Спроси призрака

По интонации Анны стало понятно: она дочитала всё, что задумала.

Тут Мари нарушила свою мало изменившуюся за вечер позу и вышла вперёд.

– Я готова, – неожиданно звучно произнесла она, ни к кому не обращаясь.

– Хорошо, – ответила Анна и подошла со свечой к круглому столу и четырём стульям, до того скрытым в темноте. – Элли, дорогая, отвези сестру в комнату и уложи её спать, а потом и сама ложись.

Птичка наизусть уже выучила одну и ту же фразу мамы и покатила Лили из гостиной. Третью часть таких вечеров они никогда не видели, но сегодня у Элли были другие планы. Только выйдя в коридор, она резко ускорила шаг и управилась с сестрой уже за минуту. Пожелала ей спокойной ночи – и вот уже была снова у двери гостиной, с таинственным действом за ней.

Там уже слышался скрип старых стульев – все усаживались под бурчание кухарки.

– И меня опять сюда сажаете, миссис! Ох, мне уже и так смерть два раза снилась, и собака страшная, как сова, и седина в два раза белее стала, а вы всё за своё! Я родилась людей кормить, а не за столами рассиживать. Жутко-то как, боже! Кричать вы запрещаете, а как не кричать – я ж ещё живая, я и вскрикнуть могу! Ой, что-то пятки у меня заломило – душа, наверное, не помещается в них – ей же в сердечке хорошо было, пока вы опять все свечи не задули! А с одной слишком тёмно…

Дальше почему-то наступило молчание. Скрип прекратился. Удары пульса стали навязчиво громкими в висках Элли.

– А они меня не укусят? – снова заскулила няня.

– Не неси ерунду, – ответила Бетти. – Это тебе не кошки дворовые.

– А кто ж их знает? Может, явятся без настроения, может, их там плохо кормят, а мой локоть им под зубы подвернётся – и держись тогда чепец! А спросить потом-то и не с кого.

– Я здесь! Я здесь, чтобы говорить истину!

Элли даже не смогла понять, чей это голос.

– Здравствуй, – хором произнесли Анна и Бетти, а голос продолжал:

– Вы нашли его?

– Нет, мы не понимаем, о чём ты говоришь, – слабо отозвалась Анна.

– Сказано же вам: дьявол обитает там, где садится солнце. Найдите его – и тогда поймёте суть ваших несчастий, всё должно встать на свои места! Бойтесь, бойтесь жить во лжи!

Тут пискнула Филиппа, но, видимо, Анна шикнула на неё, и та затихла.

– Нет смысла тревожить живых без назначения. Вы хотели знать о причинах вашей доли, и ответ дан! Нельзя молчать! Я прихожу, чтобы давать ответы.

Элли не совсем понимала, что происходит, но сердце утонуло ещё глубже. Она подумала: хорошо, что снаружи находилась, а то не хуже Филиппы закричала бы! Тут Анна произнесла:

– Есть ещё одно. Мы не до конца верим, что ты есть…

Это снова оказалось неожиданным для подслушивавшей девушки. Не раз же были эти сеансы – и зачем их проводить, если нет веры? Хотя точно она не знала до этого, что же происходило, когда они с сестрой оказывались в своих комнатах.

– Я докажу!

– Мы хотели бы узнать… ммм… где сейчас находятся ноты, по которым я училась играть много лет назад?

Элли удивилась находчивости мамы – что-то подобное спросила бы и она. Пауза была недолгой.

– Я не лгу. Зачем лжёте вы, живые? – Далее голос будто чеканил по слогам: – Ты никогда не училась играть, Анна! Играет Элли.

Даже через дверь девушке показалось, будто это было сказано прямо ей в ухо, и она вздрогнула, услышав своё имя.

– Извини. Это правильно… Тогда я хотела бы спросить: где письма моего Джека, что он присылал мне до нашей свадьбы?

Пауза стала ещё короче, а интонация росла вверх.

– Они у Амелии, в её комнате.

– Но… но это же ерунда! Её давно нет.

– Не лги мне! Они там!

– Если подумать, то и это правда, миссис, – шепнула Бетти, а дальше Элли не разобрала, но ей показалось, что мажордом шептала что-то уже в ухо Анне, которая затем промолвила:

– Значит, это действительно ты?

