Страница 24 из 35
– Как только твои родители пережили такое?
– Хм… – Костя хмыкнул с грустной улыбкой на лице. – Они и не пережили. – Все разом опять посмотрели на него. Не верилось, что у этой жуткой истории было ещё и продолжение.
– Через четыре месяца моя мать приняла лихую порцию каких-то таблеток, которые ей прописали врачи, а может быть, и ещё чего добавила. Я был слишком маленький, чтобы этим интересоваться и тем более понимать. Она так и не смогла смириться с утратой. Не помогло даже то, что у неё остался ещё один маленький сын, которого надо было воспитывать. Так или иначе, когда её тело обнаружил отец и поднял шум, я тоже зашёл в их комнату. И хотя он пытался сделать так, чтобы я её не увидел, от меня всё-таки не скрылось её лицо. Всё, что я помню, как вокруг её рта собралась пена…
После похорон мамы и отец окончательно сломался. Он начал очень много пить и где-то через год погиб в автокатастрофе. Вылетел с дороги на скорости в 120 километров в час и врезался в дерево. Мне до сих пор неизвестно, специально он это сделал или нет. Анализ крови показал, что он был ужасно пьян.
После многочисленных обследований и бесед с психотерапевтами меня забрала к себе бабушка по материнской линии. Именно она меня воспитала, за что я ей очень благодарен. Теперь я вам скажу только одно. Я, если честно, никому не рассказывал эту историю, даже жене своей. Не знаю, почему поведал её вам, наверное, воинское братство действительно существует и объединяет людей. Я точно знаю одно: если, не дай бог, с моей дочкой что-то случится, то я этого точно не переживу…
Настала затянувшаяся пауза. Парни дружески похлопали Костю по плечу и сочувственно признали, что он правильно сделал, выговорившись. Даня поднял кружку и жестом призвал всех сделать то же самое:
– Давайте, парни, выпьем за тех, кого с нами нет.
Не чокаясь, они осушили кружки, и никто не стал закусывать. После Костя уснул. Даня сменил Дениса на вахте, а парни вновь отправились на перекур. Никому из них алкоголя в тот вечер больше не хотелось.
Стоя на сигнальном мостике, все четыре часа Данила думал о рассказанной Костей истории. Он остался сиротой с малых лет. Как ему это было знакомо. «Надо бы внимательнее присматривать за ним», – пометил себе в голове заместитель командира группы.
Глава 4
Пираты
1
В Красное море они вошли через Суэцкий канал. Такой красоты, как в Босфоре, конечно, не было, но тем не менее внимание экипажа он привлёк необычными песчаными видами, довольно узким участком для прохода кораблей и, несомненно, памятником автомату Калашникова, отчётливо видневшемуся с верхней палубы.
Далее судно проследовало на юг через вытянутое Красное море, и ничего необычного за этот период не произошло. Ближе к выходу из него, около девяти часов вечера Умаров зашёл в каюту к своим подчинённым.
Взаимоотношения в военных коллективах выглядят несколько иначе, чем в некоторых российских и зарубежных фильмах. И уж тем более далеки от пропаганды советского кино, где крайне идеализировано общение между командирами и подчинёнными. Увидев офицера, никто не подскакивает с места и не вытягивается в вертикальном положении как струна. По крайней мере, так происходит в коллективах, где подчинённым личным составом являются военнослужащие по контракту. С призывниками попроще. Они молоды, неопытны и прибывают в армию всего на один год. Поэтому грош цена тому командиру, который не может поставить перед ними себя неоспоримым авторитетом и добиться выполнения уставных взаимоотношений.
Морпехи молча посмотрели на старшего лейтенанта и продолжили заниматься своими делами. Однако всё-таки в небольшом напряжении. Каждый понимал, что просто так он бы не зашёл.
Умаров осмотрел каюту и подчинённых. Справа от него в одних шортах сидел Костя Ефимцев. Облокотившись спиной на переборку и положив на колени ноутбук, он развлекал себя компьютерной игрой. Судя по напряжённому виду, резкому клацанью пальцами по клавиатуре и быстрому перемещению мышкой, он как минимум спасал мир в виртуальной реальности. На лице отражались блики от взрывов, а из динамиков компьютера едва слышались выстрелы и чьи-то несчастные, то и дело повторяющиеся голоса.
