Приступ

   Понимаю: такое - редко.

   "Кавалерист-Девица" пишет, что, в одном из сражений её полк раз за разом ходил в атаку. Но не целиком, а по-эскадронно. Она же была столь увлечена процессом, что присоединялась к каждому атакующему эскадрону. За что получила взыскание от командира.

   Феодальные армии так, "кавалерийски по-девичьи", воевать неспособны. Как правило, только один удар. Собрать, построить и заново повести людей в атаку - редкий талант. И полководца, и его войска. Наскок-отскок-разворот-наскок - тактика других, степных ополчений. Боплана я уже...

   ***

   Здесь повторную атаку сумели исполнить лесовики. Чарджи не предусмотрел, выдвинул лучников вперёд, на короткую дистанцию, не обеспечил им прикрытия. Охрим возражал, Чарджи - шипанул. Типа:

  -- С-с-струс-с-сил?

   Дело дошло до рукопашной. Что стрелкам категорически... факультативно. Были потери, у Охрима выбили глаз. Какой лучник с одним глазом? - Вывести за штат.

   Охрим озлоблен на Чарджи: на ровном месте, по глупости, подвёл под увечье. Конец карьеры, конец любимого дела, конец жизни. Чарджи вину свою понимает, и от этого более злобится.

   У парня после увечья - крутой депресняк и чёрная меланхолия. Жалко, но смотреть противно.

   Тут я понимаю, что Ростиславу Андреевну без верного человека, который сможет присмотреть и сталью защитить, отпускать нельзя. Ивашко... от сердца оторвал. Но - надо. Место начальника моей охраны - пустое.

  -- Охрим, пойдёшь?

  -- Не, Воевода, бездельем маяться, брюхо отращивать... Тупое занятие.

   Я эти слова Ивашке пересказал. Тот... вроде бы пожилой уже по здешним меркам мужчина. Но как он в больничку бегом бежал, где Охрим лечение заканчивал...

   Вправил парню мозги. И по делу, и по жизни. Месяц водил за ручку по дворцу и по городу. Охрим много от Ивашки набрался, даже бурчит похоже. Потом "Саксонский караван" ушёл, и я свёл Охрима с Точильщиком. Один отрабатывает методы наблюдения, вербовки и проникновения. Другой - контрмеры.

   Охрим, со свежим взглядом, хоть и одним глазом, перетряхнул службу, нашёл и ликвидировал десяток "слабых мест", выявил троих воришек и одного... м-м-м... "иностранного агента". Месяца три эта парочка устраивала у меня во дворце то подкопы, то ловушки, то засады, то тревоги. Ныне малость угомонились.

   Охрим пошёл в поход начальником охраны и той небольшой группы лиц, которая меня обеспечивает. Повара, например, у меня нет - из общего котла. А конюх - есть. Хоть и люблю Сивку сам почесать-почистить, но времени не хватает, а оставлять коня в небрежении - скоро сдохнуть. Я про это уже...

   Бурчит Охрим как Ивашко:

  -- Туда не ходи - скользко, здесь не стой - снег башка попадёт...

   Нянька с функциями убийцы.

  -- Эй, Воевода, там ещё верховые следом едут (Гапа продолжает рассматривать в трубу обоз).

   Теперь видно: следом за последними санями, чуть приотстав, идёт ещё группа конных, тоже пара десятков, тоже с мечами.

  -- Слушать сюда. Любим, твоя первая турма тихо, без крика, прямо через поле, рысцой к передним. Щитов не видно - со ста шагов выбьете. Вторая турма наискосок, к задним на перехват. Вслед за первой турмой лучников идут мечники. Одна турма. Влево по дороге. До перекрёстка. Не выпускать вперёд. Тоже - спокойно, без криков, рысью. Мечи в ножнах. Пока те не заорут. Салман.

  -- Я здэсь, сахиби! Ударым! Сильно!

  -- Не суетись. Этих мечников ведёшь ты. После второй турмы лучников... Чарджи все остальные - твои. Уже будет бой, направишь по обстановке.

  -- Я с первой в голову пойду.

  -- Ты пойдёшь туда, куда я велю.

   Постояли, поразглядывали друг друга. Ожидаемый мятеж - уже? - Нет, изучение грузинского оказало своё благотворное воздействие.

  -- Мне нужно, чтобы здесь до конца оставался кто-то разумный и опытный, на которого можно положиться. Что там будет...? Война. На войне всякое бывает.

   Надавил, польстил, уболтал.

  -- Выезжать - неспеша. Никакого галопа. Пока те орать не начали. Как начали - марш-марш. Промедление - трусость. Первым - я. Сухан - слева, Охрим - сзади. Пошли.

   Я закинул петельку "намордника" (забрало шлема-ушанки) на крючок за правым ухом, покрутил головой - нормально. Тронул Сивку. Мы медленно, сперва просто шагом, выехали из-под защиты леса на отрытое место, приняли влево, перешли на неторопливую рысь.

   Треугольник. Поле, чуть наклонённое к северу и востоку. С юга, из вершины треугольника, из-за сосняка выезжают уже стрелки Любима. Крышки тулов скинуты, но луки не подняты. Проскочив полосу глубокого, наметённого к лесу, снега, неспеша разъезжаются в цепь.

   По северной стороне - дорога с караваном. За дорогой, метрах в двадцати, полоса осинника. Овраг, наверное. Весной там побежит ручей в ту Нивку. Головная группа - два десятка верховых, едут парами и по одиночке. Колонна не плотная, не ноздрями в задницу (то и другое - коня, если кто не понял). Но и не растягиваются сильно.

   Наша левая дорога сходится с их метрах в четырёхстах. Потом их, основная, уходит в просвет между нашим сосняком и их осинником. На перекрёстке мы окажемся чуть раньше их.

   Вру: уже нет. Нас заметили, в голове группы быстренько обсудили, первая пара пошла в галоп. Выслали головной дозор. Я тоже чуть даю шенкеля Сивки. Это... просто как у гончей: "она бежит - он её догоняет".