю, что в последний раз я принимала пищу в ресторане отеля, часа в два дня. В подтверждение этому живот начинает громко урчать, как мартовский кот, и я быстро выдыхаю:
- Дайте мне пирожки.
- Какие?
- Три с картошкой и сосиску в тесте!
Девчонка, по виду чуть младше меня, быстро кивает – наверняка она рада, что посетитель заберёт залежалый товар, который, в скором времени должен испортиться, и быстро начинает сгребать в пакет выпечку.
- В сухомятку есть будете?
- Вы правы. Давайте ещё бутылку молока!
Кассирша лениво кивает и, окинув меня обеспокоенным взглядом, принимается упаковывать товары в пакет. Я наблюдаю за её поспешными движениями и улавливаю симпатичное обручальное колечко на безымянном пальце. Значит, эта деревенская нимфа замужем, и, судя по всему, торопится к мужу и детям. Надо бы её расспросить, у кого можно снять комнату или дом, хотя бы на первое время.
- У вас деньги-то есть?
Девушка окидывает мой внешний облик меркантильным взглядом, явно в уме подсчитывая стоимость моей одежды. И, судя по всему, он не вызвал у неё большого доверия. Конечно же, кассирша просто не знает, что только сумочка, небрежно висящая у меня на плече, стоит почти триста тысяч.
- Да. А карточки вы не принимаете?
- Отчего же? Мы ж не при Союзе живём, у нас сейчас всё есть, как в Москве.
Хмыкаю.
Вот только магазинчик, как и внешний облик этой нимфы явно принадлежит ещё тому времени.
Сую руку в карман, отчаянно пытаясь нащупать пластиковый прямоугольник и судорожно понимаю, что банковская карточка испарилась без следа. На всякий случай я обшарила всю сумку, и даже вытряхнула её скудное содержимое на прилавок – карточка испарилась, как будто её и не было.
А вместе с ней и все мои деньги.
Волна жара поднимается изнутри, и я вся краснею, как перезрелый помидор – никогда ещё мне не доводилось бывать в такой ситуации. Но хуже всего не это а то, что это были мои последние средства.
Кассирша, с ухмылкой наблюдающая за моими поисками, зло поглядывает на часы, бросая на меня уничтожающие взгляды.
- Что, денег нет?
- Карточку потеряла, кажется.
Сглатываю вязкую слюну, понимая, что теперь моё будущее видится мне всё безрадостнее. На те десять тысяч, которые успела снять в банкомате, я смогу прожить от силы, неделю. И это с учётом того, что мне надо где-то жить.
О, Боже.
Как же так вышло? Её вытащил у меня из кармана какой-нибудь воришка, или я сама её обронила, пока бежала на электричку? Нет ответа на этот вопрос, да мне её и не найти уже.
- Ну-ну, все так говорят. Давай, проваливай отсюда!
- Возьмите, у меня есть наличные деньги.
Протягиваю кассирше тысячную купюру из кошелька, горестно вздыхая. Крашеная блондинка быстрее молнии хватает ассигнацию, кривя губки, и я понимаю, что здесь каждый – сам за себя.
Что я теперь буду делать?
И куда мне идти?
- Ну вот, так бы сразу. А то карточку она потеряла!
- Но это правда. Я положила её в правый карман, потому что…
- Да мне всё равно. Ну всё, я закрываться буду, уходите.
Девушка решительно открывает передо мной дверь и я понимаю, что выхода у меня нет – без денег я вряд ли смогу долго скрываться от Даниила. Никаких знакомых, которые бы смогли мне помочь деньгами или приютить у себя, у меня нет, а единственная подруга теперь спит в моей кровати с моим мужем.
Финита ля комедия.