Мой домовой — сводник

Но через секунду ко мне вернулся абсолютно серьезный жених. Надо было проверить верность всех бумаг, и тут без маски серьезного бизнесмена не обошлось. Виктор продержался в этой роли вплоть до звуков свадебного марша, а потом мигом превратился в черного ворона, нахохлился и взглянул на меня исподлобья, а потом вдруг улыбнулся до ушей. Конечно, на меня без смеха смотреть он не мог, а вот гости, видимо, без ужаса. К счастью, персонал успел посмеяться заранее. Так что с их стороны и с нашей с Виктором все прошло чинно, без сучка, без задоринки.

Мы обменялись кольцами недрогнувшей рукой и поставили подписи на своем семейном приговоре. Я стала Веселкиной. И в свадебном наряде полностью соответствовала своей новой фамилии.

— Витя, ты мало наудивлял меня в эту неделю, решил добавить? — сказала Зинаида Николаевна сыну вместо поздравления с законным браком.

— Мама, вас снимает скрытая камера, улыбайтесь, — парировал он без заминки и повернулся ко мне с поцелуем, хотя сейчас никто не разрешал жениху целовать невесту, потому что никакого жениха и никакой невесты здесь больше не было. Были Виктор и Ирина Веселкины. Муж и жена, всему зелёная голова…

И только Людмила Михайловна, поправив вязаный воротничок, сказала громогласно:

— Никитина, это реально кульно.

Вот что значит, в восемьдесят лет общаться с молодежью.

— Веселкина, — поправила я.

— Для меня ты всегда будешь Никитиной.

— А для меня маленькой бабой Ягой, — приобнял меня за талию новоиспеченный муж. — Только не Пройслера, а Веселкина. Эту сказку я сам сочинил. Только записал, боюсь, с ошибками. Я правил не знаю.

— Никаких, — я чуть поднялась на носки, хотя каблуки уже исправили ситуацию с ростом, и поцеловала мужа. — Кроме одного, жена всегда права. Ну, или баба Яга всегда против твоих идиотских идей. Эта была последней, обещаешь?

Виктор привалился ко мне лбом и прошептал тихо-тихо:

— Эти правила применяются только на письме. А я предпочитаю работать языком.

И наплевав на родственников, муж впился мне в губы жарким поцелуем, стремясь своим языком навстречу моему, чтобы я не просила с него обещаний, которых он не в силах выполнить.

— Отправишь фотку в сеть, убью, — заявил Виктор подошедшей поздравить нас Ольге грозным шепотом.

— Поздравляю, Витя, — сказала та тихо. — Будьте счастливы, — добавила уже для нас обоих громко.

А Глеб тем временем мял платье вокруг моих бедер и не отрывал взгляда от зеленой пряди, выбившейся из-под короткой фаты:

— Ты настоящая царевна-лягушка.

— Глеб! — одернул его отчим с лентой свидетеля через плечо.

— А что я сказал? Так папа ее называет.

Аркадий сурово сжал губы и отчитал несчастного:

— Папе можно, а тебе нельзя.

— Ему тоже можно, — присела я подле надувшегося пасынка. — Он же Рыжик. Зеленый с рыжим классно смотрятся вместе.

Ольга навела на нас айфон. Сзади тут же вырос фотограф, который в уме, наверное, уже строчил о нашей свадьбе целый блог: не перевелись еще идиоты в земле русской. Но щелкнуть нас вдвоем не успел: рядом присел Виктор.

— Без меня нельзя. Без меня всего бы этого не было.