Огонь сильнее мрака

Найвел дернул плечом.

– Задерживался, – проронил он. – Только на всю ночь.

Он сидел, привалившись боком к стене каюты, и почти не двигался, только убирал иногда со лба волосы – машинальным, докучливым жестом.

– Значит, ты хотел уйти в Сомниум, чтобы найти Ширли, – сказал Джон. – Там она была бы живой...

Найвел только посмотрел на него красными, ввалившимися глазами. Джил вдруг подалась вперед и крепко сжала ладонь юноши. Найвел вздрогнул. Джон откашлялся.

– Ну ладно, – сказал он деловым тоном, – вот ты украл шкатулку. Хотел создать мир мечты. Только она же не работает. Ты хотел зарядить её с помощью башен? А откуда вдруг в них взялась энергия?

Найвел улыбнулся одним уголком рта:

– Много уже знаете, как погляжу... Ну, насчет энергии все довольно просто.

– Расскажешь? – предложил Репейник. – Времени хватает.

– Отчего ж не рассказать... – Найвел снова откинул со лба волосы. – Дело вот в чем. Давно-давно, когда боги принялись ставить зарядные башни, эти башни работали автономно. Не были подсоединены к сети. Богам приходилось их заряжать, так сказать, вручную, при непосредственном контакте. Чтобы не летать к башням слишком часто, боги устанавливали на них мощные конденсаторы. Которые держали заряд хотя бы неделю. Позже, когда башен стало много, протянули сеть чаропроводных кабелей. Конденсаторы на башни ставить перестали. Их, такие башни, признали убыточными. Строить – дорого, обслуживать – опасно...

Он смешался. Джон кивнул:

– Видел обслуживание твое, видел. Ну, так что дальше?

Найвел поморщился.

– Старые башни стали постепенно сносить. Заменяли новыми. К началу войны их осталось в стране всего несколько десятков. Бомбежки уничтожили почти все. Уцелели три штуки.

– А, – сказала вдруг Джил. – И каждая до сих пор хранит заряд?

Найвел посмотрел на русалку почти с уважением:

– Да. Остаточный заряд на конденсаторах. Он слабеет с годами, конечно, утекает в атмосферу, но... Он есть. В промышленном масштабе – ерундовый, не хватит даже на неделю работы какой-нибудь заводской машины. Но все-таки очень большой. Ни одна современная батарея такой импульс не выдаст.

– Вот, значит, что ты открыл на своих вылазках, – сказал Джон. Найвел, кусая губы, покачал головой:

– Я ничего не открывал. Это – известный факт, он в открытом доступе, в архиве. Просто мало кому есть дело до башен. Когда-то, сразу после войны, собралась инициативная группа, трое или четверо ученых. Они исследовали вопрос, описали результаты. А потом тему закрыли. Потому что остаточного заряда все равно хватило бы на один-два мощных раритета, не больше. Таких, как шкатулка, – он показал глазами на стол. – Зарядить разок – и все. Да и вся процедура очень рискованная. Так что – закрыли и передали в архив. Потом забыли. А я нашел.

«В открытом доступе, – подумал Джон. – "Доп. технол. рецирк. по ортогон. вект." и тому подобное. Ну да».

– Предположим, тебе все-таки удалось бы провернуть дело с зарядкой и запустить шкатулку, – сказал он. – Но ведь она не будет работать вечно. Что станет, когда в ней кончится заряд?

Найвел отвернулся.

– Не знаю, – сказал он еле слышно. – Я просто хотел еще раз увидеть...

И замолчал. Джил, обернувшись к Джону, попросила:

– Выйдем?

Джон с сомнением покачал головой, но поднялся на ноги. «В самом деле, – подумал он, – не сбежит же он из закрытой каюты». Найвел, опустив длинные руки, глядел в стену и, похоже, никуда сбегать не собирался. Да и некуда было: разве что влезть в отдушину над багажной полкой, но там и кошка бы застряла. Джил потянула Джона за рукав, и они выглянули в коридор. Пассажиры уже разошлись – кто в каюты, кто в салон – так что можно было спокойно поговорить без лишних ушей. Джил отступила к большому панорамному окну.

– Джонни, – сказала она, – слушай. Ты главный, тебе решать. Но парню-то худо совсем. Может, дадим ему это... попробовать?

– Сходить в Сомниум?

– Да. В Сомниум.

Джон засунул руки в карманы.

– То есть, вместо того чтобы везти его к дяде, отвезем в Кинки и позволим зарядить аппарат? А если та башня тоже взорвется?

