Огонь сильнее мрака

Джон снова кивнул. Хонна взял чашку и в три глотка допил чай. Со стуком поставив чашку, он закончил:

– А три дня назад мои подопечные исчезли. Сбежали вместе с лабораторией.

– Как это – с лабораторией? – нахмурился Джон.

– Забрали приборы, – пояснил Хонна. – Ночью, как грабители. Прихожу с утра – а подвал пустой. Унесли всё, до последнего фильтра. Подозреваю, что добились, наконец, решительного успеха… и решили не отдавать мне конечный продукт.

Джон прочистил горло.

– Как я понимаю, моё дело – найти ученых и передать в ваши руки?

Хонна нахмурился:

– Прежде всего – приборы. И, конечно же, результаты опытов. Журналы, записи экспериментов, отчёты. Полагаю, смогу найти энтузиастов, которые завершат начатое. Прежним своим, гм… сотрудникам… я больше не доверяю. Так что главная цель – узнать, куда они увезли лабораторию.

Джон покачал головой.

– Это всё очень любопытно, – сказал он, – но, чтобы найти лабораторию, надо найти людей. Боюсь, если вы не скажете, чем занимались ваши сотрудники, искать их будет весьма сложно.

Хонна долго молчал, задумчиво трогая подбородок.

– Нет, – ответил он наконец. – Сказать этого не могу. Видите ли, господин Джонован… Знание предмета исследований вам не поможет. Верней, поможет, но только в том случае, если воры попытаются кому-нибудь продать… то, что получилось. В таком случае они, разумеется, обнаружат себя, и вы сумеете взять след. Но они не будут ничего продавать. В этом я уверен. Больше того: уверен, что они постараются сохранить исследования в тайне.

Джон открыл было рот, но Хонна подался вперед и положил на стол широкие ладони.

– Они оставят открытие себе, – сказал он негромко, – потому что не захотят ни с кем делиться.

Джон позволил себе вежливо улыбнуться:

– Что же у них там? Эликсир долголетия?

– Лучше, – сказал Хонна без улыбки.

Джон негромко хмыкнул.

– Давайте так, – предложил он. – Вы покажете, какие у вас есть зацепки по делу, а я решу, браться или нет.

– Достойные слова, – с удовлетворением сказал Хонна – Там, рядом с вами, на полке лежат бумаги. Можете ознакомиться.

Джон потянулся к шкафу, взял коричневую папку, развязал тесемки и стал просматривать материалы. Бумаг оказалось предостаточно. Собственно, «зацепками» эти документы назвать было мало: перед Репейником лежали подробные личные дела, заведенные на учёных. Одинаковым почерком с крупными округлыми буквами перечислялись имена, фамилии, даты рождения и адреса. Документы написали под копирку: буквы были бледными и легко смазывались. Отдельной стопкой шли портреты – гравюры размером с восьмушку листа. С портретов глядели на Репейника строгие мужчины. Многие носили бороды – это Джон отметил сразу; правда, от бороды легко можно избавиться. Крупных родинок или шрамов не наблюдалось, да и сами лица казались чем-то неуловимо похожими. Видать, гравер был невеликого таланта. И всё-таки, иметь такие портреты было намного лучше, чем не иметь вообще ничего.

– Неплохо, – резюмировал Джон, закончив смотреть. Ученых он насчитал двадцать четыре человека. Чего бы ни касались исследования мецената, он вёл их с размахом.

– Но и не так хорошо, как хотелось бы, – возразил Хонна. – Имена они, скорей всего, взяли новые, облик постарались изменить, а дома, пожалуй, побросали. Могли и… (пауза) ловушки оставить.

– Полагаете, они настроены так серьёзно? – недоверчиво спросил Джон.

– Полагаю, они настроены очень серьёзно, – сказал Хонна.

Джон покивал, уставясь в папку невидящим взглядом. Дело приобретало интригующий оборот. Нет, подумал он, не эликсир долголетия они там открыли. Что-то другое, слишком ценное... слишком нехорошее. Стоп, да неужели…

Он с сожалением посмотрел на Хонну.

– Господин Фернакль, – сказал он, – если ваши подопечные придумали какой-то новый дурман, вроде опия, то я – пас.

Меценат слабо улыбнулся:

– Почему? Вы больше не работаете в Гильдии. Можете заниматься чем угодно.

