Страница 62 из 130
Идиллию вечера разрушил неожиданно раздавшийся в отдалении мощный шум, усиленный эхом коридоров. Это был словно звук взрыва, низким гулом пронесшийся по городу. А практически через минуту весь Бархан наполнил протяжный звук рога, который шел откуда-то с рыночной площади. Сразу же его подхватили другие рога, и постепенно тревожные раскаты начали раздаваться по всей территории подземного полиса.
Аш в недоумении повернулся к Мансу и остолбенел — на лице у юноши был написан ужас, неимоверный животный страх. Он сиплым голосом повторял лишь одно слово:
— Нападение… нападение…
Преподаватель потряс приятеля за плечи, пока тот не пришел в себя. Хетай-ра, будто очнувшись ото сна, быстро вскочил на ноги и схватил свои сумки.
— Собирайть весчи! Быстро! Бежать!
Аш не понимал, что же все-таки происходило, кто напал, куда бежать, но испуганное лицо юноши произвело на него впечатление. Он послушно сгреб выложенные вчера вещи обратно в сумку и перекинул ремень через плечо. Манс схватил за руку профессора и бросился к выходу. Они выскочили из дома так быстро, словно он вот-вот должен был обрушиться.
Кругом творился хаос.
Толпы хетай-ра в беспорядке метались по улицам, кто-то кричал, другие тащили какие-то вещи, некоторые падали в суматохе на дорогу, и прямо по ним бежал народ. Жители с раскрытыми от ужаса глазами толкались и спешили вниз, к выходу из жилой пещеры, и приятели устремились туда же в общем потоке. Аш понимал, что творилось что-то безумное, но времени на вопросы не было. Всюду распахивались двери и окна, и какофония звуков наполняла жилой зал.
Чудом не упав под ноги безжалостной толпы, мужчины сумели протиснуться в главный коридор, где общее сумасшествие достигало апогея. Хетай-ра спешили в разные стороны, сталкивались, кричали, плакали и выли. Здесь было множество военных: некоторые четким строем трусцой бежали по тоннелям, другие же пытались направлять испуганных жителей Бархана. Однако их практически никто не слушал. Народ в общем беспорядке не понимал, куда им надо бежать. Они то торопились ко дворцу, то пытались вернуться к своим домам, другие рвались в сторону рынка. И все врезались друг в друга, пинались и распихивали собратьев руками и плечами.
Лишь после громогласных окриков стражников, которые уже не церемонясь толкали жителей Бархана в единую сторону, толпа кое-как определилась с направлением. Живое течение достаточно быстро вынесло Аша и Манса прямо к дверям в Дикие тоннели. Они были распахнуты во всю ширь, около них стояло несколько стражников, которые загоняли внутрь хетай-ра. Со всех сторон и коридоров сплошные потоки жителей, теряя на ходу мешки, сумки и родственников, спешили к узкому входу в тоннели. У створок возникла давка, но напирающие сзади беглецы во мгновение ока с воплями протолкнули затор своими телами. Приятели с трудом пробрались внутрь. Толпа продолжала двигаться вглубь темного коридора, чтобы дать место прибывающим хетай-ра, которых становилось все больше.
Аш и Манс крепко держались друг за друга, чтобы в абсолютном мраке не потеряться. Все собравшиеся в тоннелях жители громко переговаривались, где-то слышались нервные всхлипывания и детский плач.
— Что происходит? — спросил у своего встревоженного спутника преподаватель.
— Плохо. Все плохо, — скупо ответил юноша, голос его дрожал.
— Что это за звуки были?
— Рог. Если слышить рог, нападение на город. Если один рог — мало враги, если много рог — хетай-ра идут в Дикий тоннели или в пустынь, много враги.
— Но кто мог напасть на Бархан? — изумленно выдохнул профессор, чувствуя, что Манс, стоящий почти вплотную к нему, мелко трясется.
— Всегда твари. Но твари приходить из Дикий тоннели. Сейчас враги приходить из пустынь.
В это мгновение Манс замолчал и прислушался к громким разговорам группы хетай-ра у него за спиной. Он задрожал еще сильнее.
— Они говорять, враги приходить через купол. Много враги. Это не твари. Это похожий на хетай-ра, но красный кожа, много рук.
Аш похолодел. Под описание попадали лишь одни создания на материке — ифриты. И если они были здесь, то это означало, что весь мир хетай-ра отныне раскрыт и поставлен под угрозу.
