Страница 95 из 167
— Мы слышали про Чживона… очень жаль.
— Вот от этого тоже хочется отойти, забыться в чём-нибудь, — нахмурился Чжунэ, уткнувшись взглядом в стол. Официантка подошла кстати, отвлекая на заказы и выпивку. Драконы не стеснялись пить много и крепко, кроме Сынюна. Он попросил себе относительно лёгкий коктейль, и Чонгук вновь убедился, что этот человек из тех, которые не теряют бдительности. Сам он для разгона попросил себе пива. Сразу заправиться виски и встать на путь по направлению к отключке не хотелось. — Ну, а у вас тут что нового? — выдержав достойную траура по товарищу паузу, стряхнул с себя трагизм Чжунэ и оглядел знакомых.
— Здесь всегда что-то новое, это же Сингапур, — улыбнулся Сынюн.
— Как тебе моё новое, — кивнул на спутницу Сынхун, заговорщически подмигнув, пока девушка не видела, диктуя официантке то, что будет есть и пить.
— Отлично, — оценил Чжунэ, даже не всматриваясь. — Как Дракон поживает?
— У него тоже новое, — не менял темы Сынхун. Его, похоже, кроме юбок и того, что под ними, мало волновало иное. — Встречается с японочкой по имени Кико.
— Серьёзно? — удивился Чжунэ почти так же, как Чонгук, когда услышал о влюбленности Тэяна. — И как она?
— Ну такое… — сморщил нос Сынхун, рукой изобразив жест «так себе».
— И давно это с ним?
— С лета.
— Думаю, в нём говорит любовь к родине, — скромно улыбнулся Сынюн. — Японку не трахнул — считай не патриот*.
— С каких пор в Джиёне бродит патриотизм? — хмыкнул Чжунэ.
— Он неплохо способствует бизнесу корейских предпринимателей здесь. Раньше были одни китайцы и индусы, да американцы, а теперь даже чеболи филиалы и франшизы сюда насаждают…
— Тебе не приходило в голову, — одёрнул Сынюн Сынхуна, — что это лишь потому, что Джиёну проще с ними иметь дело, поскольку не надо учить иностранный язык и звать переводчиков? Я же пошутил, какой он, к чёрту, патриот, в самом деле.
— А я бы всё равно тоже японку трахнул, — решительно заявил Сынхун. До Чонгука стало доходить, и он поинтересовался:
- Твоя девушка не говорит по-корейски?
- Моя девушка? — Сынхун переспросил и, постепенно вникнув в вопрос, провёл взором по своему плечу, ниже, к предплечью, пока на конце руки, под ладонью, не обнаружил женскую ногу. Это подсказало ему, о ком речь. — Ах, Сэнди? Нет, она не говорит. А моя девушка говорит, но она сейчас в Бангкоке.
— Дай угадаю: и она не знает о Сэнди? — хохотнул Чонгук.
— Сэнди о её существовании тоже не знает. В этом мире полно незнакомых друг с другом людей, почему я должен кого-то сводить и знакомить? — пожал плечами Сынхун.
— Логично, — одобрил логику Чжунэ. — Так, значит, Джиён увлечен некой Кико и где-то с ней зависает?
— Да нет, он в Сингапуре, она к нему регулярно приезжает, а ты что, повидаться с ним хотел? — уточнил Сынюн.
— Нет, просто, думал, если подвернётся случай, представить ему Чонвона. Он теперь с нами, в Сеуле оказывает хорошие услуги, вот, было бы неплохо Джиёну нового дракона показать.
— Тут тебе, действительно, лучше с Мино поговорить, он сейчас почти секретарь у Джиёна, я не на такой короткой ноге с боссом.
— Секретарь — скажешь тоже! — засмеялся Сынхун, оторвавшись от интимного шептания с Сэнди и услышав слова Сынюна. — Мино просто хитрющая сволочь, которая просочится везде, его карьеризм и амбиции зашкаливают, и, сука такая, ведь безупречно исполняет свои лакейские обязанности, а на подхалимстве хрен поймаешь. Только он так умеет.
— Безупречен во всём, — кивнул Сынюн. Чонгук зыркнул на Чжунэ, требуя взглядом позже объяснений, кто это и с чем его едят. Чжунэ незаметно дал знак, что согласен, но не сейчас, разумеется.
— Что ж, а в «Убежище»-то мы идём сегодня, или как? — стукнул опустошенным стаканом Сынхун по столешнице.
— «Убежище»? — единственный неосведомлённый, полюбопытствовал золотой.
— Клуб «Refuge», — пояснил Сынюн, указав пальцем вверх и в сторону. — Буквально несколько шагов отсюда.
— Естественно, идём, — нетерпеливо отпил принесённого и ему виски Чжунэ. — Я хочу напиться, натанцеваться, забыться и очнуться рождённым заново.
— Если ты сильно напьёшься, то, как максимум, захочешь умереть от головной боли и похмелья на утро, — сказал Сынюн. — Будет ли считаться облегчение от анальгетиков возрождением?