– Да!

– Бетти, – сказала приглушённо миссис Пёрк, будто повернула к ней голову.

– Хорошо, теперь я, – продолжила та. – Где находятся мои рисунки, что я рисовала в молодости?

– Они лежат под твоей кроватью. В позолоченной шкатулке, что тебе подарили Амелия и А́ртур.

– Господи, как же это? Откуда ты знаешь это?

– Я знаю!

Не было предела и удивлению Элли, и ужасу.

– Филиппа, твоя очередь, – снова передала эстафету хозяйка.

– У меня нет вопросов, уважаемый… – Тут няня долго подбирала слово, – уважаемый… Голос. Мне, вообще-то, нужно со стола прибирать и посуду мыть… Я ещё хотела серебро сегодня дочистить… А если останется время, то фартуки замочить на ночь… Или..

– Ладно, Филиппа, – перебила Анна. – Можешь не спрашивать.

– Ты вечная лгунья! – Голос стал намного громче и словно двояким: тот же низкий, густой, но вместе с высокими нотками Мари.

– Думаю на сегодня достаточно… Можно расцепить руки.

Тут послышался звук отодвигающегося стула.

– Все захлебнутся скоро твоей ложью! Опомнись, пока есть время! Расплата близка!

Элли различила глухой удар, и тут же – вскрик Бетти и Анны.

– Опять, опять началось! – заверещала няня. – Держите, держите её!

Дальше слышны были разные вопли и шум борьбы.

Опасаясь, что могут резко открыть дверь, Элли бросилась в библиотеку, еле-еле переводя дух от всего упавшего в её подростковую голову. Мысли отказывались повиноваться.

Довольно скоро внимание девушки переключилось на объёмные, тяжёлые полки с книгами – всю её жизнь.

По разным рядам снизу вверх можно было проследить взросление и авантюры ума Птички: детские книжки ставили поближе к полу, под рост ребёнка, чтобы он мог сам дотягиваться и выбирать, что больше радует глаз; повыше шли приключения и античность; далее – романы и некоторые, приблизительно осиленные научные выдержки; но самое дорогое её сердцу и натуре находилось в самом верхнем правом углу. Без стула достать нужную вещь было невозможно.

Девушка дотянулась до закутка с толстыми томами. Знакомый трепет предвкушения проскользнул по нервам, и она дотронулась до тома, обклеенного простой бумагой, – то ли чтобы никто не видел названия, то ли чтобы со временем не износилась настоящая обложка.

Книги здесь были пыльные, если это и не было вообще единственным недомытым местом в доме, ведь Филиппа благодаря своему росту могла дотянуться до всего остального. Тем более что внизу стоял грузный комод, как раз мешавший уборке дальнего уголка библиотеки: сверху тома были протёрты будто наскоро, а меж ними толстым слоем хранилась пыль.

Но это никак не смущало Элли – наоборот, ей нравилось подольше поухаживать за вожделенным пособием: отчистить, привести в порядок обложку, подобрать подходящую закладку, насладиться запахом страниц, возможно, даже из другого века. Книг было три – все обёрнутые бумагой, склеенной скотчем по внутренним уголкам. На каждой от руки поверх торца было просто написано: «I», «II», «III». Девушка достала последнюю – непрочитанную – и поспешила к себе в спальню.

Спустя десять минут она уже отдышалась и сидела на любимом уютном местечке для чтения – подоконнике. Поза тоже не менялась годами: облокотившись на откос и поджав колени, она аккуратно расположила увесистый том на подоле платья. Глаза девушки поблёскивали неподдельным любопытством и пока что отражали лишь белую пустую гладь. Но она прекрасно знала, что внутри; это и было её настоящей страстью, завораживающей тайнами…

«Человеческая психика». Третий том, заветный и долгожданный, был самым интересным для девушки: он повествовал не об общих закономерностях и составе мышления, а переходил уже непосредственно к практической психологии.

Долгое время она маялась теорией, пыталась как могла исследовать жесты и реакции людей по наитию, но теперь гораздо бóльшие горизонты распахивались перед пытливым, ненасытным, молодым умом – подсознание. Птичка смаковала моменты пролистывания титульного листа и аннотации: то переводила взгляд в окно, на спящий в собственных тенях сад, то обратно к страницам, растягивая удовольствие.