Страница 6 из 108
Она поняла, что Федечкин настрой слегка превышает допустимую долю романтизма, а для нее это – табу. Дыхание мужчины попадало ей на волосы. Что-то неприятное, чужое завозилось в груди – это не ее мужчина. Яна чуть отстранилась.
– Слушай, Федя. У меня стойкое ощущение, что ты с кем-то поспорил в очередной раз. Или вообще надеешься на невозможное.
Она почувствовала, как он губами касается ее виска.
– Почему «невозможное»? Ты нравишься мне уже давно. Но ты, как ежик – ни головы, ни ножек. Не знаю, за что тебя схватить.
Она еще дальше от него отодвинулась. Даже не пробовала вырываться и убегать, чтобы не стать центром пересудов.
Федор начал тянуть ее к себе. Она подняла на него холодный взгляд, безразличие которого было видно даже в темноте.
– Если не успокоишь свои хотелки, можешь остаться без яиц. Дважды предупреждать не буду.
– Не дергайся. Я просто сказать тебе хотел, чтобы ты была осторожной.
– С кем? С тобой?
– И со мной тоже.
Яна закатила глаза, покачала головой и сказала тихо:
– Придурки. Какие же вы придурки…
Музыка закончилась, Федор повел Яну к ее столу. В это время зазвучала другая, которую довольно часто крутили в последнее время по всем каналам. Федя снова ее пригласил.
– Нет, Федечка, хорошего по капельке. Иди других «потанцуй». Такой экземпляр не должен простаивать без работы.
– Заноза.
Федор усмехнулся и отошел.
– Позвольте пригласить, Яна? – голос был до тошноты знаком.
Московский гость.
Первым порывом было отказать, но она заметила, как в их сторону смотрит половина зала… Не надо еще больше притягивать к себе интерес.
– Хорошо.
Михаил взял ее за руку и повел к танцующим парам.
https://vk.com/video539736753_456239072
Сердце в груди Яны грохотало, как канонада. Естественно, обняв ее, Михаил это «услышал» своими пальцами. И прижал к своему телу. Она уперлась ему в грудь локтями, не подпуская близко. Он не настаивал. Отодвинулся.
– Ян, я же слышу твое сердце. Оно колотится, как пойманная птичка.
– А знаешь, почему? Потому что не хочу, чтобы ты меня трогал.
– Боишься не удержать лицо?
– Боюсь не удержаться и дать тебе по лицу.
– Не сдерживайся – врежь мне.
– Пачкаться не хочу. Не отмоешься от тебя потом.
– Прости меня, Яна.
– Бог простит. А ко мне не надо с такими вопросами. Я не священник… Когда же эта музыка кончится?
– Ян…
– Да что тебе от меня надо? Ты все мне сказал девять лет назад. Я тебе тоже. В чем проблема? Что-то еще забыл навесить на меня? Или мама привет решила добавить?
– Я тебя люблю.
– Ой, не смеши мои сапожки. Кто тебе поверит? Ты не способен любить никого, кроме себя. Вот и живи себе в удовольствие.
– Я всегда тебя любил. Смалодушничал. Испугался. Выбрал, как казалось, легкий путь. Но я не могу так жить. Мне нужна только ты. Меня никто так не любил, как ты.
– Так вот, в чем проблема! Тебя не сильно любят! Не хватает внимания к себе, любимому! А как же мамочка? Она ведь нашла тебе жену – такую, как надо.
– Я не люблю ее, а она меня… Янка, не могу тебя забыть.
– Меня сейчас стошнит. Прямо на тебя. Я серьезно.
– Откуда в тебе столько цинизма? Ты же носила моего…
– Не смей! – Яна остановилась посреди танца и загробным голосом продолжила. – Никогда не смей касаться ни словом, ни мыслью – ничем – памяти моего малыша. Понял?
Она сбросила с себя его руки, отошла на шаг, выдохнула и, обойдя Михаила по полукругу, направилась к выходу из зала.
Мелодия закончилась, в зале сразу стало светлее, все потянулись к столам. Боковым зрением Яна заметила, как программист стучит по запястью с часами. Она показала ему раскрытую ладонь – пять минут на водные процедуры – и вышла в холл. Здесь никого не было, кроме дремлющей в гардеробе бабульки.
«Что за день сегодня поганый? Откуда эти тени прошлого полезли? Что ему надо? И ощущение, что на меня все время кто-то смотрит. Не по-доброму. Быстрей бы домой».
