Рутинёр

– Уве приглянулся Адалинде, она решила оплатить его дальнейшее обучение и получение степени лиценциата тайных искусств.

Франсуа присвистнул.

– А парень-то не промах! – Он снял шляпу с пышной копны пшеничного цвета волос, кинул её на край стола и усмехнулся. – Далеко пойдёт.

– Не дальше койки Адалинды, – ворчливо заметил Рыбак, покосился на Сурьму и не слишком искренне принёс извинения за высказанную скабрезность.

– Дело точно не в этом! – возразил Блондин. – Иначе маркиза не отпустила бы его в Кальворт!

Маэстро Салазар насмешливо встопорщил усы, но промолчал, и магистры принялись препарировать моего слугу и разбирать мотивы Адалинды. К прежней теме разговора их вернула Сурьма.

– А вторая причина, Филипп? – спросила она. – Вы сказали, их две!

– Кафедральный собор Вакенхальде, – пояснил я и приложился к вновь наполненной кружке.

Мориц Прантл пригладил жидкие волосы и спросил:

– А чем так важен собор?

Франсуа и Микаэль поддержали магистра-расследующего недоумёнными взглядами, а вот набелённое лицо Сурьмы расколола трещина-улыбка.

– Мощи святого Рафаэля, – пояснила она коллегам. – В кафедральном соборе этого славного города хранятся мощи святого Рафаэля, ученика Пророка. Одного из дюжины.

– Нам прекрасно известно, кто это такой, – с недовольным видом проворчал Мориц Прантл. – Просто не думал, что Ренегат настолько религиозен.

– О! Филипп такой! – рассмеялся маэстро Салазар и продекламировал:

Сурьма неожиданно тоненько хихикнула, да и Блондин не удержался от улыбки, а вот Рыбак сделал вид, будто ничего не услышал.

– Я бы и сам прикоснулся к мощам, – вздохнул он, – но у нас нет на это времени. Пообедаем и поедем. Время дорого.

Нам как раз принесли горячее, и я спросил:

– Какой дорогой направитесь в Ренмель? Будете заезжать в Миену?

– Нет, – решительно заявил Франсуа де Риш. – Вывернем на Староимперский тракт дальше.

– В самом деле?

– Лорания сцепилась с Острихом за выход к морю, – пояснил Мориц Прантл. – Кампания идёт ни шатко ни валко, да ещё светлейший государь потребовал незамедлительно остановить кровопролитие, но всё очень… – Он повертел пальцами в воздухе, – зыбко. Слишком много наёмников и прочей швали. Лучше поберечься.

– Потеряем немного времени, зато не влипнем в ненужные неприятности, – заключил Блондин.

Я был с таким подходом всецело согласен. Мы ещё немного посидели и обсудили политическую обстановку, после мои коллеги раскланялись и отправились в путь, а к нам за стол перебрались Уве и Марта.

– Магистр, – смущённо потупился школяр, – не стоило менять из-за меня своих планов…

Микаэль расхохотался в голос.

– Святая простота! – объявил он и грохнул о стол кружкой.

Уве зло глянул на бретёра и процедил:

– Не с тобой разговариваю!

– Деревенские мальчики меряются длиной пиписек, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнесла Марта. – И знаете, вы от них ничем не отличаетесь!

– Было бы странно, если б отличались, – хмыкнул маэстро Салазар. – У нас в штанах всё то же самое, только длиннее и толще.

Уве перегнул через стол и сказал:

– Магистр, вы ещё можете догнать коллег. Да мне и самому пора отправляться в дорогу.

– К слову о Кальворте, Уве, – улыбнулся я. – А что ты там собираешься делать?

Школяр изумлённо захлопал глазами, затем, наконец, справился с удивлением и выдавил из себя:

– Учиться конечно же!

– Что ты там собираешься делать летом, – уточнил я свой вопрос.

– Обживусь, – пожал плечами Уве. – Найду квартиру, попытаюсь устроиться репетитором. Стипендия – стипендией, но деньги лишними не будут.

– Летом Кальворт пустеет. Учеников точно не найдёшь, да и коня придётся за бесценок продать. А ещё немало денег уйдёт на дорогу.

– И что вы предлагаете, магистр? – с тяжким вздохом спросил паренёк. – Вы ведь неспроста этот разговор затеяли, так?

– Неспроста, – подтвердил я. – Предлагаю тебе поехать с нами в Ренмель.

