Страница 92 из 130
Аш долго рассматривал рисунки, а после вернул их Виеку со сдержанной улыбкой, все еще размышляя над тем, как много всего произошло в его жизни за такой короткий срок. И если казалось, что Лантею эти трудности только закалили, то о себе преподаватель не мог такого сказать. Раньше каждый его день был копией предыдущего, а теперь, просыпаясь по утрам, профессор не мог быть уверен, что уже к обеду не будет арестован, отравлен или и вовсе убит. С одной стороны, это добавляло жизни пикантный привкус, но, с другой стороны, когда это приключение закончится, то он уже не сможет вернуться к прежнему существованию. Да, он стал осторожнее, научился разбираться в людях (и не только), знал теперь, как постоять за себя хоть немного и выжить там, где, казалось бы, нет никаких шансов на выживание. Но одновременно с этим он разочаровался в мире и тех, кто его населял: опыт научил, что обычные залмарцы, верующие Светоча и изолированные веками хетай-ра представляли собой по сути одних и тех же существ, погрязших в интригах и желающих лишь подставить ближнего своего. А разве был он сам лучше тех, кого осуждал? Профессор не мог дать себе ответ на этот мучительный вопрос.
Близость моря вернула оптимистичный взгляд на происходящее всему отряду. Они отмылись от песка, постирали одежду, а на ночь Виек создал с помощью магии невысокий круглый дом с одной единственной комнатой, где вся группа укрылась от сильных порывов ветра, идущих со стороны берега. Сольпуги вели себя неспокойно, они чувствовали близость воды и боялись, постоянно пытаясь вырваться и убежать, поэтому следующие дни путники хоть и старались двигаться вдоль пляжа, но все же держались на некотором отдалении от самого моря.
К всеобщему неудовольствию, белоснежная кожа подземных жителей после первого же купания обгорела до ярко-красного цвета, а мелкая соль, оставшаяся на одежде после стирки, лишь разъедала ожоги и причиняла немыслимые страдания. Ашарх оказался единственным, чье смуглое тело загар не взял, но жесткая побелевшая ткань доставляла дискомфорт и ему.
Отряд еще несколько дней шел вдоль побережья, вечерами купаясь в море и пытаясь выловить на ужин ничего не боящихся рыб. Во время одной из остановок Манс заметил в воде, на некотором отдалении от пляжа, несколько странных плавающих объектов. Он обратил на это внимание своих спутников, но никто из хетай-ра, в силу своего слабого дневного зрения, не смог разглядеть, что это такое. Лантея хотела подплыть ближе и рассмотреть то появляющиеся, то исчезающие точки, но Ашарх успел остановить ее. Он замечательно понимал их природу.
— Я знаю, что это. Не стоит туда плыть, — предупредил спутницу профессор, отпуская ее запястье.
— Ты правда видишь их? — восхитился Манс, приставляя ладонь козырьком ко лбу и вглядываясь в поверхность воды. — Это что-то живой?
— Это водяники, — хмуро сообщил Аш. — Морские создания, отдаленно похожие на людей, даже владевшие когда-то очень давно магией воды, но, по сути, они дикие необузданные хищники, населяющие моря и топящие всех неугодных.
— Это их головы торчат?! Они на нас смотрят? — вздрогнула Лантея, внимательно слушающая преподавателя. — Ты мне никогда о них не рассказывал раньше.
— Что происходит? Что там, в море? Это какие-то обломки? — на изегоне спросил Оцарио у Манса, юноша кратко пересказал слова Ашарха. — А! В нашем море, у Пятого Бархана, тоже такие плавают. Никогда не видел их вблизи, но старики называют их «стражами моря» и говорят ни в коем случае не приближаться. Эх… Я надеялся, что там какие-нибудь руины или корабль…
— Оцарио сказал, что в море у Пятого Бархана они тоже водятся. Местные боятся их, — объяснила для профессора Лантея на залмарском языке. — А что в них опасного? Если, по твоим словам, когда-то они владели магией, то они должны быть разумными.
