Огонь сильнее мрака

– Джонован, Джонован, не надо! Ради богов, это же я!

Перед ними стоял Иматега. Джон опустил револьвер, Джил высвободила руку и шагнула к доктору. Тот попятился. Русалка поймала его за воротник, сжала в кулаке толстую скрипучую ткань. «Эй!» – пискнул Иматега, но Джил проворно расстегнула пуговицы и дёрнула в стороны полы плаща. Джон увидел нашитые изнутри матовые пластины, ряд кристаллов в матерчатых гнёздах, латунные трубки, шестерёнки каких-то механических приводов…

– Сколько там, говоришь, положено? – спросила Джил, изучая механизм. – От семи до двенадцати лет?

– Плюс конфискация, – процедил Репейник. – Пойдёмте-ка в тенёчек, док.

Иматега жалобно улыбался и силился запахнуться, но Джил, крепко держа его за грудки, потащила прочь от фонаря. Джон шёл следом, непослушными от злости руками запихивая револьвер в кобуру. Плащи-невидимки состояли на вооружении в армии. По логике вещей, их следовало бы выдавать разведчикам или стрелкам, но по уставу плащ полагался только высокопоставленным офицерам, занятым в боевых действиях – прятаться в случае угрозы пленения… На деле, учитывая, что Энландрия ни с кем не воевала уже лет тридцать, плащи-невидимки либо висели в личных шкафах у штабных генералов, либо пылились в надёжно охраняемых казённых запасниках. «Откуда он только взял эту штуковину? – подумал Джон. – У начальника военного факультета, что ли, спер?» Джил притиснула доктора к погашенному фонарю и, по-прежнему держа одной рукой за лацканы, спросила:

– Как попал сюда?

– Простите великодушно, госпожа Корден! – затараторил Иматега. – Вы тогда сказали, дескать, я вам не нужен, вот и вышел от вас, и стоял внизу, в подъезде, дождь пережидал… Так сказать, буря в душе… и буря в небесах… Вот… А потом слышу – вы спускаетесь с господином Репейником, ну и как-то чисто машинально… плащ-то включил… Во-от… А потом вы спустились и наружу… наружу…

Он замолк и задумался, глядя себе под ноги. «Да он же нас опять не видит, – сообразил Джон. – Ай да марьянник!»

– Не спать! – прошипела Джил и встряхнула доктора.

– Ох! – сказал он, вертя головой. – Опять потерял вас! Так сказать, полная дезориентация! Хе-хе! Никак, вы тоже магическим средством пользу…

– Дальше что было? – перебил Джон.

– Ах-х, дальше, да… Ну, вы в кэб – я в панику, хе-хе. Что делать? Уходят… И тут думаю, а ведь я невидим! Совсем невидим! И – наверх, к кучеру… Да… Кучер… На-верх…

Он опять отвлёкся и повесил голову.

– Джил, – не выдержал Репейник, – говори ему свою присказку. А то до утра провозимся.

– Видит мышь, и сова, – нехотя произнесла Джил, – и болотная змея. Кот и кошка. И ты немножко, придурок учёный.

– Простите?! – у доктора вытянулось лицо.

– Вы продолжайте, – попросил Джон со всей вежливостью. – Видите, дама нервничает.

– Продолжаю, продолжаю, – зачастил Иматега, – дальше мы приехали… То есть, вы приехали, а я с вами… Тот дом, где… Вы – на чердак, ну, и я… А потом – в углу сидел, ждал… Едва не заснул, всё боялся – засну, храпеть стану, тут вы меня и раскроете. Но не заснул. И потом вы как побежали… Верней, господин Репейник побежал, а вы, госпожа, так сказать, прямо в окно… Ну, я – за господином Репейником, по лестнице. Едва успел, думал – конец придет… На улицу выбежал, гляжу – вы за каким-то типом гонитесь. Эге, думаю себе, это, верно, один из них, из па-лотрашти! А потом вы исчезли куда-то, но я так решил – просто спрятались… Как восточные следопыты, в тенях… Ну, и продолжал за этим типом следить… Сам.. Во-от… Так и пришел – сюда. А тут вы как-то проявились… Беседовать стали… Каюсь, каюсь, подслушал ваш разговор, не хотел, но невольно… И понял, что вы хотите всё на завтра отложить. А ведь он уйдёт, понимаете? Возьмёт и уйдёт отсюда, и все уйдут, они народ скрытный! Надо идти сейчас, надо обязательно идти сейчас!..

