Страница 4 из 24
— Не такое уж и чадушко. Четверть века надысь разменял!
— А звать-то тебя как?
Сержант продолжил в том же ключе:
— Зовусь я младшим сержантом Костиным. Честь имею, товарищ капитан! Костин Вениамин Петрович!
— Венечка значит!
Брови парня выгнулись.
— Не Венечка, а Вениамин!
— Ах, вон оно что… Наглый, но гордый! Запомни, паря, если прикажу, будешь не только Венечкой, но и Веником!
— Это мы ещё поглядим, — обиженно буркнул сержант.
— Ладно, жди!
Зверев захлопнул дверь и крикнул всё ещё сидевшей перед зеркалом Зиночке:
— Визит окончен, солнце моё! Проваливай, меня начальство вызывает!
Зиночка, давно уже привычная к подобным выходкам Зверева, всё же принялась голосить:
— Что значит проваливай? Не видишь, мне нужно привести себя в порядок? Мне нужно ещё как минимум полчаса…
— У тебя пять минут! Если не уложишься, будешь приводить себя в порядок на лестничной площадке. И кстати, мне самому нужна ванная, так что ступай в комнату и продолжай свой туалет там! — Зверев ухватил женщину за плечи, чмокнул в темечко (Зиночка была невысокого роста) и, отстранив в сторону, вошёл в ванную.
— Что? Ах ты… Мерзавец! Хам! Со мной ещё никто так не поступал! Сволочь! Какая же ты сволочь, Зверев! Ноги моей у тебя больше не будет! — доносилось из-за двери, когда Зверев включил воду.
***
Кабинет начальника милиции был не просто просторным — он был огромным. Посредине стоял дубовый стол с витиеватыми ручками, на столе, помимо настольной лампы, печатной машинки и телефона, лежал лишь Уголовный кодекс и фотография темноволосой женщины с двумя детьми. На одной из стен висела карта СССР, у другой, как раз под портретом Сталина, стоял небольшой кожаный диван из красного дерева. Над дверью висели массивные часы. Корнев сидел за столом, уткнувшись в бумаги.
Войдя в кабинет, Зверев, вместо более уместного: «Здравия желаю!», буркнул лишь короткое: «Привет!» и развалился на диване:
— Есть хочу, аж скулы сводит! У тебя там кусочка сала не завалялось?
— А тебя что же, краля твоя совсем не кормит?
Зверев ухмыльнулся:
— Вот же засранец! Уже успел настучать!
— Ты это о чём?
— Да о твоём посыльном. Вениамином Петровичем себя величает...
— Чего???
— Костин… Точно… Костин его фамилия! Любопытный такой гад, всюду нос суёт, а сам сразу же… — Зверев постучал по подлокотнику.
— Ты про того парня, которого за тобой отправили? Он-то тут причём? Ничего он мне не докладывал! — хмуро ответил Корнев.
— А если не он доложил, то кто? — не унимался Зверев.
— Да никто! Я ж тебя сколько лет знаю? Если ты спишь до обеда, значит, опять бабу к себе приводил! Тут и докладчиков никаких не требуется.
— Вон как значит!
Зверев тоже жил в собственной отдельной квартире, но в отличии от Корнева, его постель постоянно кем-то подогревалась.
— Так ты дашь пожрать или нет?
— Обойдёшься! Да и нет у меня ничего…
— С каких таких пор?
— А с таких!.. Хватит уже в кабинете тараканов разводить!
— Ну ты и жлобяра! Раз так, тогда говори быстрей, чего звал, да я обедать пойду!
Корнев отложил в сторону лежащее перед ним дело, достал из кармана платок и, вытерев лоб, заговорил:
— Ты слышал когда-нибудь о «Крестовском душегубе»?
Зверев достал из наружного кармана зубочистку и принялся вычищать грязь из-под ногтей.
— Слышал… и что? Ты же сам мне про него рассказывал и не раз.
— В самом деле? — Корнев встал, подошёл к окну и снова принялся ощупывать собственные карманы.
— Если хочешь курить, то меня не проси, — небрежно бросил Зверев. — Сам же сказал, что завязал — значит будь мужиком и терпи.
— А ты не оборзел? — всё-таки не выдержал Корнев, но тут же сник и вернулся на своё прежнее место.
— Табак курить — здоровье губить! — нравоучительным тоном продекламировал Зверев. — Сам же сказал, что медики строго-настрого запретили тебе притрагиваться к папиросам из-за твоей разбушевавшейся язвы.
— Плевал я на язву! — со злостью процедил Корнев. — Я Нине обещал, когда она меня на фронт провожала, что когда кончится война — брошу.
— Вон оно что! А раньше ты мне этого не говорил. Но ведь пепельница у тебя есть! Я это точно знаю. — Зверев вынул из внутреннего кармана пиджака портсигар, закинул в рот папиросу и чиркнул спичкой. — Где она, кстати?
— Ну ты и сволочь, Зверев! — процедил Корнев и распахнул окно.