И вновь мне удалось поразить школяра до глубины души. Он даже решил, будто ослышался и переспросил:

– В Ренмель? – дождался утвердительного кивка и округлил глаза. – Но зачем?

– Тоже мне, загадка! – фыркнула Марта. – У Филиппа на тебя планы!

– Зачем я нужен вам в столице, магистр? – потребовал объяснений Уве.

– Не мне, – покачал я головой и указал на ведьму. – Ей.

Девчонка оказалась слеплена из другого теста, она не подала вида, будто мои слова её удивили, а вот школяр запустил пальцы в растрёпанные волосы и пожаловался:

– Вы совсем меня запутали, магистр!

– Будешь учить её арифметике и чистописанию за половину талера в седмицу, плюс проживание и харчи. Ваших коней продадим по приезду, в Кальворт отправитесь по реке. Посмотришь столицу, да и Марте одной путешествовать не стоит.

Уве задумался над моим предложением всерьёз и надолго.

– Но, магистр, – произнёс он, наконец, – если вы с самого начала рассчитывали уговорить меня ехать в Ренмель, зачем отпустили кареты?

Я не собирался посвящать школяра в мотивы своих поступков и озвучил вторую причину задержаться в Вакенхальде:

– Собираюсь посетить здешний кафедральный собор. Тебе это тоже будет полезно.

В отличие от реликвий и мощей сомнительного происхождения, кои во множестве подделывали нечистые на руку мошенники, подлинность останков Рафаэля сомнений не вызывала, их переполняла истинная святость. Это был один из нечастых случаев, когда та оказалась привязана не к месту вознесения святого, а к его мощам.

Уве выслушал мои доводы, подсчитал в уме свой грядущий гонорар и протянул руку.

– Ваша взяла, магистр!

Я ответил на рукопожатие и обратился к Микаэлю:

– Ты с нами?

Маэстро Салазар покачал головой и пристукнул о стол кружкой.

– Вино здесь недурное. От добра, добра не ищут.

– Марта?

Девчонка уставилась на меня с заметным удивлением.

– Филипп, ты действительно собираешься глазеть на останки семивековой давности?

– Именно так.

Ведьма передёрнула плечами.

– Без меня.

Я лишь хмыкнул и встал из-за стола.

– Подожди, Филипп! – встрепенулся меня маэстро Салазар. – На ночь остановимся здесь?

Гостиница при почтовой станции была не самого высокого пошиба, но общий зал выглядел убранным и чистым, что позволяло надеяться на отсутствие в комнатах вшей и клопов, так что я кивнул.

– Если столкуемся о цене, почему бы и нет?

– Тогда этим кувшином ограничиваться не стану, – ухмыльнулся Микаэль и щелчком пальцев подозвал разносчицу.

– Жалкий пропойца, – поморщилась Марта и принялась пластать ножом жаркое. При этом она искоса глянула на бретёра, но тот своих успевших за последние дни набить оскомину шуточек о фигуре девчонки отпускать не стал, всецело увлечённый поглощением вина.

Я наклонился к ведьме и шепнул на ухо:

– Ешь спокойно. Дальше изображать из себя мальчика уже не придётся.

Марта с укоризной посмотрела на меня; я лишь посмеялся и направился к входной двери, на ходу позвал за собой Уве. Когда вышли за ограду, мимо как раз проезжала нагруженная бочонками телега, и возница за пару пфеннигов согласился сделать крюк и довести нас до кафедрального собора, благо кабак, в который его подрядили доставить пиво, располагался не так уж и далеко от городской площади.

Мы уселись сзади и свесили ноги. Большинство городских улочек замощены не были, и обитатели Вакенхальде не мудрствуя лукаво выплёскивали в грязь помои и засыпали лужи мусором, излишки жижи в итоге утекали по сточным канавам, и лишь это обстоятельство не давало превратиться некоторым проулкам в самые настоящие болота.

Мне с Уве месить сапогами вонючую жижу не пришлось, телега благополучно доставила нас на центральную площадь, посреди которой возвышалась вытянутая громада кафедрального собора. Ни один из окрестных домов не мог тягаться высотой с этим грандиозным сооружением, а его купол и пристроенная сбоку колокольня и вовсе взмывали на невероятную высоту. На отлитых из меди колоссальных дверях зеленели патиной картины из жизни Пророка; через них без всякого труда мог пройти элефант, взбреди только кому-то в голову завести в храм божий этого южного зверя.