Мед.ведь.ма

— Как считаешь, — приглушенно произнёс он, — чем кончится вся эта заваруха с Бобби?

— Всё будет хорошо, — попыталась, как и все женщины, развеять тучи она.

— А если нет?

— Не думай о плохом! Вы такая крепкая компания, вы со всем справитесь! Как трудно было найти в реке Чживона? Ты сам рассказывал. Но удача не отвернулась. Ханбин, она тебя любит, как и я, потому что удача — женщина, а они от тебя все без ума, — попыталась развеселить молодого человека Хёна, но он не поддался.

— За нас я бы не волновался. Да, это так, мы умеем выбираться из любых передряг, но Бёль… Ублюдки! — резко и жестко закончил БиАй, в фантазиях кромсая Ю Ёндже на строганину.

— Что бы ни случилось, я с тобой, забудь хоть ненадолго о тревогах… — Ханбин напрягся и отстранился от девушки, так что её оставшаяся без плеча-подголовника щека повисла в воздухе. Хёна вынужденно села, посмотрев на приподнявшегося парня, окатившего её надменностью и чуть ли не презрением в своих глазах.

— Ты? И что мне с тебя? Ты мне Бёль не заменишь! Таких как ты — сотни, тысячи! Если часто менять вас в постели, то и не отличишь, а сестра у меня одна — одна! Ясно?! — Ханбин выскочил из постели, схватив боксеры и впрыгнув в них. Но никуда не ушёл, подойдя к окну и встав спиной к Хёне. Она замерла. Что сообщает эта поза? Чтобы она свалила отсюда? Чтобы исчезла и больше не мозолила ему глаза? Девушке в очередной раз стало страшно. Потерять Ханбина для неё — потерять жизнь, но чтобы покончить с собой, надо приложить какие-то усилия, а чтобы разорвать отношения между ней и тем, кого она безумно любила, иногда достаточно одного слова или звука, иногда вообще ничего не нужно делать. Вроде бы её парень, БиАй, однако, никогда не принадлежал ей и принадлежать не будет.

На глаза набежали слёзы, и Хёна тихонько, чтобы не привлекать внимание шуршанием простыней, стала выбираться из кровати. Подобрав трусики, она натянула их, взяла в руки лифчик и набросила на плечи его лямки. Ханбин обернулся, заставив её остолбенеть, с не застёгнутыми сзади крючками. Парень приподнял бровь.

— Я пойду… — почти без голоса, тонко и несмело пробормотала Хёна. — Мне лучше уйти… Мне уйти? — утверждение изменилось на вопрос, потому что она не смела двинуться под взглядом БиАя.

Тяжело и безрадостно вздохнув, он опустил руки, упертые в бока, обошёл кровать и остановился рядом с девушкой. Одним пальцем подцепив лямку бюстгальтера, он стащил его, обнажив грудь, довёл до самого низа опавших рук Хёны и обронил на пол. Подняв вторую ладонь, он положил её на освобожденную от кружева грудь, и стал настойчиво мять и ласкать, проходясь по соску большим пальцем.

— А ты сможешь? — ухмыльнулся БиАй. — Уйти. Давай, кто тебя держит? Одевайся и топай.

— Ханбин… — Пальцы, избавившие её от лифчика, скользнули в трусики и буквально двумя-тремя движениями зажгли всё её тело, завели на полную мощность, так что оставалось только упасть и ждать милости, чтобы он удовлетворил её, взял ещё раз. Пальцы прекратили движение и выбрались наружу. БиАй скрестил руки на груди и сделал маленький шаг назад, продолжая ухмыляться. Хёна, проглотив ком в горле, ещё раз присела, подняв вторую часть нижнего белья, поднялась и направилась к двери. Она не хочет вставать на колени. Они договорились однажды, что этого между ними не будет, да и есть ли смысл сейчас увещевать и просить, когда Ханбин сам не свой после пропажи Бёль? Он может воспринять всё хуже, не как обычно. Лучше не усугублять.

Не успела Хёна дойти до двери, как БиАй, поймавший её за локоть, дёрнул девушку обратно и, проведя мимо себя, толкнул на кровать, куда она упала, мягко спружинив.

— Ты уйдёшь, когда я этого захочу, понятно? — отчетливо сказал он с яростным пылом, застрявшим между неприкрытой страстью и откровенным потребительством. Хёна кивнула, наблюдая, как он снова избавился от боксеров и забрался на неё. — Ты будешь со мной, пока моё желание не иссякнет, моё, а не твоё. А твоё не иссякнет, — нагло просиял он на подступе к её губам, — нет, со мной ещё ни у одной сухо между ног не становилось. Да, моя кошечка? — шепнул он ей в ухо, подтверждая свои слова рукой, вновь оказавшейся во влажных складках снизу.