– Ты ж говорил – она на пустоши. Какие-то дороги там. Старые. Людей кругом нет.

– Людей-то нет, – возразил Джон, – да только он сам может погибнуть. И что тогда Питтену скажем?

Джил опустила голову.

– Найвел – вор, – с нажимом сказал Джон. – Эгоистичный, безответственный сопляк, укравший ценную вещь. Мало того, он еще и убийцей сделался. При взрыве в Дуббинге погибли люди... – он вспомнил человека-дерево. – Холера, да там вообще такое творилось! И это его не остановило, заметь. Купил билет, поехал к следующей башне. Говоришь – дадим попробовать, повезём в Кинки. А если в Кинки ничего не получится? Тогда что – в Линс? В центр города?

Джил посмотрела на большой палец. Поднесла ко рту, скусила заусенец.

– Жалко его, – проронила она. – И девочку тоже.

– Девочку-то как раз не вернуть, – заметил Джон. – Найвел, может, и встретит её в Сомниуме живую. И будет ему счастье. Но настоящая Ширли, из этого мира, лежит сейчас мёртвая на берегу реки. Он её даже не похоронил, бросил крысам на съедение. Сбежал в Дуббинг, спёр раритет, подставил родного дядьку, устроил взрыв. Молодец, ничего не скажешь.

Джил сунула в рот другой палец.

– Ну да, – сказала она невнятно. – Всё так. Ладно, хрен с ним.

– Не грызи ногти, – велел Джон.

Джил опустила руку.

– Покурить бы, – сказала она.

– М-да, – протянул Джон. – Покуришь тут... Хотя у них, вроде, специальная комната была.

– Сходи, глянь. Я пока с ним посижу.

Джон кивнул и отправился в салон. Спросил у бармена порцию крепкого, поинтересовался насчет курительной и получил самые подробные инструкции. За бархатной занавеской в углу был устроен воздушный шлюз – стальной округлый люк с винтовым запором, после – крохотный тамбур и еще один люк. Прежде чем его открыть, полагалось дернуть за ручку, торчавшую из стены. Джон потянул ручку, тут же заложило уши: в курительной нагнетали давление, чтобы не пускать внутрь «горючий воздух». Стены и потолок в комнате были серые, асбестовые, но на устланном ковром полу стояли вокруг крохотного столика красные бархатные кресла. На столике красовались массивные зажигалки в форме маленьких пузатых дирижаблей. Тут же был знакомый стюард, тот самый, который встречал пассажиров – видимо, здесь он следил за пожарной безопасностью. Стюард при виде Джона споткнулся о ковер, уронил пепельницу, кинулся поднимать, затоптал рассыпавшиеся окурки, испачкал форменные брюки и, выпрямившись, покосился обиженно. Репейник дружелюбно ему кивнул и занял место за столиком. Прикурив, он откинулся в кресле, хлебнул из стакана и стал думать.

Значит, Найвел у нас из хорошей семьи. Привык, значит, получать все по первому требованию. Реактивы тебе? Пожалуйста. Гувернеров для занятий химией? Сколько угодно. Хочешь магией заниматься? Без проблем, у дядюшки государственная служба. Девчонка понравилась? А вот тут – извини, дядя против. Конечно, взыграло у парнишки, устроил бедному Питтену скандал. И ведь добился бы своего, но тут, можно сказать, вмешалась судьба – девчонка возьми да и погибни. Парнишка, однако, не сдался. Даже от судьбы отказа не принял: слямзил волшебное устройство и пустился во все тяжкие. Что, люди пострадали? Ах, мне так жаль, господа, так жаль. Но, поймите («Вы не понимаете») – это же моя хотелка, мое желание! Любые жертвы оправданы, если мне охота увидеть невесту живой.

А вот я, подумал Джон. Как бы на его месте себя вел? Если бы что-нибудь такое стряслось, что хоть в петлю лезь? Предположим, у меня в руках эта самая шкатулка; и есть возможность её зарядить; и в жизни наступает полный швах, и появляется шанс убежать в другой, лучший мир. Там, где не было войны, не было магических проклятых мутаций, где будет возможность спокойно жить, может, даже работать сыщиком (если поразмыслить, мне нравится работать сыщиком), где не придется вздрагивать от боли каждый раз, когда прикасаешься к живому человеку. Где Джил – нормальная девушка, а не желтоглазое чудовище с постоянно растущими клыками. Где я не ломал ребра, не терял револьвер, не ищу тысячу форинов к концу недели.