Страница 3 из 3
-- Сколько вам лет, Эдуард?
-- Мне нравится наша откровенность. Мне сорок. У меня есть любовница, но это так -- аварийный клапан.
Она замолчала. Ну вот и все, -- думал Пыляев. -- Придурок, засунь себе в задницу свою откровенность!
-- А мне двадцать, и я девственница. -- Она умудрилась и это сказать без рисовки! Ему показалось, что он ослышался. Или сочиняет в уме плохую пьесу. Но порнографическую.
-- Не верю. Так не бывает. С твоими данными...
Он действительно не верил. Она была сексуальна, как прирожденная шлюха.
Элка снова поскользнулась, но он вовремя подхватил ее под локоть. Они стояли очень близко, когда она прошептала:
-- В конце концов, это легко проверить.
4
О, господи! -- думал он, взбираясь по лестнице, будто на пик Коммунизма по северному склону. -- Что я делаю? Если осталось в пределах досягаемости что-нибудь незалапанное, то вот оно. Она действительно невинна, как ни смешно это звучит! Невинна, даже если ее имели три негра одновременно. Невинна, как слепая природа, а я разрушаю все, к чему прикасаюсь. Прямо сейчас я помочусь в чистый колодец. Вот прямо сейчас!..
Странные мыслишки разбегались по темным подворотням, ныряли в извилистые переулки; если следить за каждой, Бог знает, куда они могли завести... Короче говоря, Эд психовал. Это был тот случай, когда перебор с водочкой его болезненно возбудил. Но перебор оказался не таким сильным, чтобы отключились мозги. С самооценкой у Эдика все было в порядке -- к числу нарциссирующих придурков он не принадлежал. И не считал себя настолько неотразимым, чтобы двадцатилетняя девочка (явно не шлюха) падала перед ним на спинку в первый же вечер. Что-то было не так. Ему хотелось увидеть, чем же все закончится. Да-а. Машина, телохранители-мутанты, квартира в здании категории охраняется государством -- сопоставляй, дурашка!..
Собственно, ночь начиналась, как одна из лучших в его жизни. За бронированной дверью девятой квартиры обнаружился райский, хорошо прогретый уголок с камином, в котором пылали настоящие березовые дрова (а не прессованные брикеты из крошки); тяжелые шторы ограждали от зимы за окнами; дубовая мебель была теплой на ощупь; очаровательные безделушки будто попали сюда из другого века; звучала старая музыка из фильма Лифт на эшафот -и даже холодная труба Майлса Дэвиса не замораживала, а всего лишь отстраняла...
Буколическая седовласая бабулька (очевидно, прислуга) с аурой легендарной Арины Родионовны приготовила гостю грог, но Эд уже и без того достиг вершин кондиции. Понятливая бабушка вскоре ускользнула куда-то через боковую дверь; Пыляев остался наедине с Элеонорой.
Он бросил взгляд на швейцарские маятниковые часы. Маятник кромсал вязкий воздух, зловеще мерцая в полутьме. Было два часа после полуночи. Что-то назревало... Если Эдик и ощущал какое-то напряжение, то лишь внутри себя. С Элкой ему было легко. Ни малейшей неловкости в отношениях. Они молчали -- говорить было не о чем. Что же это, если не родство душ? На подобное он давно не рассчитывал. Последние двадцать лет он заимствовал немного тепла у других тел и отдавал долги жизненной силой.
Дэвиса сменил кто-то из современных минималистов. Звуки падали, будто капли бесконечного дождя -- слишком гулкие для снежинок, слишком прозрачные для человеческих прикосновений. Легкий и приятный транс. Время, когда не нужно ничего доказывать -- ни себе, ни женщине, сидящей рядом. Кажется, они выкурили один косяк на двоих... Живая бархатная тьма клубилась в углах комнаты, подкрадывалась на мягких искрящихся лапах, растворяла в себе музыку, обволакивала многогрешный шарик...
Когда Элка подняла руки, чтобы снять лифчик, он заметил лиловое клеймо у нее подмышкой -- эмблему скандально знаменитого Евгенического* Союза. Ну и ну, -- подумал Пыляев, блаженно закатывая зрачки. -- Во что это я вляпался? Он уже увидел ее грудь, и ему стало безразлично почти все. Это была грудь, созданная для НЕЖНЫХ ласк. Не та, которую мнут руками, как остывающее тесто, и терзают зубами в порыве страсти. О, нет. Он провел языком линию вокруг правого соска. Почувствовал благодарную дрожь... Он умел и хотел быть сегодня нежным. Что поделаешь -- обстановка располагала...
---------------------------------------------------------------------------* Евгеника (от греч. eugenes -- хорошего рода) -- теория о наследственности человека и путях ее изменения. Явилась основой фашистской расовой доктрины. Изучает влияния, которые могут улучшить наследственные качества (здоровье, физические, умственные и паранормальные способности, одаренность) будущих поколений. ---------------------------------------------------------------------------
Ковер с длинным ворсом шевелился под ними, словно оживший зверь. Эдику казалось, что весь дом раскачивается, превратившись в огромный флюгер. Он ощущал тепло оранжевого света, падавшего со средневековой картины на стене. Свеча в руке какого-то толстого голландца... Жаркая пульсация в чреслах... Он стянул с девочки колготки, как змеиную шкуру, которая тут же съежилась в огне. Поцеловал впадину пупка. Его губы осязали младенческую гладкость ее бедер. И нежнейший пух... Он потянул вниз узкие белые трусики...
Его лицо смерзлось в брезгливую уродливую маску.
Он протрезвел почти мгновенно. Будто кровь отхлынула от головы и очистила мозг от помоев. Реальность вновь засверкала леденяще опасными гранями...
Что за черт? Что за черт? -- повторял Эд про себя, пытаясь понять, что же он видит. Понять было просто, но не просто расставаться с приятными иллюзиями.
...Ее лобок был абсолютно гладким, безволосым, и из него торчали две трубки телесного цвета -- снизу тонкая, сверху чуть потолще. Пыляев даже знал, из какого материала они сделаны. Впечатляющая упругость, идеальная совместимость с живыми тканями, бессрочная гарантия... Верхняя трубка была как раз такого диаметра, что он, пожалуй, мог бы получить удовлетворение... если бы не увял, как проколотый воздушный шарик. Более того, его тошнило. В обоих отверстиях подрагивало что-то розовое...
Похоже, Элку не смутило шоковое состояние партнера. Ее пальцы продолжали мягко массировать его скальп. Эдику казалось: именно там, в корнях седеющих волос гнездится холод.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.