Катерина

– Надеюсь, дядя приедет раньше.

Тогда Лидия Васильевна улыбнулась:

– Глядишь, в столицу тебя увезет, к жизни светской приобщишься.

С того дня миновали еще три недели. На радость всем граф больше не потревожил, тем не менее девушка переживала все сильнее, боялась, что родственник так и не приедет.

Осень тем временем вступила в права, леса местами желтели и краснели, дожди частенько принимались и лили по нескольку дней кряду. А сегодня с утра светило яркое солнце, раскатистые крики диких гусей вещали о скорых холодах. Катя бродила по окраине села вместе с лучшей подружкой Стешей, дочкой резчика здешнего:

– А ко мне Ипатов Колька посватался, – гордо заявила Стеша. – Я уж думала не решится, ан нет… Заслал к отцу сватов, все как положено.

– Это ж когда было? – удивилась Катя.

– С неделю назад. Родители обо всем уже договорились, летом свадебку сыграем, ох и не верится мне. Неужто жизнь беззаботная закончилась? Неужто ко мне под юбку теперь не только кот Васька лазить будет? – и залилась хохотом, да таким заразительным, что Катя тоже рассмеялась.

– Боишься? – пихнула ее в бок.

– Боюсь, но и хочется, что аж в животе щемить начинает. Бывает, держит, обнимает, а я дрожу мелкой дрожью, но сама его трогать не решаюсь. Грешно все-таки, до свадьбы-то.

– Счастливая ты, Стешка. Скоро хозяйкой станешь, будешь крутить-вертеть своим Николаем.

– Скажешь тоже, вертеть.

– А то! Я, можно подумать, твоего характера не знаю.

– Тю, я аки ромашка луговая, – захлопала белыми ресницами.

– Скорее как плющ ядовитый, – и снова они захихикали.

– Когда же твой дядька приедет? Сколько времени прошло, как почтальон письмо принес?

– Месяц почти. Семен Владимирович говорил от столицы до Архангельска две недели пути с небольшим. Но письмо-то тоже не сразу дошло. Ой, боязно мне. Вдруг не приедет? Или ошибка какая вышла и нет никакого дядьки?

– А ты в церковь сходи, свечку святым поставь.

– Ходила, притом не раз. И иконку под подушку положила, и молитвы читаю перед сном.

– Тогда наберись терпения и жди. Я вот верю, приедет твой дядька.

На обратном пути девушки разошлись, Стеша к себе во двор завернула, а Катя подошла к родным воротам, помялась и все-таки толкнула калитку, та со скрипом отворилась. Двор был чистый, ухоженный, будто и не пустовала усадьба полгода с лишним. За что спасибо Семену Владимировичу. Девушка села на крыльцо, прислонилась головой к резной балясине и затаилась. В дом зайти все же не решилась. Здесь она с сестрой и братьями играла, лягушек под досками ловила, отца с полей встречала.

От воспоминаний отвлекло что-то черное, мелькнуло за калиткой. Катерина мигом выпрямилась, сердце зашлось, в груди стало не хватать воздуха. Показалось бедняжке, что распахнется калитка, а за той зверь. Но потом послышалось лошадиное ржание, тогда испуг сменился надеждой. Дядька? Катя выбежала на улицу. Напротив ворот встала черная бричка, запряженная парой гнедых. Глаза лошадей прикрывали шоры, мерины перетаптывались, нет-нет, да трясли гривами. Девушка засмотрелась на лошадей.

– Удивительно, – раздался голос из повозки, – лошади вызвали в вас куда больше интереса.

Тогда она резко перевела взгляд на бричку. Из окна на нее смотрел граф, на его лице застыла чуть заметная ухмылка.

– Добрый день, сударыня, – по обыкновению склонил голову.

– Добрый день, ваша Светлость, – Катя снова испытала сильнейшее желание пуститься наутек.

– Не желаете прокатиться? Погодка просто чудо.

На что девушка вытаращила глаза и закачала головой. Сейчас на милом личике застыл испуг.

– Я вас напугал? – граф поспешил вылезти из повозки. – Прошу прощения. И в мыслях ничего дурного не было.

– Вы чего-то хотели? Возможно, с Семенов Владимировичем встретиться? Так его дом следующий.

– Да нет, мне господин Киртанов без надобности. Я встречался со старостой, он как-то поведал мне о печальных событиях, что произошли с вашей семьей, Катерина. И когда проезжал мимо ворот усадьбы, заметил вас. Решил поздороваться.