У доктора дрожали губы, срывался голос. «Значит, он весь вечер просидел с нами на чердаке, – подумал Джон. – Я-то, дурак, слышал шорох, думал – мыши… А тут вон какая мышь. Сидел, стало быть, и всё видел…» Он стиснул зубы. Джил повернула голову и длинно посмотрела на Джона. Судя по всему, она думала о том же. «И грохот, грохот за спиной, когда я с чердака выбирался, – вспомнил Джон. – Сукин сын».

– Иматега,– сказал он, – вам нужно уйти.

Доктор страдальчески искривил рот.

– Вы не понимаете, во что ввязываетесь, – продолжал Репейник. – Те, за кем мы следим, – убийцы. Душегубы. Мучители. Они вас обнаружат и прикончат, и никакой плащ не поможет. Они меня чуть не убили. У них трупы дома хранятся. Трупы, понимаете?

Доктор судорожно кивал.

– Пожалуйста, – с усилием произнес Джон, – проваливайте отсюда. Это – не развлечение. И не научный поход. Это – опасная, тяжёлая слежка, и вы своим присутствием не только себя ставите под угрозу – вы и нас подвергаете очень серьезному риску.

– Но плащ… – слабо возразил доктор. Джон вздохнул:

– Плащ – штука ненадежная. Вы хоть знаете, как он работает?

– На рычаг нажимать надо в кармане, – пробормотал Иматега. – Рычаг вниз – и стал невидимый…

Джон на миг зажмурился.

– Вот это, – сказал он, указывая на патроны одинаковых маленьких кристаллов, нашитых на подкладку, – вот это, по-вашему, что?

Доктор, обрастая вторым подбородком, уставился вниз.

– Н-не могу знать, – промямлил он. – Я ещё не совсем разобрался…

– Это батареи, док! – с нажимом сказал Джон. – Запасные батареи, потому что ваш костюмчик сжирает кучу энергии. Одна такая батарейка у вас должна быть где-то под левой рукой. Там ещё зажим есть, проверьте.

Иматега пошарил подмышкой и, вытаращив глаза, извлёк кристалл – точно такой же, как его собратья.

– Одного хватает на шесть-восемь часов, – сообщил Джон. – Вы сколько уже его носите?

– Часа три примерно…

– Да не три! – раздраженно воскликнула Джил и мотнула доктора, как терьер крысу. – Он только на чердаке с нами сколько торчал.

– На чердаке, плюс до этого, плюс потом. Часов шесть, – прикинул Джон. – Значит, кристалл вот-вот сядет. А вы собрались в логово врага.

Иматега сморщился и издал странный звук – не то всхлип, не то хрюканье.

– Ступайте домой, – миролюбиво сказал Репейник. – Оставьте это дело нам. Уж про вас не забудем.

Джил ещё раз встряхнула доктора и отпустила. Тот комично взмахнул руками, сделал несколько неуклюжих шагов в сторону и, отвернувшись, принялся застегивать плащ.

– Может, подбросим его куда-нибудь? – шепнул Джон русалке. Та изогнула бровь:

– Подбросим? Ты чего? В братья милосердия записался? Непохоже на тебя.

– Так, по крайней мере, он на виду у нас будет, – вполголоса объяснил Джон. – А то мало ли, мы сейчас пойдём, а он потом вернется сюда.

– Ну и пусть возвращается, – тихонько фыркнула Джил. – Убьют – туда и дорога.

Джон усмехнулся:

– А вот это как раз на тебя непохоже. Ты ведь добра всем хочешь, забыла?

– Не забыла, – вытягивая шею и глядя на доктора, сказала Джил. – Что-то он там долго возится со своим плащиком…

Джон присмотрелся. Доктор всё так же стоял к ним спиной, и его растопыренные локти чертили в воздухе сложные фигуры. Обычно так бывает, когда человек силится продеть пуговицу в тугую пройму. Или, например, вставляет что-то в тугой зажим.

– Эй! – окликнул Джон, делая шаг вперед. Джил прыгнула с места, и одновременно с этим раздался знакомый Джону механический щелчок. Доктор исчез – мгновенно, как не было. Русалка встретила в прыжке только воздух – махнула руками, споткнулась, перекатилась через голову. Джон завертелся, силясь разглядеть хоть что-то во влажной темноте, но доктора нигде не было.

– Дверь! – хрипло рявкнула Джил.

Вслед за этим раздался далёкий скрип, и Джон увидел, как затворяется маленькая дверь, устроенная в заколоченных складских воротах. Невидимый доктор был уже внутри. Плеснуло ветром – это промчалась Джил: мимо, к воротам. «Стой! – крикнул Джон, срываясь с места. – Куда?!» Но она уже добежала до двери и проскользнула вслед за Иматегой. Джон на бегу вытащил револьвер, взвёл курок и, очутившись перед дверью, потянул за ручку.