Страница 83 из 130
— Вынуждена согласиться с вами, — ответила матриарх Первого Бархана, потирая длинными пальцами с ухоженными когтями свои виски. — Лантеялианна, выйдите в центр.
Мериона с досадой искривила губы, складывая руки на груди и пододвигаясь, освободив ораторское место для младшей сестры. Лантея спустилась к площадке, поманив за собой Ашарха. С вершин амфитеатра за происходящим жадно наблюдали все присутствующие: кто-то с любопытством ожидал словесной дуэли, другие же напряженно хмурили брови.
— Я благодарю Совет Пяти Барханов за предоставленную честь выступить на этом заседании, — угрюмо начала девушка, высоко задрав свой маленький круглый подбородок и бесстрастно изучая купол из темного стекла. — Некоторые факты, озвученные матриархом Мерионой, являются чистейшей правдой, однако, также есть моменты, которые она осветила достаточно скупо или и вовсе избежала их. Я бы хотела прояснить их подробнее. Начать, действительно, следует с того, что я самолично покинула Третий Бархан полтора года назад, последовав по стопам своей тети Чият, родной сестры Гиселлы. Она давно ушла из города и поселилась в стране людей, изучая их традиции и нравы, постигая историю рас, о существовании которых хетай-ра не подозревали тысячелетиями.
Свистящий шепот мгновенно облетел зал заседаний, но сразу же стих, как только Иамес подняла вверх ладонь, призывая собравшихся к молчанию. Лантея улыбнулась про себя: даже несмотря на неприятную ситуацию, в которой она оказалась, информация о поверхности наконец нашла своих слушателей. Это можно было считать маленькой победой в битве, хотя остальная война уже давно казалась ей проигранной.
— Я прожила с ней какое-то время, изучив язык людей и их быт, даже совершив небольшое путешествие. Но, как истинной дочери своего народа, мне хотелось донести эти знания до Барханов, чтобы рассказать хетай-ра о лучшей жизни. Осознавая, что подобного рода сведения могут быть приняты с недоверием, я пригласила с собой ученого мужчину-профессора, который милостиво согласился поделиться собственными познаниями о мире с моим народом. Как видите, он отличается от нас: у него нет когтей и клыков, его волосы темны, кожа смугла, и он не способен подчинить себе песок. Ему неведом наш язык, он верует в другого бога, но не желает зла нашему миру. Однако дома меня встретили агрессивно, несколько раз подвергнув опасности не только мою жизнь, но также и жизнь моего родного брата и этого человека.
— О какой опасности вы говорите? — решительно прервала рассказ Лантеи сосредоточенная Иамес.
— Исключительно благодаря милости Эван’Лин удалось остановить наемного убийцу, который совершил покушение на брата Манса и профессора во дворце. На следующий же день была предпринята попытка отравления, которая опять же по чистой случайности закончилась ничем. Но отдельное внимание Совета я прошу обратить на тот факт, что последнее покушение на меня было совершено во время прохождения испытания тьмой в Диких тоннелях, — безжалостно закончила Лантея, чувствуя поднимающееся в глубинах ее души волнение.
— Какое святотатство! — воскликнула Адаччири, рывком поднимаясь со своего места.
— Бласфемия, — поморщилась Иамес. — Опорочить ритуал общения с богиней чужой кровью… Это немыслимо. Если вы, конечно же, говорите правду. В чем я не могу быть уверена. Кто мог посметь совершить это?
— Моя сестра Мериона, — холодно и непоколебимо ответила Лантея, глядя прямо в удивленно распахнутые глаза матриарха Первого Бархана.
— Ложь! — яростно выкрикнула Мериона, сжимая кулаки.
— Невозможно… — потрясенно проговорила Адаччири. — Это нелепо звучит.
— Вы должны обладать неопровержимыми доказательствами, чтобы говорить такое, — на удивление спокойно и серьезно сказала Иамес, неторопливо принимая сидячее положение.
