Страница 21 из 24
— Ну ты и сволочь, Зверев!
— Довольно! Эти слова ты уже сегодня говорила. Ты решила больше не изменять мужу, и я считаю, что это веским основанием для разрыва наших отношений. Так что, моя девочка, я желаю тебе долгого семейного счастья, и более не смею тебя задерживать. Однако если ты вдруг передумаешь…
— Не передумаю! — гневно выкрикнула тогда Рита и покинула «логово зверя», именно так до этого она называла квартиру своего любовника.
В тот момент он решил, что Рита объявиться уже через пару дней, но когда этого не случилось, Зверев не особо огорчился. Он отнёсся к случившемуся вполне философски и даже порадовался за вновь обретшую друг друга семейную пару.
***
Сегодня, спустя целых пятнадцать дней после их «трогательного» расставания, обнаружив бывшую любовницу на собственной кухне, Зверев в душе был немного разочарован. Ему было искренне жаль, что семейная идиллия супругов Ковальских продолжалась недолго. Рита снова выглядела возбуждённой. Худая, большеглазая, с идеальным изгибом бровей — женщина стояла у окна и неистово курила. На ней было утянутое широким поясом сиреневое платье с белыми манжетами и кружевным воротником. Рита теребила пальцами маленькую сумочку из замши, которую то и дело сжимала с такой силой, что её цупферный замок то и дело расстёгивался. Так же опытный взгляд Зверева сразу же отметил, что глаза Риты, вопреки обычному, накрашены наспех, а три окурка в пепельнице искурены только наполовину. «А сегодня она выглядит немного иначе, чем при нашей последней встрече, — продолжал рассуждать про себя Зверев. — Она бледна, её нижняя губа подрагивает. Неужели и впрямь что-то серьёзное…» Видя, что женщина не решается заговорить первой, Зверев спросил:
— Откуда у тебя ключ?
Рита вздрогнула, словно ей дали пощёчину.
— Что? Ключ? Какой ещё ключ?
— Ключ от моей квартиры, — пояснил Зверев, стараясь говорить как можно мягче.
— Ах ключ, — Рита расстегнула сумочку, достала из неё ключ и положила на стол. — Еще полгода назад, пока ты спал, я нашла у тебя в кармане ключи и решила, что стоит сделать с них слепок.
— Ты сделала по оттиску дубликат? И всё это время имела ключ от моего логова? Ты бы добилась большого успеха, если бы связала свою жизнь с криминалом…
— Перестань! Мне сейчас не до твоих дурацких шуток. — Рита загасила папиросу и посмотрела Звереву в глаза. — Мне нужна твоя помощь. Я думаю, что Болеслав узнал про наши с тобой отношения. Ты же знаешь, он такой ранимый и вспыльчивый, не знаю, как он такое перенесёт.
Зверев ни разу не сталкивался с Болеславом Ковальским, и если что и знал о нем, то только со слов самой Риты. Зверев стал судорожно вспоминать: Ковальский Болеслав Янович, театральный деятель, считает себя потомков польских аристократов, ученик самого Заха́вы[1], когда блистал на сцене театра Пушкина. Играл роль какого-то там царевича в постановке «Борис Годунов». Чувствительный, вспыльчивый, ранимый… Что там она про него ещё рассказывала? В настоящее время переживает творческий кризис, поэтому много пьёт, постоянно где-то пропадает, в поисках работы. Пока Зверев напрягал свою и без того уже гудящую голову, Рита продолжала возбуждённо говорить:
— …пришла домой, а её нет! Ты понимаешь, он забрал Розу и исчез. Он наверняка всё узнал, поэтому и уехал. Куда он мог направиться? Может в Ленинград? Или в Москву? У него же совсем нет денег! Кроме тех, что он забрал из моей шкатулки. Но там же всего несколько тысяч. Как он собирается жить?
Зверев вскинул руки вверх и ударил ладонями по столу.
— Стоп! Остановись, а то мой мозг закипит от твоих завываний. Ты так возбуждена и перепугана из-за того, что твой муженёк неудачник сбежал от тебя в неизвестном направлении, прихватив с собой все ваши деньги и какую-то розу?
— Что??? — если до этого Рита разговаривала громко, то сейчас она заорала так, что её крики наверняка услышали все соседи. — Что значит «какую-то розу»?. Вообще-то мы сейчас говорим о моей дочери. Говорю же, Болеслав узнал о нашем с тобой романе, забрал с собой дочь и уехал!
«Тьфу ты! Твою ж маму так! — Зверев чуть было не сказал это вслух. — Как же он мог забыть? Роза — это же семилетняя дочка Ковальских. Хотя Рита сама виновата. Если про мужа она постоянно что-то говорила, в ходе их романтических свиданий, то о дочери почему-то упоминала лишь пару раз и то вскользь. Дело наконец-то проясняется. Если бы Рита столько не трепалась о своем муже и его гениальности, а начала с главного…»
— А ну, цыц! И больше так не ори! — шутливый тон Зверева тут же улетучился, Рита отшатнулась и медленно опустилась на край табурета. — Просто отвечай на вопросы!
Рита покорно закивала.
— Когда ты обнаружила пропажу дочери? — приступил к опросу Зверев.
— Позавчера я довольно поздно вернулась с работы. Было около десяти, в это время Розочка обычно уже спит. Ни дочери, ни мужа дома не оказалось. Болеслав часто уходит по своим делам, так что Роза давно уже научилась засыпать одна.
— А что ещё за дела у твоего мужа по ночам? Ты же говорила, что в театре он пока не играет.
Рита наморщила лобик, виновато потупилась: