Страница 24 из 60
Сбоку к шеренге примкнули ещё четыре силуэта. Это, как определил лейтенант, были Миронов и его «эскорт». «Вовремя», — вздохнул взводный.
— К бою!
Солдаты опустились на одно колено и нацелили плазмеры в сторону тех, кто в погоне за подполковником и сталками поспешил перебежать на этот берег и только теперь, взглянув через тепловизоры, начал осознавать свою ошибку.
Но лейтенант не собирался дать им уйти.
— Огонь!
Четырнадцать горячих газовых сгустков вырвались из стволов и устремились к целям, которых было почти вдвое меньше; точность прицела обеспечивалась высветившимся на визире шлемов перекрестьем.
И опять.
И снова…
Через несколько секунд авангард отряда погони перестал существовать. Как и пара десятков деревьев, снесённых залпами и теперь валявшихся на снегу горящими брёвнами и поленьями.
— Отличная работа, лейтенант, — сказал Миронов из внутреннего динамика шлема. — Но их было всего восемь. Ещё полтора десятка в пределах километра на том берегу, следуют за нами.
В эту секунду кто-то хлопнул взводного по плечу, и тот с изумлением понял, что подполковник уже вышел из строя и успел пройти мимо него, лейтенанта стрелковых войск Федерации. Наверное, Миронов на самом деле спешил догнать отпущенных вперёд сталков.
Поняв это, командир взвода не стал тянуть и сразу отдал приказ нагонять остальной отряд.
«Сколько-то времени у нас ещё есть, пока враги нас не догонят, — подумал он, вместе с подчинёнными и командующим устремляясь по дорожке из следов в толстом покрывале снега. — Кто знает, сколько именно?»
* * *
Лес (1,6 километра на восток-юго-восток от Сталочной), 04:55.
— Как же… ззззззз… х-х-холодно… — бормотал Омель, которого била настолько крупная дрожь, что её было заметно даже при беге.
— Ничего-ничего, не бойся… — приговаривал Лас, таща подростка за собой вслед за другими сталками, которые немного убежали от них вперёд.
Вдруг юноша остановился и стал расстёгивать куртку.
— Т-т-ты чего? — спросил Омель, тут же обхватив себя руками, чтобы хоть чуть-чуть согреться.
— Снимай куртку: поменяемся одеждой. Я гляжу, ты уж почти с меня, так что моё тебе не сильно велико будет…
— И ш-штаны тоже? И с-сап-поги?
Омель накинул протянутую ему сухую куртку и шумно, с облегчением выдохнул от накатившего ощущения тепла. При этом ноги подростка продолжали подрагивать.
— М-да, проблемка… — проговорил Лас, быстро отжал мех от части впитавшейся воды и со вздохом надел куртку Омеля на себя.
— Эй, вы там скоро? — спросил Нурс, подходя к стоящей на месте парочке.
— Велк, понимаете…
— А, точно… Поменяться решили? Ну-ну. Что хоть успел отдать, Лас?
— Куртку…
— Тогда и штаны ему свои отдай. А я обувкой поделюсь — тебе, Омель, как раз впору будет…
— С-сп-пасибо…
— Только быстрее, а то Зор за целую вресть успеет уйти…
— Эй, что тут у вас такое происходит?
Окрик командира взвода застал троицу как раз в процессе обмена нижними предметами одежды и обувью.
Лас и Омель смутились под взглядами подошедших военных, однако Нурс сделал молодым людям жест: мол, быстрее заканчивайте, — а сам, надевая кое-как отжатые от воды сапоги Омеля, вкратце описал ситуацию.
— Так, дайте-ка подумать… — пробормотала голосом Миронова одна из чёрных теней, выходя из толпы военных.
Подполковник присел на снег рядом со сталками, достал из-за спины аптечку и немного в ней порылся. Подсветив нашлемным фонариком, набрал в инъектор капельку какой-то прозрачной жидкости и сказал Омелю:
— Это согревающее. Поможет унять дрожь и не чувствовать холода. Вам тоже сделаю небольшой укол, — сказал Миронов Ласу с Нурсом под перевод последнего. — Чтобы и вы случайно не замёрзли — в мокром-то…
— Товарищ подполковник, время, — заметил лейтенант, стоящий чуть поодаль.
— Да знаю я, — ответил Миронов, поднёс инъектор к вене на ступне Омеля, которую тот ещё не успел всунуть в сапог Нурса, и легонько надавил на поршень. — Ну вот, с тобой всё, сейчас другими займусь…
Он быстро вколол препарат Ласу и Нурсу, пока их всех кольцом окружили бойцы сопровождения, ожидающие конца заминки.
— Всё, пошли! — крикнул Миронов взводному, и отряд бегом стал догонять уже две ушедшие вперёд группы.
«Чёрт, столько времени потеряли… — с досадой думал подполковник, двигаясь внутри периметра охраны рядом с Нурсом. — Чую, скоро придётся новое нападение отражать…»
Он предупредил убежавшее вперёд отделение о догоняющих сталках, а затем голосовой командой активировал канал связи с «лагерем запаса» и вызвал Красина. Но ответа не получил.
Легонько сжалось сердце: «Что у них там случилось?..»
«Спокойно, — сказал себе Миронов и стал вызывать на связь других бойцов, оставшихся в восьми километрах к югу. — Не может же, чтобы они все так быстро сдались…»
— …Ты как, в порядке? — спрочил тем временем Лас у Омеля.
— Да, всё хорошо, — ответил тот, глубоко дыша морозным воздухом, который теперь не ускорял утомление от бега, а, казалось, только бодрил.
У Омеля всё и в самом деле было хорошо. Даже кашель, то и дело напрашивавшийся после выпитой холодной воды, отступил куда-то на дно лёгких.
И снег уже не казался таким непролазно-глубоким, как раньше.
* * *
Лес (1,75 километра на восток-юго-восток от Сталочной), 04:57.
— Что они там так долго?.. — пробормотала Иша и споткнулась о корягу, которой не было видно под толстым слоем снега да ещё и в непроглядной тьме.
— Не волнуйся, мам, — ответил Плющ, помогая ей не упасть. — Я в отца верю: с ним ничего без его согласия не может случиться… Наверное, они там с Ласом из-за Омеля задержались…
— Что? Надо срочно вернуться к ним! В конце концов, провалиться под лёд — это не шутка!..
— Мам. — Плющ притормозил и положил руки Ише на плечи. Прижался щекой к её лицу. — С Омелем остались отец, Лас и ещё с десяток военных. Они точно что-нибудь придумают. Просто поверь в них, хорошо?
— Ты прав, Плющ, — выдохнула женщина между тяжёлыми глубокими вдохами. — Ты прав…
— Стойте! — вдруг раздался откуда-то перед бегущими сталками чей-то приказ на русском.
— Кажется, догнали… — с облегчением сказал Плющ и остановился, упёршись ладонями в колени и стараясь отдышаться после «марш-броска».
Мать юноши и две сталочки также затормозили, причём едва не налетели на солдат, которые сейчас могли охранять только…
— Иша, Плющ? Ксюня, Лина? — послышался из-за «линии обороны» голос «первого сталкера на планете», безошибочно определившего, кто именно пожаловал. — Хвала Первосталку, с вами всё хорошо… Если что, я всё слышал. Подождём ещё немного, и остальные нас обязательно нагонят. У нас тут небольшой отдых: дети устали…
Пока он говорил, солдаты переместились за спину вновь пришедшим и образовали новую линию уже там, чтобы встретить остальных, которые себя не заставили долго ждать.
— А вот и мы, — сказал Лас, вместе с Нурсом и Омелем просачиваясь через ряд бойцов. — Что остановились? А вдруг на нас нападут, пока мы тут отдыхать будем?..
— А лучше было бы, если бы напали, когда мы выдохлись и не могли бы даже мачет метнуть? — ответил Зор. — Не забывай, что с нами идут восемь тех, кто метнуть мачет вообще не сможет! — Он показал обеими руками на детей, жавшихся к нему. — Эх, если бы знать, где враги находятся…
— Омель? — повернулся к подростку Плющ.
Будь вокруг чуть посветлее (если бы облака не заволакивали полностью ночное фиолетовое небо), молодой сталкер увидел бы, что Омель стоит с зажмуренными глазами, прижав пальцы к вискам и стараясь сосредоточиться.
— Отсюда плохо чувствую, — немного погодя ответил тот. — Кажется, остальные из того отряда ещё на том берегу, сагнях в полутораста-двухстах и… рассеяны как-то… то ли стоят, то ли идут… Больше ничего не чувствую, но на полврести вокруг, кроме тех двух десятков или около того, никого больше нет. Ну, кроме, естественно, нас…