Страница 22 из 24
Утром Ивану стало только хуже. Он пытался не показывать свою боль, но вот сил оставалось у него мало. Высадившись из поезда, мы сразу же взяли такси и без всяких пересадок доехали до вашего райцентра за три часа, а там Иван позвонил кому-то и приехал УАЗ – на нем мы и доехали до балки за той лесопосадкой. Там водитель вездехода побоялся ехать дальше, так как была небольшая метель, и в низине было много снегу. И вот оттуда мы с Иваном ковыляли по снегу минут сорок, наверное. Я его почти нес уже на себе. Мы уже подходили к той большой иве, когда я боковым зрением заметил, как что-то огромное, почти белое на фоне снега, скатилось сбоку от храма и покатилось по снегу под обрыв. Вначале я не придал этому особого значения, но когда этот призрак стал приближаться, то я понял, что это – чудовищного размера волк, и он летит на нас, не чувствуя сопротивления снега. Зверь оказался так стремительно напротив нас, что я просто онемел от страха и не знал, что мне делать: или своим телом прикрыть Ивана, или же бежать, спасая хотя бы свою жизнь. Казалась, смерть почти неминуема. Волк перед нами притормозил, а затем встал на задние лапы и навалился на Ивана. Я отшатнулся и упал на спину, мысленно распрощавшись с жизнью. «Бенгур! Бенгур!» – услышал я вскрики Ивана, и вначале решил, что он хрипит так с перекушенным горлом: волк, повалив Ивана, прижался мордой к его голове, а он обхватил зверя руками. Тут послышался смех. Я, ничего не соображая и превозмогая свой страх, приподнялся на колени, не отрывая взгляда от волка. Моему удивлению не было предела, когда Иван слегка отстранил зверя и, медленно повалившись на бок вначале, также приподнялся на колени – волк опять прижался мордой к щеке Ивана. «Ну, хватит, Бенгур, – сказал Иван и правой рукой отстранил от себя волка, а левой схватился за грудь. – Так ты меня убьешь вконец. Видишь, еле живой вернулся твой друг». Он смахнул с лица прилипший снег и только тут Иван увидел мое состояние. «Извини, Игорь, – сказал он, – из-за болей я не сообразил предупредить тебя. Помоги мне подняться. Ты не бойся его нисколько: Бенгур добрых людей не трогает, а особенно моих друзей. Единственно, ты не трогай его и не пытайся погладить». Когда я стал помогать подняться Ивану, волк то и дело пытался меня легко отстранить, вставая в неподходящем месте, и помочь своему другу сам. В этот момент, когда мы втроем барахтались в снегу, появилась китайская пара. Это сейчас Лена довольно хорошо говорит по-русски, а тогда они подбежали, и Денис стал ей что-то говорить по своему – и картина стала уж вовсе фантастической. Теперь пришло время удивляться вместе со мной и Ивану. «Вы кто?» – спросил он. «Меня зовут Динг, – сказал на русском почти без акцента парень, – а это моя жена Лян. Мы – китайцы. Я случайно месяц назад в торговом центре в Иркутске нашел вырванные страницы из какого-то журнала про Вас, и решили приехать сюда. Отец Савва сказал, что он ничего не может сказать и надо ждать Вас. Если Вы прогоните нас, то мы сейчас же уйдем. Оставите – будем жить у Вас. Я – крещёный в православии, имя дали при крещении Денис. А Лян – некрещеная, но верующая. Она очень хорошо умеет готовить, а я умею многое: работать с деревом, могу быть сварщиком, люблю работать на земле. Только вот паспортов у нас нет. Если поверите и оставите…». Иван взял за руку китайца: «Мы тут замерзнем так. Пойдем в храм. Если вас Бенгур пустил в Лазорево, то я как прогоню – никак! Живите. Трудитесь. Рожайте детей. Только видите – плохо мне очень. Помогите мне добраться до храма. Кстати, а где сам отец Савва?». – «Он уехал провожать епископа до Кузнецово. Скоро уже должен вернуться».