— БиАй, боже… — задохнулась Хёна от его действий, неугомонных пальцев и, самое главное, умелых, которые точно знали как надо, а не искали способы, не блуждали по наитию. Пальцы БиАя знали своё дело, которое им было интересно и приятно. Приятно было смотреть, как глаза женщин расширяются от неподдельного оргазма и запечатлевают там тебя, как того, которого очень трудно заменить среди мужчин, чьи кроватные способности в большинстве случаев заканчиваются на «сунул-вынул». БиАй знал себе цену, не напрасно названную, а данную по заслугам, потому и не боялся совершать любые поступки. Инстинкты всё равно окажутся на его стороне, а ими он управлял в совершенстве, если ему хоть раз давали доступ к рычагам. Он накрыл губы Хёны своими, и она в тысячный раз поняла — уйти добровольно она никогда не сможет.

<center>***</center>

Юнги выписали. Намджун приехал за ним в больницу вместе с Джинни, чтобы отвезти его на квартиру. Несмотря на прекрасное самочувствие, он продолжал мелко мстить своей девушке за своенравный характер и легкомыслие, прикидываясь ослабевшим и страдающим мигренью. Даже лёгкий пакет со сменной одеждой пришлось нести ей. Рэпмон не стал задерживаться и, выгрузив пассажиров, поехал дальше, по делам.

Дома Шугу уже ждали друзья, приготовившие ему праздничный стол, открывшие несколько бутылок вина, нарядившие зал новогодней гирляндой не по сезону и, в коем-то веки, убравшиеся везде и всюду.

— Ну, с возвращением! — сунул ему чуть ли не с порога бокал Чимин. Ви поднёс ещё один, для Джинни, радостной и взбодрённой, что с Юнги, наконец, всё в порядке. Она подозревала, что он куда крепче, чем притворяется, но пока молча терпела ахи-вздохи и жалобы.

— Даже не знаю, не пойдёт ли у меня голова быстро кругом, я совершенно разбит, — делая глоток, изобразил неохоту Шуга, — прилечь бы для начала, а вы налетели с приветствиями.

— А то ты в больнице не належался? — хмыкнул Чонгук, понимающе щурясь. Джинни проскользнула в спальню, чтобы положить вещи, чем воспользовался Юнги, чтобы шёпотом начать плести заговор:

— Там я один лежал, а тут… ну, вы понимаете, пошли бы вечером куда-нибудь, погуляли, а?

— Нет, ты что, вдруг у тебя голова пойдёт кругом, — назидательно напомнил Чимин. — Мы не можем тебя оставить.

— Да со мной Джинни будет…

— Ты ещё слаб, она с тобой не справится, до унитаза довести, поддержать, — закивал Чонгук, поддерживая Чимина.

— Ну, по-братски, — оглядел их Шуга, видя, что его план работает против него же.

— Куда тебя, разбитого, оставлять наедине с девушкой? — покачал головой Ви. — А если она приставать начнёт? Кто-то же тебя отбить должен будет.

— Упыри, блин, а не друзья, — проворчал Юнги, и к возвращению Джинни он уже был немного энергичнее, чем минуту назад, а парни вокруг него почему-то ещё больше смеялись.

У Чонгука зазвонил телефон и он, увидев имя Ёндже, извинился и отошёл в соседнюю комнату, где его бы не услышали.

— Да?

— Я не могу дозвониться до Чимина, он не рядом?

— Тут. Просто, наверное, мобила в куртке или на вибрации где-нибудь в спальне. Что ему передать?

— Да задание… хотел обсудить подробности.

— Новое? Тогда говори мне, мы же вместе отправимся?

— Чонгук, мы с Ёнгуком не хотели тебя сюда задействовать… — Младший золотой всё понял.

— Так это связано с Элией? Вы не доверяете мне, потому что я однажды уже провалил дело?

— Не в этом суть, просто…

— Именно в этом, — прервал отговорки их гения Чонгук. — Я знаю, что мы с Ви совершили страшную ошибку. Но я хочу её исправить. Я смогу, Ёндже, пожалуйста, скажи, что вы мне доверяете?

— Чонгук, это, как мы и боялись, связано с Сингапуром.

— И что? Ты думаешь испугать меня?

— Нет, я знаю, что ты не боишься ничего. Но, возможно, действовать придётся заодно с Эвром, и с его приятелями. Сможешь ли ты не сорваться и не поквитаться с ним, пока мы не вытащим Элию? — Чонгук, мечтавший избить и отпинать Бобби все эти два года, а последнюю неделю особенно, попытался вспомнить какую-нибудь мантру, которая поможет ему обрести внутреннюю гармонию.