Сверху в наушниках лежал Поршнев. Умаров знал, что между собой остальные называют его Денчиком. и про себя всегда смеялся над этим. Он вообще старался никому не показывать смех, ведь для всех он – суровый командир. Исключение составляли лишь моменты его жизни, когда он уходил в запой. Умаров никогда не употреблял водку просто так. Он мог ею только злоупотребить. Вот в такие моменты старлей становился другим человеком. Офицер мог легко сесть пить с подчинёнными в любом звании: хоть с сержантом, хоть с рядовым и до определённого момента делался очень весёлым и разговорчивым. Подпив же ещё немного, Умаров всегда нарывался на неприятности и умудрялся найти проблемы. Он совсем переставал следить за языком, вёл себя надменно и напрочь терял контроль над своим поведением.
Если Сергей Сергеевич каким-то образом выпивал со своими, они знали, когда уходить или как его спровадить. Но если Умаров посещал какие-нибудь общественные места, то всегда уходил оттуда с синяками.
Умаров присмотрелся к Денчику. Тот одет был так же, как и Ефимцев, в одни шорты. В каюте было довольно жарко, несмотря на работающий кондиционер, поэтому удивляться их форме одежды не приходилось. На животе у Поршнева стоял ноутбук, а на уши натянуты огромные наушники. Он смотрел в экран и улыбался. Каждые несколько секунд он закатывался громким и глупым смехом.
– Ты заколебал ржать! – Ворон развернулся от переборки, к которой был повёрнут лицом. На нём был яркие красные трусы, а по волосатой спине и ещё более волосатой груди медленно стекал пот. Взгляд был устремлён вверх, на Дениса, и периодически метался в сторону Умарова. – Будь тише и дай мне поспать.
Только после этих слов, которые Антон проговорил достаточно громко, Денис увидел, что Ворон смотрит на него и что-то говорит. Он убрал от ушей наушники и вопросительно посмотрел на Ворона.
– Я говорю, тише будь, не один здесь.
– А… Так сразу бы и сказал.
Ворон тут же отвернулся обратно к стенке, словно присутствие командира его совершенно не смущало. Умаров глянул на него, а потом переключился на Поршнева.
– Что смотришь? – спросил он.
– Реальных пацанов. – Он вновь заулыбался. – Тут Колян такое мочит. – И опять сдержанно засмеялся.
Умаров заглянул в экран ноутбука и ничего не сказал. После этого он перевёл взгляд на Иванова, тоже лежащего на верхнем ярусе, только на другой кровати, прямо над Вороном. Вася лежал в той же позиции, что и Поршнев, а на экране своего компьютера раскладывал «Косынку».
– Так, господа, – начал в своей привычной манере Умаров. – Завтра мы проходим какой-то пролив, он из Красного моря нас в Аденский залив выведет.
Денчик тут же отвлёкся от своих дел и перебил Умарова:
– Что за пролив?
Умаров резко повернул к нему голову и испепеляющим взглядом уставился на него. Денчик сразу затих.
– Может, я договорю, можно?
– Да-да. Конечно. Я молчу.
– Спасибо, Поршнев. Я тогда продолжу, с Вашего позволения.
Одно из его любимых обращений к ним было именно «господа». К каждому в отдельности он обращался исключительно по фамилии. В большинстве из этих случаев на «вы». «Вы, товарищ сержант, занимаете позицию там-то. Вы, товарищ матрос, бежите туда-то». Кого-то это нервировало, кого-то забавляло, но большинство уже не обращало никакого внимания. Просто привыкли.
– Не помню, как он там называется. То ли Бао-Бабский, то ли Баб-Эльфийский, что-то вроде этого в общем.
– Баб-эль-Мандебский пролив, – промямлил снизу Костя.
– Да, что-то такое. Он выведет нас в Аденский залив. Там широко, группу просто на проход узкости не поднимают. Но именно там, как говорят, как раз полным-полно всяких непонятных лодок. Поэтому если подорвут, то, значит, на горизонте кто-то появился. Будьте к этому готовы.