Так мы вдвоем с Денисом дотащили под руки Ивана до храма. Когда мы вошли внутрь, то Иван как-то странно нас стал торопить, чтобы мы сняли с него верхнюю одежду, что мы и сделали. «Помогите мне встать на колени перед Спасителем», – попросил он после того, как мы исполнили его просьбу. Мы вошли в левый придел и, когда с нашей помощью Иван встал на колени, мы все втроем тоже встали на колени позади него. Он стал молиться с земными поклонами – мы тоже крестились, хотя я никаких молитв тогда попросту не знал. Так прошло минуты три, наверное. Смотрю – Иван стал валиться медленно набок в сторону Дениса. Денис тоже это заметил и, пододвинувшись на коленях, подставил руки. Когда он упал на руки Денису, Иван уже перестал дышать. Вот так прошли сутки после нашего знакомства с Иваном. Помню, когда Иван упал на руки Денису, на улице завыл Бенгур. Этот горестный вой у меня звучит до сих пор в ушах. Я вот когда звонил в страстную неделю, то пытался получить этот звук на колоколах, но пока выходит не очень. Да, значит, повыл с минуту и исчез. Даже когда хоронили Ивана – его не было. Может, его не было из-за того, что были военные с автоматами – они давали салют над могилой Героя… Вот. А потом ночами Бенгур стал выть над его могилой, но вой был другой тональности – совсем другой звук: как будто бы его друг потерялся где-то рядом и он зовет его. Вот этот звук я пытаюсь добавить во время звона сейчас, в светлую седмицу…
Игорь замолк. Я чуть повернул голову и глянул на моего собеседника – по его щеке текли крупные слезы.
– Пойдем чай пить, – сказал он, когда успокоился.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В летней столовой (хотя определение «летний» было достаточно условным, – так, по крайней мере, мне его назвали, – все было здесь сделано достаточно добротно и капитально) никого не было.
– Уже все поужинали, видимо, – сказал Игорь, когда мы подходили к ней. – У нас все просто: захотел поесть – поел то, что есть в печке или в холодильнике, а если ничего нет, то приготовил сам и поел. Это просил тебе, Валера, передать Максим. Видишь, все у нас заняты и не всегда получается ухаживать за гостями. Так-то у нас Лена всех кормит, но у нее ребенок – не всегда успевает, но старается.
После ужина Игорь взялся показать мне котельную. Опять же, название оказалось очень условным: внутри кроме самого помещения с котлами, коих насчитывалось четыре штуки, были еще душевая, два туалета и две жилые комнаты с маленькими окошками под потолком.
– Это мое царство, – сказал Игорь, когда мы оказались внутри здания. – За отопление и горячую воду, впрочем, и за холодную, ответственен я, и поэтому, можно сказать, я тут живу постоянно. Хотя мне по душе ночевать рядом с отцом Саввой, что я и стараюсь делать: там же тоже много комнат на втором уровне. На самом деле и зимой мы постоянно вечерами собирались вокруг печки в летней столовой. Дров много в лесу: я натоплю, бывало, печку, – а от дыма и воздух на улице в мороз кажется пряным, и внутри тепло и уютно от огня. Квартира, которая считается моей в доме, так и не обжита, да и сам дом отделывать мы только недавно закончили. Вот стеклянная комната наверху, которая сделана для того, чтобы могла заниматься Соня, – так она еще тоже до конца не закончена. Ну, ты сам еще все увидишь. Ты так и не успел пройтись по дому?
– Нет, – сказал я, – еще успеем.
Потом мы прошлись по предполагаемой проектируемой улице Лазорево, рассматривая подготовленные фундаменты для будущих новых домов.
– Видишь ли, – говорил Игорь, исполняя роль гида, – храм стоит на обрыве, и поэтому близко к нему нельзя строить. Ты, Валера, инженер и понимаешь наверняка, что здание храма построен вопреки всем строительным правилам. По крайней мере, так сказал подрядчик, или кто там, по дорожным делам вчера. Если не знать, что внизу огромный бункер, можно подумать, что первым же дождем церковь смоет в Пижу.
Я опять вспомнил слова генерала Лежнина о закладке дома и даже, осмотрев территорию, выбрал виртуально место для своего.
Было уже почти темно, когда я пришел в «свой» деревянный дом. Было половина десятого. Не включая свет, я поднялся на второй этаж, чтобы, по совету отца Саввы, следить, когда выйдут на улицу Максим и Соня. Меня поразила спартанская обстановка комнаты, где жил Иван: кроме самодельной деревянной кровати с пружинным матрасом, двух больших книжных шкафов, набитых книгами, и прислоненного к стене раскладного стола-тумбы в ней ничего не было. Через весь потолок в длину была проложена струганая, хорошо обработанная доска, на которой были вмонтированы четыре точечных светильника и, кроме них, других источников света не было. На двух окнах, смотревших на восток и юг, висели спущенные пластиковые жалюзи. Я покрутил ручку у восточного окна, чтобы приоткрыть чуть шире их, и стал следить.