Жертва

  Ничто само по себе вряд ли походило на визуализацию, хотя и пугало абсолютностью Виктора. Страх, близкий по ощущению к страху смерти, оказался рядом и далеко одновременно. Словно существовал параллельно с сознанием мужчины и старался прорваться наружу в удобной форме. На мгновение мужчина прислушался в созданном мире к пустоте своими несуществующими ушами. И в абсолютной тишине ещё раз почувствовал отдалённый испуг. Опасение, что что-то может пойти не так и затронуть других, не несущих ответственности за его личные риски.

  В сознании промелькнуло ощущение волны огня. Хаоса, который перекидывался от порывов ветра и раздувал из страха пожар, охватывающий всё вокруг…

  Замотав головой, мужчина внезапно уловил что-то в пустоте. Заметил точку света прямо перед собой. Едва уловимую во мгле. Он только поднёс к теплу едва осознанные руки, как искорка, подхваченная движением в прежнем безветрии, полетела прочь. Ускользая, она принялась разгораться и увеличиваться в размерах. Пульсируя, быстро доросла до размеров фигуры бегущего человека и продолжила увеличиваться.

  Время стало субъективным. Казалось, что около десятка секунд понадобилось искре, чтобы достигнуть величины десяти этажей. Двурукое и двуногое существо переваливалось в каждом шаге, переливая повсеместные колючие выступы на теле языками пламени. Переступало и застывало, опираясь на все четыре конечности. Дышало редко и тяжело, с рёвом и свистом. Виктор на пару секунд задался теоретическим вопросом: звук заполнял сознание или воображаемый воздух? Казалось, что движения существа сопровождалось вибрацией от ударов. В перерывах между вздохами и выдохами треск огня заполнял пустоту. Секунды быстро спешили вслед за огнём.

  А затем мгновение покоя растянулось. Замерший силуэт подёрнулся в дымке. Молох содрогнулся и рассыпался в море пламени. Куски колючего огня разъединились на клочья, чтобы слиться в волнах. Остатки перешли в потоки движения, подойдя к которому, Виктор не отметил ни жара, ни ветра, ни иных чувств.

  Если он и предполагал, что можно сделать с искрой или шипастой громадиной огня прежде, то борьба с водной стихией не представлялась возможной. Думая над конструктивными вариантами разбора визуального ряда, мужчина занёс ногу над языками пламени. Он начинал осознавать происходящее и уже представлял вещи настолько реальными, насколько это возможно. Так на поверхность пламени опустилась его нога, а затем провалилась ниже, во что-то менее плотное, нежели вода. Ноги опустились в непонятное тепло и повлекли Виктора за собой. Шаг за шагом, мужчина заходил всё глубже и глубже, забываясь в движениях. Почувствовал, как мягкий свет накрывает глаза и лицо, как лёгкость охватывает всё тело и вытаскивает наружу. Как тепло проникает со спины, проходя насквозь. Как силы растекаются волнами от макушки до кончиков пальцев. От приливов энергии в такт дыханию тело наполнилось сознанием. Глаза налились лёгкостью и открылись.

  Испытуемый сидел в кресле, очнувшись от сеанса. Результат которого пока понять не мог. Тёр лицо руками, живой и невредимый. Никаких итогов или изменений на первый взгляд не находил, но улыбка всё равно пробивалась на уставшем лице. Первый опыт на человеке остался позади, человек остался в живых. Можно вносить первую значимую запись в график тестов. Виктор похлопал себя по телу руками и улыбнулся. На месте оказалось всё, только мысли оставались рваными и связывались через раз.

  Мужчина встал, подошёл к окну и поправил шорты. Оборудование переходило в режим гибернации, передавая опеку домашней сети. Вокруг оставался приятный сумрак. Виктор молча смотрел, как проносятся огни автомобилей. Как фонари, освещающие ту же дорогу, отращивают лучи, стоит лишь чуть зажмурить глаза. Как призрачное отражение в стекле смотрит в обратную сторону. Вглядывался сквозь него в темноту стен домов.

  Вечер переходил в ночь, наступающую мглу пронизывала оживлённость. Фонари выхватывали только одну сторону зданий, стоящих вдоль шумного движения. Тени играли на торцах, скрывая шевеление сумрака во дворах: ветви кустов раскачивались, случайные прохожие выныривали из темноты, мусор проносил ветер. После выключения основного освещения глаза привыкли и принялись различать даже шорохи ночи. Даже кота общего тёмно-серого оттенка, сидящего в тёмном окне в доме напротив и этажом ниже.

  Виктор вздрогнул, когда тот резко повернулся и в двух жёлто-зелёных глазах блеснул свет. Словно почувствовал, отозвался на мысли, и застыл, наблюдая. Мгновение испуга тут же сменило любопытство, желание рассмотреть детали. Мужчина приник к стеклу, оставив на нём влагу с выдохом. В чёрном окне силуэт животного еле различался, когда вторая пара крупных глаз вспыхнула немного выше и вперилась в Виктора с тем же интересом. Второй силуэт, много больший, тут же возник по ту сторону стекла. Обозначил себя в темноте за секунду.

  Мужчина отпрянул, выставив перед собой руки. Часто заморгал, быстро потёр глаза и принялся высматривать контуры животного и большие очертания обладателя крупных глаз. Но теперь, спустя пару мгновения, окно напротив вновь казалось пустым. Таким же тёмным, как и прежде, способным скрывать кого угодно или что угодно. Абсолютно незримым.

  Мужчина отступил от стекла ещё дальше и скрыл прозрачную поверхность одним движением руки. Сделал ярче свет в комнатах, опустил взгляд на пол, зажмурился и потёр пальцами переносицу. Покачал головой и заспешил к крану с водой. Быстро умылся, сделал несколько глотков, отряхнул руки и отвернулся от раковины, опираясь на край столешницы.

  В квартире ничего не двигалось. Сильнее обычного шумела вентиляция, охлаждая оборудование и домашние системы: составляющие сети, проекторы и бытовую технику. Дыхание понемногу успокаивалось, взгляд переставал метаться по углам, достаточно освещённым. Логичные мысли никак не хотели забредать в голову и Виктор поймал себя на страхе различить что-то новое в тени привычных предметов. Большие опасения ушли на второй план, как всё рациональное. Необходимость с этим бороться быстро натолкнула на движение. Списав необычное расстройство и непонятное увиденное на последствия нового опыта и волнений, мужчина принялся заваривать чай. Пока автомат подбирал нужный состав и обрабатывал листья, мужчина достал печенье с изюмом из банки, откусил половину и смахнул в раковину большую часть крошек.

  Еда заметно успокаивала. Виктор знал, что плохое освещение и возможное ухудшение зрения из-за перенапряжения могут привести сознание к галлюцинациям. Но знать и испытать – совсем разные вещи. Мужчина отряхнулся, словно скидывая с себя беспокойное ощущение. Чувство закравшейся в привычное окружение беды уходило. Даже дрожь почти прошла, когда пальцы обхватили приятно тёплое стекло чашки. Печенье закончилось, мужчина сделал глоток преимущественно зелёного чая и чуть приподнял к свету напиток, решив рассмотреть состав заварки. По привычке, желая увидеть жёлто-зелёные оттенки на свету.