Мед.ведь.ма

— Нет, я хочу поскорее увидеть дедушку, — сказала я, искренне не настроенная знакомиться с новыми людьми, терпеть суету большого города. Хочу в какой-нибудь дальний, тихий край, где будут надёжные и знакомые люди, и больше никого.

— Да, конечно, — согласился со мной Тэхён и продолжил: — Вон там Чонгук спит. Мы его дождёмся и с ним в Лог поедем, он тоже хотел. А четвертая кровать у нас кочевая. Чаще всего Чимин с нами обитает, ты его не знаешь ещё. Бывает, что другие: Джеро, Хансоль, Кидо… кого занесёт, короче.

— Понятно… — протянула я, вновь поворачиваясь к рисункам, и одновременно с тем, как моё лицо возвращалось к ним, лицо Тэхёна отвращалось от меня. Я сделала шаг к его кровати, и нутром почувствовала, как усиливается напряжение в моём Духе. Надо уже как-то заговорить об этом! — Ты очень хорошо рисуешь, — заметила я. Не отрывая взора от пола, Тэхён повернул подбородок к плечу, в мою сторону. Профиль прочертился в сумерках, таинственный, мужественный, и вместе с тем наивно-юный. В Ви было что-то такое… много всего одновременно, детскости и зрелости, храбрости и несмелости, прагматизма и романтики, обманчивости и искренности, умудренности и простоты, одиночества и единства с целым миром. Он переливался сотней граней, одна за другой они демонстрировали нового и загадочного Тэхёна, который постоянно оставался самим собой. Он был чудесен. Одна секунда наполняет его лицо и взгляд порочным пламенем, а следующая — невинной безгрешностью.

— Спасибо, но это так… баловство. Я самоучка. — Подойдя к окну, он взялся за ручку, собираясь приоткрыть его: — Ты не против, если я закурю? Подвинься так, чтобы тебе не дуло.

— Ничего страшного, кури, если хочешь. — Я села на его постель, спиной к картинкам. — Для самоучки ты хорош.

— Да ладно, пустое, — отмахнулся он, закуривая и затягиваясь, на морозном воздухе, наполняя его дымом и паром от дыхания. — Пока никого нет дома, курю в спальне! Конечно, Чонгук почувствует запах, но ничего не скажет. При ребятах я тут не курю.

— Кроме тебя ни у кого нет вредной привычки?

— У всех свои вредные привычки, — Ви улыбнулся, — когда нет меня и остальных, Шуга тут с Джинни шалит, Хансоль любит еду таскать по всей квартире, пока никого нет, иначе ругаемся, потому что потом везде крошки.

— Весело у вас, — хихикнула я.

— Это что! В Логе — вот жизнь! Когда увидишь монастырь, сама всё без слов поймёшь.

— А в монастыре ты тоже куришь?

— Нет, — покачал Тэхён головой, и в её наклоне выразилось какое-то непередаваемое почтение, которое он испытывает, едва упоминая место, где его воспитывали. — Там я умудряюсь дня два-три терпеть, вообще без сигарет. Потом, бывает, бегаю за забор. Но на территории — нет, там нельзя. Это же святыня.

— Может… не стоит мне, такой ведьме… ехать туда? — спросила я, запинаясь. На какое-то мгновение я ощутила себя недостойной идеального уголка мира Тэхёна. Сколько я начередила за эти два года! Есть ли мне прощение за то, что я выдавала чужие тайны и обезоруживала не самых плохих людей перед Драконом, раскрывая их планы? Ви спешно потушил сигарету об отлив со стороны улицы, и, положив окурок, подошёл ко мне, опустившись на корточки.

— Не говори ерунды, Эя. Ты фея, разве забыла? Тебя там не хватало давно. Ты нужна там. — Я хотела в это верить, поэтому не стала спорить. Мы снова взялись за руки, это получилось непроизвольно, как взаимная поддержка. Тэхён нежно улыбался, искрясь озорными глазами. — А пока мы в плену у цивилизации, пошли смотреть мультики?

— Мультики? — удивилась я.

— Да, яркие, красивые, добрые мультики! Хочешь? — Для меня было шоком, с каким азартом и энтузиазмом предлагает это Ви, парень, бросившийся на горящую меня, не побоявшийся сгореть, убивающий плохих людей, владеющий боевым искусством.

— Хочу ли я посмотреть мультики? — растерянно пожав плечами, я смущено признала: — Пожалуй, хочу.

— Тогда, вперёд! Нам нужен пирог и кофе, сначала приготовим их, и пойдём к телевизору.