Яна прошла до самого конца коридора, где были обозначены две комнаты: мужская поближе, женская в самом углу. И снова страх забился где-то в горле… Она резко повернулась назад – никого.
«Не ходи в туалет! Дома руки вымоешь! Иди назад!» – кричали ей все ощущения.
Яна потопталась немного перед дверью, потом нажала выключатель, медленно открыла дверь и оглядела все помещение. На редкость чистое, без «ароматов», просторное и … пустое.
Откуда же этот подкатывающий к горлу панический ужас?! Или это появление забытого призрака разбудило другие кошмары? Нет!
Янка часто и коротко задышала, но все же пересилила свой страх и зашла.
Дверь за ней бесшумно захлопнулась, отсекая все звуки. Стало слышно, как воет на улице ветер. Маленькое окошко под самым потолком, видимо, выходила в какой-то темный переулок – за стеклом была чернота. В этой тишине бело-кафельного помещения стало совсем неуютно. Яна смотрела на себя в зеркало и видела уставшее лицо, грустно опущенные уголки губ, испуганные глаза. Она включила холодную воду и сунула в нее руки, чтобы немного привести в норму свои дрожащие нервы.
От ледяной воды быстро онемела и посинела кожа, Яна закрыла кран и направилась в угол санузла, чтобы оторвать бумажное полотенце. Она стояла спиной к входной двери, когда услышала ворвавшийся в помещение приглушенный звук музыки, и даже не успела оглянуться – свет погас…
Снова стало тихо: тот, кто выключил свет, закрыл дверь. Только где он сам – снаружи остался или все же зашел? Сердце не просто билось – оно мельтешило так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть Яна не могла. Ее словно парализовало. Кромешная тьма, ни звука в туалете и еле слышная музыка в отдалении.
Когда от недостатка кислорода, перед глазами все покраснело, она вспомнила, что надо дышать. По капле часто-часто начала вдыхать воздух, приходя в себя. «Вот дура! Здесь, может, никого и нет, а я уже чуть не умерла!»
Вытянув руки перед собой, Яна начала делать острожные шаги по направлению к двери.
Ей казалось, что она идет уже очень долго. Вдруг немного привыкшие к темноте глаза различили высокую темную фигуру у двери… До которой оставался всего метр…
«Все. Вот оно. Ведь чувствовала же!..» Она даже закричать не могла, спазм сжал горло, по телу пробегали волны ужаса, накатывая все чаще и сильнее, в считанные доли секунды – ее уже трясло.
Яна рванула назад, пытаясь найти в темноте кабинку, в которой, думала, сможет закрыться! Но стоило ей повернуться спиной к этой безмолвной махине у стены, как она тут же почувствовала огромную лапищу, закрывшую ей рот и нос одновременно.
Янка вцепилась обеими руками в его ладонь, пытаясь отодвинуть ее от лица. В легких и так не хватало кислорода! Но она чувствовала, что человек, схвативший ее, очень силен, и у нее нет возможности вырваться. Чем больше она будет биться, тем меньше шансов у нее останется.
Он прижал ее спиной к своему твердому телу, по-прежнему закрывая дыхательные пути. Янка тоже не отпускала его руку, вцепившись в нее пальцами, но даже не царапалась. Человек обхватил ее за талию, приподнял и сделал два шага. Потом опустил на пол и буквально впечатал в стену. Западня! Яна ускользающим сознанием понимала, что она и ногу не сможет поднять – тело зажато между ним и стеной.
«Господи! Это – просто страшный сон. Это сон! Я сейчас проснусь. Господи, мне нечем дышать! Боже, помоги мне! Как семнадцать лет назад…» Ужас сковал ее тело, легкие жгло, в голове, будто вакуум образовывался, тошнота пустого желудка дергала его спазмами.
Ей было все равно, что надо этому придурку – паника поглотила ее полностью.
– Стой смирно, – шепот заставил ее вздрогнуть.
Яна повиновалась.
– Я сейчас приоткрою тебе дыхание. Ненадолго. Не вздумай брыкаться, – снова шепот. – Ну? Кивни хоть, с*ка.
Столько ненависти было в его свистящем шепоте, что Яна каждой клеточкой и волосинкой ее почувствовала. Она слегка кивнула.
Он чуть сдвинул ладонь, открывая ей возможность дышать носом. Она втягивала воздух судорожно, дергаясь всем телом.