— Это всё меня не пугает. Главное — хорошо оторваться сейчас!
Чонгук посмотрел на драконов. Похоже, так они и жили, по принципу «после нас хоть потоп». Им всё равно было на завтра, на последствия, на недоразумения или возможное причинение вреда другим людям (да и себе, судя по заявлению Чжунэ). Они брали всё, что хотели, стремились испытать самое яркое, получить самое лучшее. Оно им наскучивало, и они шли дальше. Но невозможно же перебирать бесконечно! Когда-то они не найдут больше ничего нового, что тогда? Упадут и сломаются? Чонгук не думал, что потенциал этого мира можно исчерпать за короткую жизнь одного человека, но ведь на большую часть того, что действительно следует пробовать и делать, драконы и не смотрят. Эгоизм и избалованность сжирают их, и если по молодости это всё кажется забавным, то к чему они придут лет через десять-пятнадцать? К тому, что жизнь осточертеет и захочется убежать куда-нибудь и спрятаться? Золотому было немного жаль Чжунэ и Сынхуна. По отношению к Сынюну он ещё не определился — слишком непонятен. Не такой вертопрах, не такой поверхностный, как другие двое, но какой тогда — не ясно.
Допив принесённое, они все поднялись и направились в клуб «Убежище». По рассказам идущих рядом, и даже из разговоров Сынхуна с Сэнди на английском, которые Чонгук частями понимал, он уразумел, что это достаточно прославленное заведение, где выступают звёзды, где отдыхает передовая молодёжь Сингапура. Клуб был хип-хоп направленности с долей R&B, который и играл, когда они вошли. Типичная зона для досуга в любом крупном городе; отсутствие окон, бункер-подвал, бар, горящий разомкнутой пастью среди потёмок, столики вдоль стен, давка на танцполе, множество девиц и парней, что пришли с друзьями или парами.
— Ну что, Чонвон, — шепнул на ухо Чжунэ, — печень выдержит с нами отдыхать?
— Я больше переживаю за мозги, не распрямились бы извилины от общения с тобой.
Небрежно хмыкнув, дракон переместился поближе к своим, и они оказались у бара. В помещении стоял смрад духов. Чонгук не подозревал, что именно так можно будет однажды обозначить достаточно приятные запахи, но они были настолько насыщенные, их было так много, в таком разнообразии и концентрации, что от благоухания вышедших на охоту женщин резало глаза так же, как от сигаретного дыма, сквозь который они прошли возле туалетов. Сынюн заказал себе что-то, перегнувшись через стойку и, когда был услышан барменом, развернулся к танцполу. Разговаривать было уже почти бесполезно, приходилось орать в уши, а в такой манере беседу о животрепещущем, да так, чтобы вскользь и ненавязчиво — не сложишь. Чонгук попросил ром с колой, в пропорции три к одному в пользу безалкогольного напитка. Ему не бывает «плевать на завтра», ему не бывает плевать даже на день, который настанет через сто лет. Там тоже будут жить люди, возможно, потомки его друзей, их праправнуки. Им захочется жить в добром и спокойном мире, как хочется уже теперь всем, и для того, чтобы мир был красив, справедлив и пригоден для благополучия, нужны золотые. Ему нельзя выходить из строя. Чжунэ рядом залпом опрокинул шот и заказал ещё. При каждом обращении к бармену приходилось налегать на стойку и вытягивать шею, чтобы докричаться. Сынюну подали холодный чай со льдом. Чонгук отметил это и покосился на Сынхуна. Тот целовал Сэнди, едва не положив её на высокий стул у бара. Веселье началось, но как среди всего этого узнать что-либо об Элии?!
Вытянувшиеся вдоль бара, три свободных молодых человека быстро превратились в цели, мишени и жертвы одиноких и неудовлетворённых особ прекрасного пола. Подвыпившие или почти пьяные, смелые, хоть и трезвые, в силу характера или убеждений, они не упускали случая попытаться завести диалог, кинуть фразу, поманить взглядом. Китаянки, малазийки, тайки, индонезийки, австралийки, европейки, мулатки — пёстрый хоровод в обтягивающих белых брюках, коротких шортах, оголяющих ягодицы, узких юбках, серебряных, как чешуя карпа, платьях. Смазанные блеском тела, татуировки на плечах или шее, выпячивающиеся в вырезах груди, переливающиеся браслеты, серьги, кольца; у кого-то с настоящими бриллиантами и из белого золота, у кого-то безделушки с барахолки. Чжунэ не преувеличивал, когда говорил, что девушки виснут и липнут. Именно это они делали, подходя к нему, и он не сопротивлялся, через десять минут угощая сразу двух подружек коктейлями. Одна девица попыталась окрутить Чонгука, но он, дружелюбно поулыбавшись, не откликнулся на призывное касание бёдрами о его бёдра, и оскорбленная самка уплыла.