– Что ж, думаю… – но он и слушать не стал.

– Хотя, знаете, Катя… я слукавил. Мне давно как хотелось узнать причину вашего отказа.

– Отказа?

– Да. От подарка.

– А посыльный разве не передал моих слов?

На эти слова Блэр презрительно хмыкнул:

– Передал. Но одно дело слова глупого мальчишки, который мог что-то забыть, перепутать, другое дело – ваши.

– Граф, – снова она посмотрела на него с неким вызовом, бесстрашием. Медовый оттенок глаз будто стал ярче. – Если бы вы лично приехали, то путаницы с моим ответом не возникло бы.

– Мне нравится ваш далеко не покладистый характер, сударыня. Когда в том есть необходимость, слов подходящих вы не ищете. Значит, вполне разумны. У вас хорошие задатки, при возможностях и деньгах из вас получилась бы настоящая леди.

– Благодарю, граф. Мне лестна ваша похвала.

– О нет, Катя. Это не похвала, а утверждение. Я всегда оцениваю людей по заслугам. Ваша заслуга в умственных способностях и стойкости. Достойные качества. Умеете ли вы читать? Обучены грамоте?

– Почему вас это интересует?

– Любопытен от природы, – вот он, взгляд полный превосходства.

– Да, обучена. Могу ли я теперь идти?

– Можете, – ухмылка тут же сошла с лица, граф рассердился, хотя и проявил привычную сдержанность.

– Что ж, легкой дороги, ваша Светлость, – она произвела легкий реверанс и направилась в сторону дома Киртановых.

Катя не вошла в дом, скорее влетела. Появление этого господина вызывало в ней лишь очередной приступ паники. Вроде, и статен, и собой не дурен, да что там, красив. Но уж очень суров и чванлив. К тому же летами далеко не молодец. Крестьяне, что нанялись к нему в работяги, говаривали, мол, живет иноземец в огромной усадьбе один, а при нем экономка. Боле нет никого, ни жены, ни детей, ни родни. А усадьба-то сокрыта от глаз высоченным забором.

Глава 3

Блэр возвращался домой крайне раздраженным. Все пошло не так, как было задумано. Сначала внучка ведуньи отказала, потом встретил эту плебейку. Но глаза у девчонки… Глаза точь-в-точь как у неё были. Из-за этих глаз весь покой потерял.

– Корреспонденцию приносили? – заявил с ходу, стоило войти в дом.

Экономка в мгновение ока оказалась внизу, женщина сразу поняла настроение хозяина, тогда же поспешила закрыть за ним двери, кои с грохотом ударились о стены, что аж побелка посыпалась.

– No, Mr Blare. The postman was not yet.

– Сколько раз еще повторять, говори по-русски! – заорал во все горло. – Ты меня плохо слушаешь, Сара?!

– Простите, граф – тут же опустила взгляд и замерла. – Больше такого не повторится.

– Надеюсь, – соизволил снизить тон. – А теперь ступай на кухню и принеси мне поесть. Я буду у себя в кабинете.

–Да, мистер Блэр.

В кабинет Элвин тоже не вошел, скорее ворвался. Бросил на оттоманку плащ, затем шляпу, перчатки так вообще запустил в стену, и принялся ходить из угла в угол. Он нарушил столько правил, рассорился с патроном и лондонской Кастой, спустя годы поисков нашел-таки в российской глубинке знахарку с нужным и чрезвычайно редким даром и к чему же пришел в итоге? Оказался, как говорят в этой дикой местности, у разбитого корыта. А эта безродная девица еще смеет показывать характер! Знать бы ее не знал, но старания не должны пройти даром. Хоть какое-то воздание да должно быть.

Когда появилась Сара с подносом, на котором стоял графин с бурой жидкостью внутри и граненый стакан, Блэр уже сидел за столом. Экономка беззвучно составила содержимое подноса на массивный стол, выполненный лучшим краснодеревщиком, после чего спросила:

– Будут ли еще указания, сэр?

– Да, мисс Митчел.

Бледная женщина с черными, как смоль волосами, собранными на затылке в тугой пучок и невероятно выразительными чертами лица, посмотрела хозяину в глаза. Ее выправке мог позавидовать любой бравый солдат – идеальная осанка, сильная фигура, несмотря на худобу.