Сталки. Затмение

«Если им нужна не я, а Миронов, то сейчас меня будут опасаться. А значит, я смогу диктовать им свои условия боя».

Противник, судя по всему, увидел на радаре приближение «цели» и разгадал её намерения — стал уводить кораблик прочь с помощью какой-то фигуры высшего пилотажа. Зелма чертыхнулась, включила варп и пристроилась следом, выжимая из машины максимум.

При этом разведчица понимала, что, если она повредит носовой блок своего варп-двигателя, то её возможное фактическое ускорение упадёт в двадцать раз и её собственный план точно сорвётся. Повреждение чужого кормового просто заставит отключиться и носовой — эта участь настигнет врага, но и только; больше результатов не будет. Выходит, надо…

В последний момент перед столкновением Зелма подала машину в сторону. По корме противника чиркнул не нос истребителя, а крыло. Соприкоснулись энергощиты — и прорвались: Видевская угодила врагу по боковой поверхности сопла анни-двигателя.

Ещё один рискованный вираж — и ребро крыла отломало противнику стабилизаторы. Напоследок ударив его в борт, Зелма с удовлетворением заметила, что врага начинает уводить вбок и вниз — в направлении планеты.

Один сделан. Осталось ещё с десяток.

Тем временем щиты восстановились. Зелма развернула машину навстречу другим… и на миг ужаснулась, увидев то, что устремилось прямо к ней.

Дистанция поражения бортовыми лазерами составляла в вакууме примерно полсотни километров, а бой шёл уже на меньших расстояниях. К тому же, никто не отменял и автокорректировку прицела, позволяющую поражать цель лучом непрерывно в течение какого-то времени.

Враги успели перестроиться, расположившись в параллельных горизонтальных плоскостях, и их лазерные лучи сошлись в двух точках — на крыльях истребителя Зелмы.

Щиты не выдержали. Голодисплей бортового компьютера стал из синеватого красноватым, высветились данные о повреждениях. Неожиданных — и необратимых.

Испуг прошёл, осталась лишь злость.

«Они отрезали мне крылья! — Зелма стиснула зубы и направила машину в новый отчаянный таран. — Пусть теперь ответят за это. И я постараюсь наказать их вдвойне…»

Строй вражеских машин, располагавшихся друг «над» другом, распался. Истребители свернули какой куда, но всем от Зелмы уйти не удалось.

Разведчица вдруг рванула штурвал от себя и влетела носом снизу в чью-то корму. От удара, немного смягчённого щитами, лязгнули зубы и на миг потемнело в глазах. А вражеский истребитель закувыркался от полученного импульса по направлению к планете.

В эти же мгновения палец Зелмы зажал гашетку ракетомёта, расстреливая оставшийся боезапас. Самонаводящиеся ракеты вылетели из пусковых установок на нижней плоскости машины и устремились к противнику.

Автоматика истребителей мятежников, естественно, среагировала на атаку и заставила бортовые орудийные системы выстрелить в ответ. Но расстояние между машинами успело увеличиться всего лишь до нескольких километров, а ракеты двигались с гиперзвуковой скоростью. Свою роль сыграло и время реакции пусковых установок — от команды до самого выстрела, — незначительное, но, тем не менее, реальное.

Зелма выпустила около двух десятков ракет — в среднем по две на каждый вражеский истребитель. И если первые из них были перехвачены теми на подлёте, то следующие либо попали в сами машины, либо взорвались от столкновения с «ответными» ракетами в непосредственной близости от истребителей.

Видевская наблюдала всё это на голодисплее с показаниями радара и на обзорных экранах. Лоб разведчицы вспотел, и влажная ладонь немного соскользнула по штурвалу, в то время как другая, в бронеперчатке, судорожно сжимала ручку управления бесполезным уже ракетомётом.

Всё зависело от того, что предпримут враги, которых теперь осталось всего семь.

«У меня, похоже, варпа больше нет, — подумала Зелма, взглянув краем глаза на показания приборов. — Значит, тем более привлекательной целью я буду. Они точно последуют за мной — после того, что я им только что сделала».

