Ёшка

Николай тоже проснулся рано и спустился в гостиную. Кроме Алены в ней никого не было. Она старательно натирала длинный стол с массивными резными ножками и не услышала, как он приблизился к ней.

– Где Иван Владимирович?

Алена быстро повернулась и присела в поклоне.

– Его сиятельство уехали в поле еще на рассвете, – ответила она и заторопилась уйти, но Николай поймал ее за руку и с силой оттолкнул к стене. Девушка тяжело выдохнула, а Николай прижал ее своим телом и заломил руки, чтобы она не сопротивлялась.

– Вольная значит? – со злостью прошипел он.

Николай не мог простить Ивану вчерашнего разговора и застав Алену одну, решил выместить кипевшую злобу на нее.

– Что же ты такая неласковая к своему хозяину?

– Вы мне не хозяин, – ответила она.

– Я брат твоего хозяина, значит, и твой.

– Вы ненавидите своего брата, вы враги. А враг моего хозяина – мой враг, – выпалила Алена глядя в его глаза.

– Вот как?! Думаешь, если вольная, значит, все можешь? Но так даже интересней.

Николай еще сильнее прижал девушку и силой поцеловал, но она тут же укусила его за губу.

– Дрянь! – вскрикнул он, отшатнувшись от Алены.

Он дотронулся до губы и увидел на пальцах кровь. Девушка испуганно окинула взглядом графа и шепнула:

– Прост…

Она не успела договорить. Сильная пощечина прервала слова. Алена громко вдохнула, а через секунду, теряя сознание, сползла по стене.

Николай оглянулся по сторонам. Убедившись, что ни кто этого не видит, поднял Алену на руки и понес в комнату для прислуги. Уложив ее на одну из кроватей, он вернулся к двери и запер ее. Девушка все еще была без сознания. Николай грубо задрал юбки ее платья и стал торопливо расстегивать свой ремень.

В столовую вошла мадам Марин.

– Где запропастилась эта лентяйка Алена?

– Наверное, ушла в деревню, навестить брата, – предположила Наташа.

– Посмотрите там на курицу, следите чтоб не передержали. Его сиятельство не любят, – командовала мадам Марин.

На кухне было много прислуги, все они суетились с утра до вечера, стараясь угодить одному человеку – молодому графу. Теперь, когда в доме были гости, суеты было особенно много.

Иван вернулся из поля еще до завтрака. Некоторое время он провел в своем кабинете. Как оказалось, у него был гость.

К завтраку он вышел, когда уже вся семья собралась за столом. Иван поцеловал руку матери, потом княгини Анастасии Павловны, повернувшись к трем прекрасным, молодым девушкам, почтенно кивнул головой.

– Доброе утро, господа!

Он сел во главе стола.

– Что у тебя с рукой, сынок? – поинтересовалась Елизавета Петровна.

– Я был в кузне, – ответил Иван, – неудачно отлетел кусок металла. Ничего страшного, просто порез.

Иван отвел взгляд, боясь быть уличенным во лжи. Порез от битого хрусталя напомнил ему о вчерашнем неприятном разговоре с братьями.

– Тебе следует быть осторожнее.

– Я осторожен. Не волнуйтесь, мама.

Дворецкий склонился над ухом Ивана, прося позволения подавать завтрак.

– Я не видел Алену, – шепнул Иван.

– Плохо себя чувствует, – тихо ответил дворецкий, – велеть явиться?

– Нет, подавай завтрак.

Сидящий рядом Николай усмехнулся и опустил голову, чтобы не выдать себя. Иван и Данта продолжали переглядываться незаметно для всех. Иван чувствовал, что его тянет к ней, она ему нравиться. Проходя мимо, он будто случайно задевал ее руку или плечо. Эта юная девушка по-настоящему волновала его. Он хотел чаще бывать с ней, но при этом больше не позволял себе вольностей, чтобы не пугать.

– Утром я слышал, как подъезжала повозка, – поинтересовался Николай.

– Меня навестил мой друг, – ответил Иван.

– Невероятно, – удивилась Катерина, – ты живешь так далеко от города, но здесь у вас так оживленно.

– Мой друг проездом. Остановился в соседнем поместье. Меня решил навестить с утра. Он знает, что я встаю рано.

– Что же он не остался завтракать с нами? – спросила Елизавета Петровна.

– Он приехал этой ночью. Устал с дороги. Я пригласил его сегодня к нам на ужин.

Иван замети интерес в лицах собеседников, всем хотелось увидеть этого друга.

– Сынок, завтра мы с Владимиром Кирилловичем уезжаем, – с грустью в голосе заговорила Елизавета Петровна.

– Вы можете не ехать, если не хотите, – ответил Иван.

– Что значит – не ехать? – сурово переспросил Владимир Кириллович.

– Да то и значит! Мы не виделись несколько лет, а вы, папа, не можете справиться со своими принципами?!

– Иван, ты не прав, – вступился Николай.

– А кто прав? Он? – Иван кивнул на отца. – Когда он перестанет распоряжаться ее жизнью? Вашими жизнями?

За столом повисла пауза. Никто, кроме Елизаветы Петровны, не разделял мнения Ивана. Всем была привычна забота, а вместе с тем и полное подчинение воле отца. Никто не был так свободолюбив, как Иван, и потому не видел в сложившемся устое изъяна. Поэтому правда Ивана правдой была только для него.

– Иван, сынок, – еле сдерживая слезы, произнесла Елизавета Петровна. Ее сердце разрывалось от обиды на эту правду, и в то же время – от гордости за сына, который так отчаянно пытался защитить ее.

Иван встал. Выпрямился во весь рост и гордо поднял голову. Как обычно заложил обе руки за спину, широко расправив при этом грудь.

– Дамы, – произнес он с почтением и поклонился. Не сказав больше ни слова, он вышел из столовой.

Иван направился к заднему двору, где у дверей его уже ждал оседланный Ветер. Под уздцы его держал молоденький конюх.

– Барин, – поклонился он графу.

Иван не ответил ни слова, и на ходу вскочив в седло, умчался в сторону деревни. Наташа проводила графа взглядом и хотела вернуться в дом, но увидев, что к двери приближались Анна с Дантой, поторопилась скрыться.      Она вернулась на задний двор. Проходя мимо конюшни, увидела, как Никита начищал бока игривого жеребца и все время следил за ней, хитро улыбаясь.

– Чего уставился?– спросила Наташа.

Никита отставил ведро воды, откинул щетку и, снимая рубаху, направился к ней. На ходу вытирая лицо и руки, он закинул ее на плечо.

– Нравишься, вот и смотрю, – остановившись прямо перед ней, ответил он.

Наташа усмехнулась. Гордо откинула волосы и пошла в сад.

Он оглядел ее с ног до головы, и пошел следом. Она услышала шаги и оглянулась. Никита был уже близко и Наташа, что есть силы, бросилась бежать в густые деревья. Ей удалось быстро скрыться в них. Она слышала, как где-то рядом рыскал Никита, но никак не мог ее найти. Стало тихо. Наташа переждала еще несколько минут, высунула голову из кустов, чтобы посмотреть, ушел ли он, но он не ушел. Парень был совсем близко, и как только она показалась, Никита бросился бежать в ее сторону и на этот раз, быстро настигнув, повалил на траву.

– Думала, обманешь?

– Пусти, иначе закричу!

– Да кто тебя услышит!?

– Здесь недалеко гуляют хозяева, – пыталась усмирить его Наташа.

– Думаешь, они бросятся тебе на помощь?

Никита не обращал на ее крики внимания.

– Да ну тебя. Надоел уже. Чего ты привязался ко мне?

– Люблю я тебя, – уже тише и серьезнее ответил Никита.

– Каким местом? – отталкивая его руки, произнесла Наташа, – Каким всех девок в деревне перелюбил?!

Она звонко рассмеялась.

– А ты – хозяина, – ответил Никита, и ее смех тут же стих.

– Уйди, а то дождешься, я к барину пойду.

Никита отпустил Наташу и сел на траву рядом с ней.

– Да нужна ты ему, – с сожалением произнес он, – барин тебя в дальнее имение сошлет. Это решено уже.

– Там хоть тебя не будет, – фыркнула Наташа, поднимаясь с травы.

– Я тебя и там найду. Хоть куда спрячься – найду!

Никита поднялся на ноги. Наташа встала перед ним.

– Несчастный конюх! – со злостью в голосе произнесла она.

Устав от ее бесконечных унижений, Никита почувствовав в себе прилив злости и дал ей пощечину, чтобы хоть как-то заставить ее замолчать.