— Нужно искать мать, отец! — решительно сказал Манс и потянул профессора за собой.
Приятели долго пробивались обратно к выходу. Народа в тоннелях собралось очень много, дышать становилось нелегко. Почти у самых дверей, где освещение из главного коридора еще позволяло что-то рассмотреть, Ашарх не сразу нашел взглядом в толпе Мериону и двинулся к ней.
Старшая дочь матриарха яростно командовала, помогая пропускать жителей в спасительное убежище. Около нее жалось несколько напуганных слуг, стража продолжала заталкивать прибывающий народ, но поток хетай-ра становился все меньше, хотя было совершенно ясно, что в Диких тоннелях не собралось даже половины города. Манс бросился к сестре, он сразу же принялся ее о чем-то расспрашивать, но после односложных ответов отошел, чтобы не мешать ей наводить порядок.
— Мама и отец нет здесь, — покачал головой юноша, оттягивая Ашарха ближе к стене, но не уходя от входа.
— Где они?
— Мериона сказать, что мама был утро в зал воины. Отец был с ней. Она говорить, что они наверные был там, когда нападение.
В это мгновение неожиданно с противоположного конца подземного полиса раздался еще один сигнал рога. Но его звучание не было похоже на первый — оно казалось ниже, протяжнее. И Аш в слабом свете увидел, как все стоящие рядом с ним хетай-ра замолкают и меняются в лице. Глаза их неверяще смотрели за пределы тоннелей, некоторые внезапно начинали истошно кричать и плакать. Рог продолжал звучать, и Манс как деревянный повернулся к профессору.
— Матриарх приказала рушить Бархан. Засыпать город.
Ашарх почувствовал, как у него перехватило дыхание. Манс смотрел на свою сестру остекленевшими глазами. Она сжимала виски ладонями, крепко зажмурившись, словно звучание рога доставляло ей боль. А потом, резко убрав руки от головы, хетай-ра выпрямилась и громко что-то выкрикнула. И Аш понимал, что ее слова — это приказ матери. Но голос Мерионы разносился по толпе, и никто не поддерживал этот крик. Молодая женщина повторяла приказ срывающимся голосом, она повернулась к замершим у прохода нескольким стражникам и повелительно указала на них пальцем.
Воины не могли не подчиниться: они вышли за пределы спасительного коридора и приложили руки к стенам тоннелей, начав колдовать. Несколько простых хетай-ра неожиданно тоже бросились помогать: они касались руками пола и стен у самых створок, и песок начинал формировать плотную завесу, оставляя лишь неширокую щель для того, чтобы через нее вернулись стражники.
Не все жители поддержали клич Мерионы, кто-то яростно бросился к старшей дочери матриарха, но слуги встали грудью на ее защиту. Хетай-ра кричали, некоторые хотели выбежать в последнюю минуту, но другие их сдерживали. Аш широко открытыми глазами смотрел на проход, от которого остался небольшой овал света. Манс неожиданно схватил его за руку и потянул как можно глубже в тоннели. Через несколько секунд профессор услышал потрясенные крики у входа. Он обернулся как раз в тот момент, чтобы увидеть, как коридоры Бархана осыпаются единой волной песка, а стражи в последнюю секунду успевают изнутри окончательно запечатать проход, чтобы поток не добрался до тоннелей с жителями.
И, когда могучая толстая стена песка стянула дыру посередине, становясь монолитной преградой между хетай-ра и погребенным городом, то несколько секунд в толпе стояла полнейшая тишина, которая через мгновение взорвалась душераздирающим воплем. Сотни голосов слились в едином плаче скорби, отчаяния и беспомощности.
Глава десятая. Путь во мраке
Лантея двигалась быстро, но старалась издавать как можно меньше шума, периодически делая остановки и выпивая пару глотков воды. Ей все труднее было в полной темноте определить, сколько прошло часов. Когда не было больше слышно, как стражи времени бьют в барабаны, то минуты растягивались на годы, а единственным мерилом становились жажда и усталость. Внутренние часы хетай-ра уже не казались ей такими эффективными. По ощущениям девушки она шла никак не меньше суток, лишь раз сделав перерыв на короткий сон, а ландшафт практически не изменился: только попадалось все больше пустых пещерок, уводящих в неизвестность ответвлений, редких видов грибов или маленьких кусочков мха.