Без воздуха

Я начал раздеваться, но получил команду снять только ботинки и прыгать в бассейн прямо в робе.

– Вода и так уже грязная, а в одежде тебе намного теплее будет, – сказал минер, натягивая на голову капюшон.

Я стащил ботинки и носки, спрыгнул в воду и остановился рядом с фон Болевым, который сразу же начал меня инструктировать:

– Если в воду входишь в одежде, то она начинает курсировать между нею и телом, в результате чего нагревается. Поэтому тебе будет намного теплее. По такому принципу сшиты наши гидрокостюмы мокрого типа. Они берут забортную воду, и ты ею согреваешься. Ваш Поповских как группер очень даже ничего. По сопкам скакать да с парашютом прыгать он мастер, но водолаз никакой. Да оно и понятно. Он в Благовещенске училище заканчивал, там готовят офицеров морской пехоты. Наши же групперы – все водолазники из Питера. Вы первая рота, вам водолазки много и не положено, для вашего уровня сойдет. А у нас, минеров, с этим делом все по-другому.

Странно! Ни разу не думал, что наш Поповских хреновый водолаз. Не зря ли Дитер про него такие вещи рассказывает?

Он ушел под воду, в один гребок добрался до трубы, не выходя на воздух, пролетел по ней, развернулся, снова пронырнул и вышел на поверхность возле меня.

Дитер продолжал говорить совершенно спокойным голосом, как будто и не находился с полминуты под водой:

– Если ты начал мельтешить, дергать ластами и ручонками, то все! Ты пропал! Запас кислорода расходуется намного быстрее, мышцы непроизвольно забиваются, ты устаешь как после забега на десять километров. Короче, главное – не суетись! Сейчас продышись, и ложись на воду и опускайся на уровень входа в трубу.

Я задышал, стараясь насытить легкие кислородом. В голове заметались прошлые кошмары – тесная труба и я, застрявший в ней.

Пока я вентилировался, Болев продолжал говорить:

– Как нырнешь, ложись спокойно, руки вдоль тела. Я тебя за ноги буду держать и толкать потихоньку вперед. Ты вообще не дергайся, одну руку протяни вдоль тела вперед, ладонью веди по боку, потом назад. Так же другую и обе вместе. Все! На первое погружение достаточно. Идешь без маски, глаза не открывай, бассейн грязный.

Я поджал ноги, ушел под воду, выпрямился и вытянул руки вдоль тела. Дитер потихоньку толкал меня вперед. Я выполнил все его указания. Потом меня чуть потащило назад, и я всплыл.

– Нормально. Сейчас будешь делать короткие гребки, вот так, одними кистями, руки вдоль тела вытянуты. Давай, просто нырни. Я посмотрю.

Я снова погрузился и начал грести одними кистями. Если приноровиться, то гребки получаются довольно мощными, а кислорода расходуется намного меньше. Всплытие.

– Нормально. Сейчас еще раз, только уже без ног. Я тебя толкать буду по разным курсам.

Снова под воду. Толчок в ноги. Я гребу. Снова толчок, всплытие…

Черт, я на другой стороне трубы! Как?

Рядом абсолютно бесшумно всплыл Дитер и ехидно произнес:

– Ну и чего пялишься? Я тебя еще на первом погружении в трубу заталкивал, когда ты руки вытягивал, а сейчас ты ее сам прошел.

Вот тебе и педагог! Дитер фон Болев за пятнадцать минут сделал то, с чем не смогли справиться ни Марков, ни Поповских, ни доктор за несколько дней. Я выглядел ошарашенным, глупо улыбался.

– Не скалься, карасик! Все это полумеры и только начало. Держи. – Дитер отстегнул с пояса маску, протянул ее мне. – Одевай и под воду. Я тебя заталкиваю в туннель и держу за ноги.

Ух, а я-то думал, что мы на этом и закончим. Пришлось мне нацепить маску и начать вентилировать легкие. Надышался я до шума в голове, ушел под воду и вытянулся. Дитер мягко толкнуло меня в ноги. Перед глазами поплыли зеленоватые кафельные плитки, и я оказался в трубе. Сердце забухало, в низ живота скатился комок холода. Чуть вытяни руки в стороны, и вот они, стенки. Виски сдавило. Мне захотелось побыстрее сделать мощный гребок и вырваться наружу, на открытую воду.