— Вам не кажется, что эта фраза применима не только ко мне? — поинтересовалась Лантея. — Да, я напрямую обвиняю мою сестру и отца во всех совершенных покушениях. Хотя Бартелина уже осудила богиня, упокоив его грешную душу. Мериона изначально была настроена против меня, она опасалась, что информация с поверхности подточит власть матриарха, поэтому решилась на убийство. Все подосланные воины подчинялись напрямую моему отцу, а признание сестры я случайно подслушала. И никаких свидетелей и улик у меня нет. Точно так же, как их нет и у Мерионы, которая смеет обвинять меня в предварительном сговоре с напавшими на Бархан ифритами. Я ничуть не меньше нее желаю своему народу добра. И никогда, я повторюсь, никогда! Не стала бы жертвовать тысячами жизней ради власти, захваченной силой.
В зале надолго воцарилось необыкновенное молчание. Лантея пыталась успокоить колотящееся в груди сердце и лопатками ощущала негодующий взгляд сестры, которым она прожигала свою родственницу насквозь. Теперь можно было с уверенностью сказать, что ни о каких хороших отношениях с Мерионой больше не стоило и мечтать. Именно так родные существа, много лет жившие бок о бок, пусть и не всегда в согласии, могли за полчаса стать злейшими врагами, так ни разу искренне и не поговорив друг с другом. А ведь, кто знает, может, одна беседа решила бы все их разногласия.
— Мериона, что ты можешь сказать в свое оправдание? — наконец негромко произнесла Иамес, начав медленно и осторожно спускать вниз по ступеням амфитеатра. Она опиралась на резную костяную трость, которую никто почему-то раньше не заметил. За матерью послушно следовали все четыре дочери, которые не проронили ни слова с момента начала заседания.
— Я невиновна. Все эти обвинения беспочвенны и нелепы, — хрипло ответила Мериона. — Я прошу Совет проявить мудрость и наказать настоящую преступницу — мою сестру. Ее необходимо казнить вместе с остальными заговорщиками, которые поспособствовали падению Третьего Бархана. Это мой младший брат Манс, открыто поддержавший Лантеялианну, и чужак, пришедший из-за гор.
— Как можете вы так бессердечно желать смерти своим родственникам? — неожиданно прозвучал звонкий голос Сигриды, чье молодое лицо горело от возбужденного румянца. — Ведь кроме них у вас никого не осталось, Мериона. Ваши мать и отец погибли. А вина сестры не доказана! К чему эти обвинения и прошения о казни?
— Я лишь жажду справедливости, — вскинула голову Мериона, на ее горле трепетала жилка.
— Лантеялианна, — обратилась к скорбно молчавшей девушке Иамес, которая уже спустилась на площадку круглого зала. — А что вы можете нам ответить в свое оправдание?
— Город погиб потому, что его многие столетия искали ифритские императоры, жаждущие прикоснуться к тайнам песчаных магов. Наша раса легендарна для остального мира. И почтовые орлы с древними сардобами выдали местонахождение Третьего Бархана. Даже если меня казнят по этому ложному обвинению, то опасность для других полисов никуда не исчезнет. Я лишь хочу помочь своему народу, обеспечить его безопасность и дать надежду на светлое безбедное будущее, — опустив глаза к полу, твердо говорила Лантея. — Но если препятствовать прогрессу и отрицать очевидные вещи, чиня преграды всякому, осмелившемуся открыть рот, то вся цивилизация хетай-ра будет обречена на исчезновение. Я этого не хочу, а потому считаю необходимым по закону наказать того, кто воспользовался своим положением ради личной выгоды, поставив под угрозу чужие жизни. Я прошу Совет выбрать соразмерное наказание для моей сестры.
— Тяжелая ситуация, с которой мы столкнулись, требует размышлений, — подвела итого услышанному Иамес, совсем близко подходя к обеим сестрам и тяжело опираясь на трость. — Подобные решения не выносятся за пару минут, поэтому я считаю необходимым на сегодня приостановить заседание. Мы продолжим завтра, когда страсти и эмоции успокоятся, а в ваши головы вернутся здравые мысли. Совет обдумает ваши аргументы и обвинения. Все могут быть свободны… Ох, как же я устала…
Последние слова Иамес прошептала еле слышно, уже направляясь к дверям. Остальные матриархи со свитами тоже неторопливо засобирались, спускаясь по ступеням. Мериона не отрываясь смотрела прямо в глаза своей сестре, застыв от нее всего в метре. Казалось, что воздух между этими женщина вот-вот заискрится от напряжения и ярости, кипевшей в их крови.