— Я не очень хорошо пеку пироги, честно сказать, и не делала этого уже так долго… — оправдывалась я, плетясь за Тэхёном. Он остановился и посмотрел на меня сверху вниз:

— Вообще-то, я бы тебя к плите и не подпустил. С огнём ты обращаешься не очень-то. — Вспомнив об огне, я на мгновение помрачнела, что вышло само собой. Тэхён тотчас решил, что задел меня. — Извини… это в шутку было…

— Я поняла, — расслабилась я, улыбаясь, как и до этого. — Так, значит, ты ещё и готовить умеешь?

— Лог учит не только дыхательной гимнастике и разбиванию морд.

— Я всё больше люблю его, — засмеялась я. Мы вошли на кухню и, вдвоём перемыв свалку грязной посуды в раковине, оставленную той шеренгой золотых, что тут проводят по одной-две ночи, на самом деле принялись готовить пирог, заодно обсуждая, какой мультик лучше посмотреть. Я их не очень хорошо знала, многие не видела никогда, поэтому Тэхёну приходилось коротко рассказывать начало сюжета, чтобы заинтересовать меня или, наоборот, чтобы я поняла, чего смотреть не хочу. Так отпала «Мулан», потому что в сценарии имелся дракон, потом «Русалочка», потому что она связалась с ведьмой (по этому же принципу отпали многие мультфильмы Хаяо Миядзаки, везде-то там были какие-то колдуньи!), затем выпал «Бэмби», потому что у него убили маму, и мы с Ви оба решили, что не в настроении глядеть такие истории. Жребий пал на «Кунг-фу панду». На полу перед экраном, накрыв ноги пледом, на котором расставили тарелки со всем, что ещё нашлось, помимо свежеиспеченного пирога, нас застал Чонгук, пришедший, когда на улице было уже совсем темно. Он скромно присел рядом с нами, заставив Ви поставить паузу.

— Ужинаете?

— Ага, и развлекаемся, — ответил Ви, но вместе с тем его взгляд, устремлённый на друга, был испытующим. — Ну так и… что там решили?

— Ёнгук заберёт с собой. В Нью-Йорк.

— О чём вы? — вмешалась я, поглядывая туда-сюда, на обоих молодых людей.

— Да так, — вздохнул Чонгук, откидываясь головой к стенке и прикрывая ненадолго глаза, — обычные будни золотых. Запускайте мультик дальше, давайте смотреть.

***

Бёль была смышленым ребёнком, да и вообще в двенадцать лет уже не ходят за незнакомцами, предлагающими конфеты. Поэтому её пришлось на самом деле украсть, а не заманить. Хорошее обращение и увлекательные закулисья «Пятницы» за пару дней успокоили девочку, которой объяснили, что её прячут ради её же безопасности, потому что её старший брат вляпался в неприятности. В это она поверила без труда, потому что знала, что Ханбин — хулиган. Какой именно и как он хулиганит, Бёль не совсем понимала, но то, что он «плохой парень», где «плохой» равнялось «крутому» жило в её сознании безусловно. Всё время пребывания в заточении, она больше волновалась о нём, чем о себе, ждала новостей о брате и возвращения домой. Впрочем, отсутствие надобности ходить в школу было отличным бонусом.

Её вернули на Рождество, за несколько часов до того, как на ужин должен был прилететь их с Биаем отец. Сдерживая свои истинные эмоции, тревоги и ужасное волнение за сестру, чтобы не напугать её, Ханбин обнял Бёль в прихожей, подняв и закружив. Они минут пять не могли отойти друг от друга, улыбаясь, убеждаясь, что видят друг друга, продолжая обниматься. Наконец, Бёль первая, с деловым видом, поправив косички, перехваченные оранжевыми резинками, выдала:

— Хорошо, что с тобой всё в порядке. Ты разобрался с теми, из-за кого меня пришлось прятать?

— Разобрался? — Ханбин почти растерялся, но вовремя сообразил, что сестре выдали какую-то интересную версию происходящего. — Да, со мной всё хорошо, а… тебе сказали, почему тебя спрятали, да?

— Потому что ты во что-то вляпался, — пожала она плечами, гордая от причастности к какому-то «тёмному» делу.

— Да, так вышло, прости. С тобой хорошо обращались, правда? — натужно улыбнулся он.

— Всё было классно, не волнуйся. Несколько красивых девушек со странными именами учили меня играть на каягыме*, я выучила две коротких песенки. Эти девушки — твои бывшие? — Ханбин, не представляя, о ком идёт речь, мог только невнятно покивать, поправив: