Страница 38 из 48
Зингер вынул Кольт 1911, взвел курок.
Подойдя к окну, Свирчевский втянул ноздрями свежий воздух, пожевал по-стариковски губами, ухмыльнулся, крикнул:
-Эй, караульный, начальника состава Подгубного ко мне. Живо!
Подгубным оказался круглый, как колобок и такой же лысый мужчина лет 50 в стоптанных сапогах, промасленной форменной куртке. В руках он держал железнодорожную фуражку с императорской кокардой.
Вновь тяжело вздохнув, контрразведчик велел ему вывезти из вагонов всех бойцов, так как в "Красном Освободителе" будет проводиться дезинфекция от испанки.
-Всех?- переспросил Подгубный.
-Тебе что, не ясно сказано?- К начальнику вплотную приблизился Зингер, клацнул зубами.- Всех, кроме машинистов вон из вагонов. В бронетендере запас угля есть?
-Конечно,- кивнул командир поезда.- Как получили приказ постоянно под парами "Освободителя" держать, так сразу загрузили по полной и пополняем. А что, товарищ Троцкий скоро прибудет?
-Скоро. Глазом моргнуть не успеешь. Что с боезапасом?
-К четырем 76-миллиметровым пушкам по 65 фугасных и шрапнельных снарядов. По пять коробок патронов к каждому пулемету Максима.
-То есть, всё готово к выезду?
-Так точно. Разве что лицевую броню на паровозе надобно немного подправить. А вообще, скажу вам откровенно, это груда металла. Бывший "Сечевик", у Петлюры захватили. Хохлы сколотили его из того, что было. Осевые буксы, рессоры надо менять, сальники на котле износились. Но пока ходит "Освободитель".
-Ну, иди, Подгубный, выполняй приказ.
-Слушаюсь!
Через некоторое время с платформы раздалась команда всем выходить из бронепоезда кроме машинистов.
Выждав томительные десять минут, в течение которых молчали - каждый думал о своем - Зингер кивнул на дверь:
-Пошли. И не вздумай дернуться, Сверчок. Мне терять особо нечего, Жнице тоже.
Платформа, у которой пыхтел бронепоезд "Красный Освободитель" была пуста, словно после урагана. Из паровоза, что находился за бронированной платформой с пушкой и пулеметами, высунулся пожилой машинист с желтыми усами:
-А нас что, за людей не считают? Всех от отравы увели, а мы, значит, дыши.
-Не ворчи, дружище, ты даже не представляешь,какая награда тебя ждет.
Бронепоезд состоял из четырех секций. Сзади к паровозу были прицеплены два обшитых листовым металлом вагона. Первый был вооружен пулеметами Максима, замыкающий- тремя 76-миллиметровыми пушками. Его украшала широкая надпись красной краской- "РСФСР", снизу: "Смерть врагам Советов!"
Поднялись в кабину машинистов.
-Поехали,- спокойно сказал усатому механику Зингер.
-Куда поехали?- не понял железнодорожник.
-Тебя как зовут?
-Казимир Евграфович.
-Прибавь пару, Казимир Евграфович, и трогай к Брянску. Потом в Мценск.
-Это только через Сухиничи.
-Да? Не успеем. Тогда сразу в Орел.
-Опять же через Брянск.
-Через Брянск, значит, через Брянск. Может, там Лёву еще перехватим. Что встал, жми на рычаги или куда там надо.
-Не могу.
-Почему?
-Приказа не было.
-Перед тобой начальник контрразведки Южного фронта товарищ Свирчевский,- Зингер кивнул на армейского чекиста. - Я комиссар 13-ой армии Зингер. Тебе мало?
-Особое распоряжение нужно из штаба командующего.
Аркадий сунул пистолет в нос машинисту.
-Трогай, Казимир Евграфович, не расстраивай меня. Только плавно.
Машинист перекрестился, махнул рукой помощнику - долговязому парню с плоским, будто его придавило фанерой, лицом. Тот сразу же схватился за лопату, заржал как Квазимодо, начал кидать в топку уголь.
-Он у тебя идиот? - спросил Зингер.
-Теперь все идиоты.
-Это правда.
Комиссар взял свободную лопату, взвесил ее на руке, потом с короткого размаха саданул плоской стороной по голове Свирчевского. Охнув, чекист рухнул на засыпанный угольной крошкой пол.
-Помоги мне,- попросил он помощника.
С такой же дикой улыбкой, открывающей кривые зубы, паренек с готовностью схватился за ноги обмякшего контрразведчика. Зингер взял его за плечи. Перенесли в вагон с пулеметами, положили на топчан у ящиков с патронами и гранатами. Аркадий закрыл входную дверь. Велел мальчишке бежать в "артиллерийский" вагон и там задраить дверь. Машинист оставался под присмотром Елены, которой Зингер отдал свой Кольт.
-Вляпалась ты, девонька, видно, в очень нехорошую историю,- сказал ей железнодорожник.
-Вы даже не представляете в насколько плохую, Казимир Евграфович. Когда сможем быть в Орле?
-Ежели не остановят по пути, часа через четыре. Эх, девонька. И себя погубишь и нас. Помощник - мой племянник, Данила, с детства больной на голову, но все понимает, шустрый. Постоянно смеется.