— Они разумны. У них даже есть собственный бог, из-за которого мой народ лишился своей магии, — очень мрачно сообщил Аш, скрещивая руки на груди. — Водяники живут большими племенами и презирают всех существ с земли. Когда-то с ними можно было договориться, но теперь они уничтожают всех осмелившихся заплыть в их владения. Поэтому в Залмар-Афи больше не строят корабли для мореходства — водяники безжалостно топят их.
После рассказа профессора все впали в уныние, отряд продолжил свой путь, но больше купаться в море ни у кого желания не возникало. Хетай-ра только заходили по пояс в воду, чтобы ополоснуться и постоянно внимательно наблюдали за горизонтом. Иногда водяники вновь появлялись у поверхности, но близко не подплывали, а просто молча наблюдали за группой.
На следующий день путь странников впервые преградила узкая река с пресной водой, впадавшая в море. Все облегченно вздохнули: запасы воды как раз начинали подходить к концу. Однако сольпуги не так сильно обрадовались неожиданному водоему. Животные, уже практически смирившиеся с тем, что им еще долго предстоит нести на себе хетай-ра, вновь заклекотали, щелкая хелицерами и пытаясь сбросить наездников. Эрмина и Виек их с трудом успокоили и отвели подальше, пока остальная часть группы думала, как перебираться через реку. Она была неглубокой, ее можно было пересечь вброд, но пауки не согласились бы на такой вариант.
Мозговой штурм принес свои результаты: совместными усилиями хетай-ра удалось перекинуть через водоем неширокий песчаный мост, который должен был выдержать наездников. Сольпугам на головы набросили тряпки, чтобы прикрыть их глаза. Животным это категорически не понравилось, они долго отказывались вслепую идти за всадниками, упираясь в песок длинными лапами и негодующе стрекоча. Особь Манса и раньше была самой капризной из всех, но в этот раз она даже сбила юношу с ног. С помощью то угроз, то угощений пауков все же переправили через мост по одному. Пока они приходили в себя, отряд отмылся от соли и наполнил бурдюки.
Вскоре на пути группы повстречался примечательный указатель. Посреди песчаного буйства стоял одинокий и единственный на многие километры вокруг ствол засохшей пальмы. У основания он был укреплен булыжниками песчаника, а к столбу крепилась обветшалая каменная табличка, на которой были высечены какие-то слова. Все с любопытством окружили неожиданную находку.
— Ни слова не могу разобрать, — расстроилась Лантея, отступая назад, и оборачиваясь к Ашарху. — Это не похоже на иероглифическую письменность изегона. Может, ты знаешь этот язык?
— Дай-ка взглянуть, — профессор ближе подошел к указателю. — Любопытно. Это надпись на дореформенном языке Залмар-Афи. Интересно, как она оказалась на краю пустынь Асвен?
— Ты можешь понять, что тут напишется? — спросил Манс, услышавший слова своего друга.
— Хм. Это не так легко! До того как в человеческом государстве ввели официальный единый язык, у нас было распространено множество наречий и диалектов. В каждом регионе люди говорили по-своему. Позднее историки все их объединили под общим названием «дореформенный язык», но большинство сведений и книг оказались уничтожены за тысячу лет. Это может быть надпись на любом из диалектов… Хотя… Отдельные слова кажутся мне знакомыми!
— Так ты знаешь все же этот язык? Но откуда? Если ты сам сказал, что уже тысяча лет прошла, и вся информация о нем стерта? — недоумевала Лантея, пока Манс пытался объяснить остальным спутникам суть их неожиданной находки. — И, выходит, этой надписи правда тысяча лет?!
— Или даже больше. Реформу провели почти 1200 лет назад. Это удивительно… Это же может оказаться настоящим открытием! — преподаватель ликовал, не отрывая взгляд от столба и уже извлекая из своей сумки клочок бумаги и грифель. — Я профессор истории, Тея, не забывай. Немного с дореформенным языком я знаком, несколько его диалектов даже преподавал. Хотя часть таблички перевести не смогу… Здесь использованы слова из разных регионов, как в шифре.
Ашарх увлеченно принялся писать, иногда ковыряя ногтем табличку и многозначительно хмыкая. Остальные члены группы решили ему не мешать и встали чуть поодаль, неспешно беседуя. Через четверть часа мужчина представил на суд своих спутников полученный результат.