Она неуклюже из-за серьёзных повреждений повернула истребитель почти перпендикулярно к поверхности Сталкерры — немного восточнее района боевых действий. Машина понеслась вниз, прорывая экзосферу и термосферу планеты.

«Я им нужна, пока жив Миронов, — твердила про себя разведчица. — Они сделали достаточно с их стороны, чтобы я исподволь сделала то, чего от меня хотели. Правда, я им чуть порвала шаблон… Эх, только бы всё не оказалось зря… Есть! Я это сделала! Ура!..»

Вслед за её истребителем к поверхности планеты снижались ещё пять из семи машин. И судя по их неровному полёту, отображённому на радаре, их на это сподвигли не указания командира, а внезапные технические проблемы.

«Лишь бы анни-двигатели целыми оказались!.. Космос с этим варпом, и без него тоже летают, а вот без базовой силовой установки никак… Нет, они не падают, а просто снижаются. Наверное, ракеты взорвались совсем рядом с соплами двигателей, и включились защитные системы, не дающие использовать обычные режимы мощности… А после вынужденной посадки это можно будет исправить. И тут, надеюсь, подключатся федеральные военные…»

Зелма повернула машину под более острым углом к планете и стала наблюдать за тёмным районом, который, казалось, сам надвигался на крошечный по сравнению с самим космическим телом истребитель.

«М-да, с генеральским прикрытием можно и луну заставить постоянно закрывать солнце… — подумала разведчица. — Но вот заставить рухнуть власть в Галактике — весьма сомнительно. Тридцати пяти лет мало, чтобы своими силами расшатать действующую столетиями систему. И полувека будет мало, — даже если промыть мозги сталкам-«радикалам» и понадеяться на их интеллектуальный потенциал. А особенно если этому будет серьёзное противодействие со стороны тех, кто не может остаться равнодушным ко всем творимым бесчинствам».

Истребитель с отрезанными крыльями летел вниз подобно раненой, но не убитой окончательно птице. Зелма понимала, что этой машине больше уже не взлететь — в отличие от тех, что пикировали сквозь атмосферу в некотором отдалении.

И внутри разведчицы поднималась волна гордости за себя и радости от скорой встречи с подполковником Мироновым, которая приближалась с каждым пройденным километром.

Кое-что Зелма всё же сделала. И этим искупила вину перед собой за предательское, досадное пленение на спутнике Сталкерры.

* * *

Спутник Сталкерры, 13:35.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — прорычал Фокс, выслушав сбивчивый доклад обескураженного командира эскадрильи о ходе боя. — Вы хоть понимаете, что фактически отдаёте машины в руки федералам?! Что у них там за проблемы?!

— Взрывы ракет в непосредственной близости от энергощитов стали причиной аварийной блокировки двигателя, и теперь нужно создать безопасные условия для бортовых систем, чтобы провести диагностику и позволить автоматике снять блокировку…

— Пусть пилоты выберут для посадки как можно более удалённые от Сталочной районы! А вы двое — с тем, кто ещё, кроме вас, уцелел, — следуйте основному плану. В принципе вас тоже должно хватить. Всё ясно?

— Да.

— А по возвращении на станцию приготовьтесь к тому, чтобы передать вашему напарнику полномочия командира лётной группы.

Фокс нажал сенсорную кнопку отбоя и в сердцах хватил кулаком по синтепластовому покрытию сцены.

Эта Видевская всё-таки нашла способ навредить ему — ему, Фоксу! Причём так, как не могла ни по каким расчётам! Одна против дюжины — и в результате пять машин взорваны, а ещё пять подбиты!

Неужели экстремальная ситуация позволила ей так сконцентрироваться, чтобы сделать безусловную, казалось бы, победу мятежников чуть ли не пирровой?.. Возможно. Остаётся вопрос: где Зелма так научилась летать? Хотя что значит — «так»? Она просто провела два успешных тарана, а остальное сделали выпущенные ей ракеты. Да и вообще управление этими истребителями федерального производства упрощено дальше некуда, так что и на ручном режиме очень многое делает автоматика… даже слишком многое…