Но я тут же вспомнил «не суетись», удержался от гребка и начал рассматривать мазки водорослей в трубе. Наряд старается, драит, скоблит, а они регулярно прорастают.

Отвлекшись на посторонние мысли, я с удивлением ощутил, что мне не страшно, на виски уже не давит. Я чуть довернул кисти, сделал всего один гребок. Болев отпустил мои ноги.

Я заскользил в тоннеле, почти вынесся наружу и в этот момент вдруг всем телом ощутил давление воды снизу. В голове у меня явственно зазвучал голос диктора «Маяка». Я чуть не дернулся от страха. Буквально в паре сантиметров подо мной проскользнул Болев.

Я сделал еще один гребок руками, вышел на воздух, сдвинул маску на лоб и уставился на своего наставника.

Дитер увидел мою испуганную физию, довольно хрюкнул и произнес:

– Ну и чего вылупился? Нормально все, места в трубе полно. Не дернулся – молодец, хвалю. Давай снова. Теперь входи толчком и одолевай всю трубу на инерции.

– А у тебя радио сейчас работает? – поинтересовался я в паузе между глубокими вдохами.

– Да, новости какие-то, что-то там про пятилетку. Ты слышал под водой?

– Ага, думал, брежу.

Я снова ушел под воду, толчком отправил себя в трубу, пронесся по ней на довольно приличной скорости, не выныривая, развернулся и повторил этот номер.

Потом я еще минут десять одолевал тоннель на спине, боком, толчками, гребками, сразу за Дитером или перед ним, проныривал ниже или выше его.

Под конец занятия я прошел по трубе на одном вдохе четыре раза подряд, довольный собой, вылез на бортик, сел рядом со старшиной и спросил:

– Дитер, а откуда ты все эти штуки знаешь? Вас, минеров, наверное, не слабо гоняют по этому делу, да?

– Гоняют, конечно, да еще как! Врачи-спецфизиологи лекции проводят, занятия. Только я до службы на флоте в институте отучился два курса на гидрографа и со школы в клубе подводного плавания занимался у нас в Одессе. Ты думаешь, французские костюмы здесь выдают? Нет, это мне по блату корешки с института достали, они тут на практике были. Кстати, вижу, ты удивляешься насчет того, что я немец. Мне год был, когда мой отец в ГДР убрался из западной зоны. Оттуда его как специалиста в Союз отправили. Так что, несмотря на мои баронские германские корни, я полноправный советский гражданин, комсомолец. Ну что, удовлетворил я твое любопытство?

Я смущенно кивнул и промямлил, что тоже дворянского происхождения, пусть и наполовину.

Мы поболтали еще пару минут. Потом я отжал мокрую робу, обулся и побежал обратно в расположение роты, гордый своей несомненной победой над клистирофобией. В понедельник меня должны были допустить к занятиям, проверить мою пригодность к дальнейшей службе в боевом подразделении.

Глава 9

Выходные прошли для меня весьма неплохо. В воскресенье пришел Марков и увез всю группу в город на экскурсию. Несмотря на просьбы Федоса и мой умоляющий взгляд, заместитель командира меня со всеми не взял, посчитал, наверное, что я уже совсем отрезанный ломоть, и не стоит со мной возиться. Сперва я даже обиделся, но потом, оставшись в гордом одиночестве, неплохо выспался, написал пару писем.

Во время обеда меня выдернули на камбуз. Я бодро отрапортовал Мотылю о своих успехах, от пуза наелся хрустящего и отлично прожаренного минтая с картофельным салатом, напился киселя. Потом кок велел мне найти рубль и через пятнадцать минут быть в расположении у матобеспеченцев.

Пара бумажных рублей, завернутых в носовой платок, лежала у меня в форменке, потратить их в ближайшее время возможности не имелось, и расстаться с рублем было абсолютно не жаль. Ну что же, за хорошее отношение со стороны старших придется платить – такова нелегкая доля карася.

И как же я тогда жестоко ошибся! Рубль понадобился для того, чтобы попасть в святая святых. По дороге меня встретил Мотыль, забрал у меня мое состояние и повел за собой.

У обеспеченцев в ленинской каюте явно что-то затевалось. Это дело явно никак не совмещалось с требованиями различных уставов. Грузин, знакомый мне по ночному совещанию, выставлял дозорных на входе и инструктировал вахтенных матросов. Мотыль достал мой рубль, присовокупил к нему свой и передал все старшему мичману-обеспеченцу.