– Именно потому, – парировал Джон. – Мне категорически не угодно впутываться в такие дела. Один раз начнёшь – всю жизнь не отмоешься.

– Приятно иметь дело с человеком строгих принципов, – сказал Фернакль.

Джон ничего не ответил. Он аккуратно собрал бумаги, сложил обратно в папку и завязал тесемки. Хонна немного поиграл тростью, рисуя на ковре вялые узоры каучуковым наконечником.

– Нет, – сказал он. – Это не дурман. Это магический состав. Я… занимаюсь самосовершенствованием. Знаете, есть источники… Старинные труды.

Меценат был явно смущён.

– Поймите, – с трудом проговорил он, – кто-то именует это суеверием, кто-то – розыгрышем, но… я верю, что человек может приблизиться по могуществу… к тем, кто нас покинул во время войны.

Джон медленно кивнул. Вот, значит, как. Он слыхал об энтузиастах, желавших обрести могущество богов. Ходило поверье, что люди, ступая по пути духовного роста, могут обрести магические силы, долголетие, умение принимать облик волшебного чудовища – в общем, стать ровней мертвым ныне богам. При этом существовало множество школ и группировок, каждая из которых предлагала свои методы для достижения результата. Методы были самые разные: от поста и ежедневных медитаций до массовых оргий. Каждый выбирал то, что ему подходило, сообразуясь с наклонностями и толщиной кошелька. Самым дорогостоящим (и рискованным) способом были магические эксперименты. Что ж, Фернакль мог себе позволить недешёвые причуды. В том числе – нанять две дюжины шарлатанов, которые за немалые деньги станут в поте лица составлять волшебное зелье. Интересно, что за «решительный успех», о котором он говорит? Скорей всего, Хонне всё же подсунули какой-нибудь дурман, отчего старику на время показалось, что он летает и дышит огнем. А пока меценат валялся в бреду, горе-исследователи сбежали. Видать, чуяли, что терпение хозяина на исходе. Сколько там они ему голову морочили? Десять лет? Пора бы и честь знать. Зря только они оборудование сперли. Скромней надо быть, скромней.

Хонна блеснул очками; вид у него был смущенный и в то же время вызывающий. Репейник пожал плечами:

– В таком случае, никаких проблем. Сегодня же начну поиски.

Фернакль расслабился, почти незаметно глазу: чуть смягчилось лицо, склонилась голова.

– Превосходно.

– Вы позволите? – Джон похлопал по туго набитой папке.

– Берите, конечно.

Джон встал и сунул папку подмышку.

– Надо бы взглянуть на лабораторию, – сказал он. – То есть, на место, где она была.

Хонна тоже встал и шагнул к двери:

– Пойдемте.

Комната, в которой шарлатаны проводили свои «исследования», была в подвале. Верней, на цокольном этаже – язык не поворачивался назвать огромное, залитое светом помещение тесным словом «подвал». Два десятка ярких газовых рожков, гладкий бетонный пол, высокий потолок, громадная вытяжка посредине. Собственно, одна вытяжка и указывала на то, что здесь когда-то занимались химией: в огромном зале, где запросто мог разместиться паровоз, было пусто, хоть шаром покати.

– Да, – сказал Репейник, изучая голые стены, – вынесли всё подчистую. Когда, говорите, они исчезли?

– Три дня назад. Если быть точным, пятого числа.

– А почему сразу не обратились в поли… – Джон осекся. – М-да. Прошу прощения.

Хонна развел руками.

– Первый день я потратил, пытаясь связаться с ними. Не хотел, как говорится… (пауза) стирать грязное бельё на людях. У нас были особые приборы для скорых вызовов. Полагаю, вы такие видели.

Джон кивнул. «Банши», «глазок», «эхолов». Как же, видели, «глазок» – волшебную линзу – как-то раз даже держали в руках. Магическая связь на расстоянии была запрещена законом и каралась конфискацией устройства связи, а также тюремным заключением. Которое, впрочем, могли заменить каторгой. Согласно решению суда.

– …Но, увы, никто не ответил, – продолжал меценат. – Тогда я решил воспользоваться вашими услугами. Навёл справки, узнал, что вы отлучились, но должны вот-вот вернуться. Я обождал, а, как только узнал, что вернулись – послал весточку.